— И что ты сделаешь с ней, когда похитишь?
— Как что? Женюсь, разумеется, — смело объявил Шарль. — Свяжу двойными кровными узами с нашей семьей, а потом использую для наших целей. Думаю, она обладает всеми качествами матери и, если научится применять их, во многом превзойдет Изольду.
— Похоже, девушка околдовала тебя, Шарль, — с легкой улыбкой заметил Бертран. — Ты так упорно отстаиваешь свой план, потому что мечтаешь затащить ее в постель?
— Не только, — возразил племянник. — Хотя признаюсь, что безумно вожделею ее. Но это — вопрос второстепенный по сравнению с тем, чего мы можем добиться, окажись она в нашей власти.
— Признаюсь, есть невыразимое наслаждение в том, чтобы осуществить столь остроумную месть в отношении Ланкастера. Вернуть в наши объятия дитя Изольды и превратить в оружие, которое расстроит его планы.
— А может, и станет причиной гибели собственного отца, — впервые за все это время заговорил Жерар де Борегар.
— Да, то есть выполнит ту миссию, которая не удалась ее матери.
Глаза Бертрана, до сих пор слабо мерцающие, хищно блеснули.
— Правда, пока я не знаю, как она этого добьется, ибо нельзя же употреблять те методы, которыми ее мать завлекла принца. Пусть Ланкастера нельзя назвать человеком совестливым, вряд ли он опустится до инцеста.
Все рассмеялись, и атмосфера в комнате сразу стала менее напряженной. Братья дружно вытянули ноги и взялись за чаши с медом. Шарль д'Ориак понял, что выиграл битву.
— А если дама окажется несговорчивой… — протянул Жерар. — Как мы добьемся ее согласия?
— О, на это всегда есть средства и способы, — заверил Бертран, пожав плечами. — Не вижу тут никаких трудностей.
— И не только тут. Вообще, — добавил Шарль. — Пожалуй, отправлюсь-ка я в Пикардию немедленно. Нужно же поздравить нашу родственницу с возвращением во Францию, тем более что сейчас между нашими странами заключено перемирие. Согласитесь, что это вполне естественное намерение.
— Совершенно верно, — кивнул Бертран, вставая. В последнее время у него постоянно затекали ноги. Должно быть, старческая кровь лениво текла по жилам, да и давняя рана в бедре надсадно ныла, стоило с полчаса посидеть на одном месте.
Он прошелся по комнате, лаская ладонью оригинально изогнутую рукоятку кинжала в виде морского змея, с кроваво-красным рубином вместо глаза.
— А что ты предлагаешь сделать с лордом де Жерве? Девушка под его защитой, а с ним шутки плохи. Судя по тому, что я о нем знаю, его так просто не обойдешь.
— Он ничего не знает обо мне, — отмахнулся Шарль. — Разумеется, может что-то подозревать, но вряд ли прогонит родственника госпожи, приехавшего с дружеским визитом. Я сделаю все возможное, чтобы успокоить его подозрения и втереться в доверие к даме. А похищение подождет, пока он не уедет из замка. — Он задумчиво поднял глаза к потолку. — В конце концов есть немало вещей, которые могут отозвать его… например, нападение разбойников на города, подвластные де Брессе: вполне обычное явление. Кроме того, его может призвать сюзерен или пригласить в гости владелец соседнего замка. Думаю, это наименьшая из наших трудностей.
— В таком случае мы предоставляем это дело тебе, Шарль, — бросил Бертран, направляясь к двери. — Если понадобится, рассчитывай на поддержку кузенов. И постарайся поскорее привезти Магдалену из Ланкастера в крепость Каркасон. Наша семья и без того чересчур долго ждала возможности отомстить.
Дверь за ним закрылась, и четверо молодых друзей видимо расслабились.
— Он и в гробу не успокоится, пока зло, причиненное Ланкастером де Борегарам, не будет заглажено, — объявил Марк. — Но тебя тянет к этой женщине, кузен. А что, она так хороша в постели?
В комнате зазвенел смех, но Шарль даже не улыбнулся.
— Видимо, да, и более того, — протянул он. — Что-то в ней сводит мужчину с ума. Если я не ошибаюсь, друзья мои, она отмечена самим дьяволом, и я хочу испытать это наслаждение.
— Опасная затея, — пробормотал Филипп де Борегар. — Говорят, такова же была ее мать, и те, что поддались искушению, были заклеймены тавром, сжигавшим их похуже адского огня.
— Ее мать была женщиной опасной, — согласился Шарль, вставая. — Но только потому, что не терпела мужского ярма. Я же намереваюсь надеть на Магдалену из Ланкастера свое, а вместе с ним и узду семьи Борегаров. Семьи ее матери. И тогда ее силы и метка дьявола послужат нашим целям. — Он направился к двери и уже у порога сообщил: — Поговорим снова, когда я вернусь из Пикардии. Тогда, узнав больше, я пойму, как осуществить похищение.
