А может быть, и вместо них.
— Я много об этом думал, — после минуты молчания сказал доктор. — Естественно, что об этих экспериментах знали мои коллеги. Очевидно, разговоры о них вышли за пределы лаборатории, и ко мне дважды наведывались люди из министерства обороны. Они расспрашивали меня о препарате, о его воздействии на психику человека, возможности летального исхода в случае его применения. Один из них, полковник, приехавший из Форт-Детрика, из штата Мэриленд, где находится завод, выполняющий заказы штаба химических войск США и производящий опыты с нервно-паралитическими газами, предложил мне поехать с ним в Форт-Детрик. — Доктор Баффингтон глубоко вздохнул. — Я сказал им, что уничтожил свой препарат, лабораторное оборудование, на котором я его получил, а также все журналы проведения опытов, так что заново получить его невозможно, — продолжил он.
— Да, записи уничтожены, но вы наверняка сохранили их в памяти. И от этого мне становится жутко.
— Вы правы, Шелл, — кивнув, твердо произнес доктор. — Я им солгал, потому что не хотел на них работать. Свою жизнь я посвятил спасению людей, а служить дьяволу отказываюсь.
Баффингтон так спокойно говорил о страшных вещах, что у меня от ужаса на голове зашевелились волосы.
— Надеюсь, что никому не удастся вас переубедить, доктор, — сказал я.
Бафф нетерпеливо побарабанила по столу своими изящными пальчиками с красным маникюром:
— Ну, хватит об этих ужасах. От ваших разговоров у меня просто кровь стынет в жилах. Будете продолжать в том же духе, подцеплю себе в ухажеры какого-нибудь латиноамериканца. Вы заметили, сколько здесь симпатичных мужчин? А женщин?
— Да, — согласился я.
— Он-то уж точно обратил на них внимание, — вновь поддела меня Моник.
— Конечно, но в сравнении с такими персиками как вы...
— Не называйте меня персиком, — недовольно произнесла Бафф.
— Женщины всегда заставляют обращать на себя внимание, даже в Мексике, — заметил я, и это было сущей правдой.
Как мне показалось, нигде, даже в Голливуде или Лас-Вегасе, я не видел столько потрясающе красивых женщин, как в Мехико. Причем каждая из них имела грудь, а не какие-нибудь там прыщики. Но поведать этого ни Бафф, ни Моник я, естественно, не мог.
Пока девушки переговаривались между собой, я посмотрел в зал и заметил одного из «симпатичных» латиноамериканцов, о которых упомянула Бафф. Это был крупный, на вид немного грубоватый мексиканец, на которого я еще некоторое время назад обратил внимание — жгучий брюнет с кудрявыми волосами, большими усами и широкой, словно у атлета, грудью. Короче, этакий Хемингуэй латиноамериканского разлива. До этого он ненадолго куда-то выходил из зала и вот теперь, вернувшись, сидел один за соседним столиком и сверлил взглядом Бафф. И, как мне показалось, довольно нагло.
Многие мексиканские мужчины обращают внимание на красивых женщин и, в отличие парней из Калифорнии или Нью-Йорка, не скрывая своего восхищения, смотрят на них в упор. Но не так вызывающе, как делал этот малый. Теперь мне не нравилось в нем буквально все — и то, какими масляными были его глаза, скользившие по Бафф, и то, как шевелил он при этом губами, а может быть, даже и ушами.
Я пытался не обращать на него внимания, но это мне не удалось.
— Кажется, вы ему понравились, — обратился я к девушке.
— Да, похоже, — откликнулась Бафф. — Скорей бы он ушел из ресторана.
Но мексиканец не уходил. Он еще с минуту буравил глазами Бафф, а потом поднялся, подошел к нам и, слегка наклонившись над девушкой, заплетающимся языком произнес:
— Привет, крошка. Я закажу для тебя выпивку.
Он был пьян, но по-английски говорил отлично.
Бафф отвернулась от него.
— Нет, спасибо, — спокойно сказала она.
— Давай повеселимся, — предложил он. — Тебе понравится. Мы с тобой...
— Пошел вон, — оборвал я его. — Ну-ка топай отсюда.
Мексиканец медленно повернул голову и уставился на меня.
— Ты знаешь, на что нарываешься? Сказать? — злобно прохрипел он.
Я почувствовал такой прилив ярости, что даже в глазах потемнело. В висках у меня застучало, бешено заколотилось сердце. Я прикусил губу, чтобы подавить в себе гнев: мне совсем не хотелось выяснять отношения с этим подонком прямо в ресторане. Кроме того, он был в подпитии, а я с пьяными, если этого можно было избежать, старался не связываться. Мексиканец был примерно моего роста, имел спортивное телосложение, но вряд ли он владел боевыми приемами борьбы, которым меня обучили в морской пехоте. Я знал, что в случае драки я, как детектив, никакого наказания не понесу, но мне все же не хотелось громкого скандала с мордобоем.