Глава 7
Магдалена умирала от скуки. Лениво прикусив миндальное пирожное, она попыталась каким-то образом привлечь внимание своего соседа по высокому столу. Гай де Жерве принимал в замке большой отряд странствующих рыцарей, искавших приюта под его крышей, и пиршество продолжалось уже целую вечность. Голова Магдалены немного болела от вина, духоты и шума: собравшиеся нестерпимо громко галдели. Чуть пониже возвышения, на котором она сидела в центре стола, рядом с человеком, заменявшим владельца замка в его отсутствие, собрались рыцари меньшего ранга, как странствующие, так и служившие в замке. Им прислуживали оруженосцы и пажи.
Раскладные столы тянулись через весь зал, и веселье с каждым часом все нарастало.
Среди гостей не было женщин, так что Магдалена оказалась единственной сидевшей на возвышении дамой. Это избавляло ее от обязанности кого-то развлекать, и, как следствие, она была предоставлена себе самой. Магдалена почти не прислушивалась к песням менестрелей, восседавших на галерее, а разговор за столом шел о походе, предпринятом их гостями. Они направлялись в Италию, чтобы поддержать герцога Анжуйского в его притязаниях на трон Неаполя.
По мере того как убавлялось вино в кувшинах, празднество принимало все более необузданный характер. Война была единственным занятием рыцарей, и поскольку Англия и Франция на время забыли о своих разногласиях, приходилось выступать на защиту дела, которое рыцари считали в тот момент наиболее правым. Гая настойчиво приглашали присоединиться к ним. Даже Магдалене было понятно, что, на их взгляд, его нынешняя обязанность защитника и советника молодой хозяйки замка была неубедительной отговоркой и чем-то вроде пародии на рыцарский долг.
Их стулья стояли так близко, что при малейшем движении бедро Магдалены прижималось к его бедру. При мысли об этом в ее глазах блеснул дьявольский огонек. Она опустила руку под складки тяжелой скатерти из дамасского шелка. Пальцы скользнули по его ноге вверх, и Магдалена ощутила, как твердые мускулы непроизвольно сжались. Но она упорно продолжала свою опасную игру, невинно улыбаясь сидящим за столом, словно понятия не имела, как откликается на ласки его плоть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Как что? Женюсь, разумеется, — смело объявил Шарль. — Свяжу двойными кровными узами с нашей семьей, а потом использую для наших целей. Думаю, она обладает всеми качествами матери и, если научится применять их, во многом превзойдет Изольду.
— Похоже, девушка околдовала тебя, Шарль, — с легкой улыбкой заметил Бертран. — Ты так упорно отстаиваешь свой план, потому что мечтаешь затащить ее в постель?
— Не только, — возразил племянник. — Хотя признаюсь, что безумно вожделею ее. Но это — вопрос второстепенный по сравнению с тем, чего мы можем добиться, окажись она в нашей власти.
— Признаюсь, есть невыразимое наслаждение в том, чтобы осуществить столь остроумную месть в отношении Ланкастера. Вернуть в наши объятия дитя Изольды и превратить в оружие, которое расстроит его планы.
— А может, и станет причиной гибели собственного отца, — впервые за все это время заговорил Жерар де Борегар.
— Да, то есть выполнит ту миссию, которая не удалась ее матери.
Глаза Бертрана, до сих пор слабо мерцающие, хищно блеснули.
— Правда, пока я не знаю, как она этого добьется, ибо нельзя же употреблять те методы, которыми ее мать завлекла принца. Пусть Ланкастера нельзя назвать человеком совестливым, вряд ли он опустится до инцеста.
Все рассмеялись, и атмосфера в комнате сразу стала менее напряженной. Братья дружно вытянули ноги и взялись за чаши с медом. Шарль д'Ориак понял, что выиграл битву.
— А если дама окажется несговорчивой… — протянул Жерар. — Как мы добьемся ее согласия?
— О, на это всегда есть средства и способы, — заверил Бертран, пожав плечами. — Не вижу тут никаких трудностей.
— И не только тут. Вообще, — добавил Шарль. — Пожалуй, отправлюсь-ка я в Пикардию немедленно. Нужно же поздравить нашу родственницу с возвращением во Францию, тем более что сейчас между нашими странами заключено перемирие. Согласитесь, что это вполне естественное намерение.
— Совершенно верно, — кивнул Бертран, вставая. В последнее время у него постоянно затекали ноги. Должно быть, старческая кровь лениво текла по жилам, да и давняя рана в бедре надсадно ныла, стоило с полчаса посидеть на одном месте.
Он прошелся по комнате, лаская ладонью оригинально изогнутую рукоятку кинжала в виде морского змея, с кроваво-красным рубином вместо глаза.
— А что ты предлагаешь сделать с лордом де Жерве? Девушка под его защитой, а с ним шутки плохи. Судя по тому, что я о нем знаю, его так просто не обойдешь.
— Он ничего не знает обо мне, — отмахнулся Шарль. — Разумеется, может что-то подозревать, но вряд ли прогонит родственника госпожи, приехавшего с дружеским визитом. Я сделаю все возможное, чтобы успокоить его подозрения и втереться в доверие к даме. А похищение подождет, пока он не уедет из замка. — Он задумчиво поднял глаза к потолку. — В конце концов есть немало вещей, которые могут отозвать его… например, нападение разбойников на города, подвластные де Брессе: вполне обычное явление. Кроме того, его может призвать сюзерен или пригласить в гости владелец соседнего замка. Думаю, это наименьшая из наших трудностей.
— В таком случае мы предоставляем это дело тебе, Шарль, — бросил Бертран, направляясь к двери. — Если понадобится, рассчитывай на поддержку кузенов. И постарайся поскорее привезти Магдалену из Ланкастера в крепость Каркасон. Наша семья и без того чересчур долго ждала возможности отомстить.
Дверь за ним закрылась, и четверо молодых друзей видимо расслабились.
— Он и в гробу не успокоится, пока зло, причиненное Ланкастером де Борегарам, не будет заглажено, — объявил Марк. — Но тебя тянет к этой женщине, кузен. А что, она так хороша в постели?
В комнате зазвенел смех, но Шарль даже не улыбнулся.
— Видимо, да, и более того, — протянул он. — Что-то в ней сводит мужчину с ума. Если я не ошибаюсь, друзья мои, она отмечена самим дьяволом, и я хочу испытать это наслаждение.
— Опасная затея, — пробормотал Филипп де Борегар. — Говорят, такова же была ее мать, и те, что поддались искушению, были заклеймены тавром, сжигавшим их похуже адского огня.
— Ее мать была женщиной опасной, — согласился Шарль, вставая. — Но только потому, что не терпела мужского ярма. Я же намереваюсь надеть на Магдалену из Ланкастера свое, а вместе с ним и узду семьи Борегаров. Семьи ее матери. И тогда ее силы и метка дьявола послужат нашим целям. — Он направился к двери и уже у порога сообщил: — Поговорим снова, когда я вернусь из Пикардии. Тогда, узнав больше, я пойму, как осуществить похищение.
Глава 7
Магдалена умирала от скуки. Лениво прикусив миндальное пирожное, она попыталась каким-то образом привлечь внимание своего соседа по высокому столу. Гай де Жерве принимал в замке большой отряд странствующих рыцарей, искавших приюта под его крышей, и пиршество продолжалось уже целую вечность. Голова Магдалены немного болела от вина, духоты и шума: собравшиеся нестерпимо громко галдели. Чуть пониже возвышения, на котором она сидела в центре стола, рядом с человеком, заменявшим владельца замка в его отсутствие, собрались рыцари меньшего ранга, как странствующие, так и служившие в замке. Им прислуживали оруженосцы и пажи.
Раскладные столы тянулись через весь зал, и веселье с каждым часом все нарастало.
Среди гостей не было женщин, так что Магдалена оказалась единственной сидевшей на возвышении дамой. Это избавляло ее от обязанности кого-то развлекать, и, как следствие, она была предоставлена себе самой. Магдалена почти не прислушивалась к песням менестрелей, восседавших на галерее, а разговор за столом шел о походе, предпринятом их гостями. Они направлялись в Италию, чтобы поддержать герцога Анжуйского в его притязаниях на трон Неаполя.
По мере того как убавлялось вино в кувшинах, празднество принимало все более необузданный характер. Война была единственным занятием рыцарей, и поскольку Англия и Франция на время забыли о своих разногласиях, приходилось выступать на защиту дела, которое рыцари считали в тот момент наиболее правым. Гая настойчиво приглашали присоединиться к ним. Даже Магдалене было понятно, что, на их взгляд, его нынешняя обязанность защитника и советника молодой хозяйки замка была неубедительной отговоркой и чем-то вроде пародии на рыцарский долг.
Их стулья стояли так близко, что при малейшем движении бедро Магдалены прижималось к его бедру. При мысли об этом в ее глазах блеснул дьявольский огонек. Она опустила руку под складки тяжелой скатерти из дамасского шелка. Пальцы скользнули по его ноге вверх, и Магдалена ощутила, как твердые мускулы непроизвольно сжались. Но она упорно продолжала свою опасную игру, невинно улыбаясь сидящим за столом, словно понятия не имела, как откликается на ласки его плоть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107