Хоть и было странно, что какой-то посетитель ресторана из местных неожиданно подвалил к незнакомым людям и начал куражиться, я не придал этому никакого значения.
Пока я глубоко дышал, стараясь успокоиться, тот начал рассказывать, что он собирается из меня сделать.
— Дружочек, — уже спокойным голосом прервал я его, — катись отсюда к черту. Присядь где-нибудь со стаканом в руке и выпей. Только не здесь.
Мексиканец посмотрел на меня, что-то сказал по-испански, снова развернулся к Бафф и положил руку ей на плечо. Не снимая руки с плеча девушки, он, глядя на нее, забормотал. Дословно то, что предлагал этот нахал Бафф, я понять не мог. Мой испанский оставлял желать лучшего, но некоторые грязные словечки, произнесенные им, мне были знакомы. Еще минута, и я готов был взорваться. Я поднялся и оглядел зал в надежде, что, может быть, официанты придут на помощь и уведут хама. Но те не обращали на нас никакого внимания, видимо полагая, что все обстоит нормально. В зале стояла тишина. Пока...
У человека под мышкой есть очень чувствительное место. Попробуйте найти его у себя и слегка надавить на него пальцами. Вы почувствуете, будто в это место воткнули острый нож. Обхватив бицепс мексиканца, я просунул пальцы ему под мышку и сильно надавил на болезненную точку. Он взвизгнул, подпрыгнув над полом на полдюйма. Затем я развернул его лицом к себе.
— Получил? — спросил я. — Хватит приставать к девушке. А теперь линяй отсюда. Понял? Или я тебя размажу по стенам этого шикарного ресторана.
Я отпустил его руку. Некоторое время он, скривив губы, стоял и злобно смотрел на меня, потирая больное место. Затем парень двинулся было к выходу, но остановился, словно поджидая меня.
— Что, мало? Еще хочешь? — подойдя к нему, спросил я.
— Встретимся на улице.
— Никаких встреч. Не будь болваном.
Он что-то сказал по-испански, а потом добавил:
— Жду на улице.
С этими словами мексиканец указал рукой на дверь и вышел из ресторана. Я вернулся к поджидавшей меня компании и сел за столик.
— Ну, я уже подумала, что мы вас больше не увидим, — сказала Моник. — Он ушел?
— Думаю, что да, — ответил я, не совсем веря, что этот дурак отказался свести со мной счеты, и мысленно послал его к черту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Я много об этом думал, — после минуты молчания сказал доктор. — Естественно, что об этих экспериментах знали мои коллеги. Очевидно, разговоры о них вышли за пределы лаборатории, и ко мне дважды наведывались люди из министерства обороны. Они расспрашивали меня о препарате, о его воздействии на психику человека, возможности летального исхода в случае его применения. Один из них, полковник, приехавший из Форт-Детрика, из штата Мэриленд, где находится завод, выполняющий заказы штаба химических войск США и производящий опыты с нервно-паралитическими газами, предложил мне поехать с ним в Форт-Детрик. — Доктор Баффингтон глубоко вздохнул. — Я сказал им, что уничтожил свой препарат, лабораторное оборудование, на котором я его получил, а также все журналы проведения опытов, так что заново получить его невозможно, — продолжил он.
— Да, записи уничтожены, но вы наверняка сохранили их в памяти. И от этого мне становится жутко.
— Вы правы, Шелл, — кивнув, твердо произнес доктор. — Я им солгал, потому что не хотел на них работать. Свою жизнь я посвятил спасению людей, а служить дьяволу отказываюсь.
Баффингтон так спокойно говорил о страшных вещах, что у меня от ужаса на голове зашевелились волосы.
— Надеюсь, что никому не удастся вас переубедить, доктор, — сказал я.
Бафф нетерпеливо побарабанила по столу своими изящными пальчиками с красным маникюром:
— Ну, хватит об этих ужасах. От ваших разговоров у меня просто кровь стынет в жилах. Будете продолжать в том же духе, подцеплю себе в ухажеры какого-нибудь латиноамериканца. Вы заметили, сколько здесь симпатичных мужчин? А женщин?
— Да, — согласился я.
— Он-то уж точно обратил на них внимание, — вновь поддела меня Моник.
— Конечно, но в сравнении с такими персиками как вы...
— Не называйте меня персиком, — недовольно произнесла Бафф.
— Женщины всегда заставляют обращать на себя внимание, даже в Мексике, — заметил я, и это было сущей правдой.
Как мне показалось, нигде, даже в Голливуде или Лас-Вегасе, я не видел столько потрясающе красивых женщин, как в Мехико. Причем каждая из них имела грудь, а не какие-нибудь там прыщики. Но поведать этого ни Бафф, ни Моник я, естественно, не мог.
Пока девушки переговаривались между собой, я посмотрел в зал и заметил одного из «симпатичных» латиноамериканцов, о которых упомянула Бафф. Это был крупный, на вид немного грубоватый мексиканец, на которого я еще некоторое время назад обратил внимание — жгучий брюнет с кудрявыми волосами, большими усами и широкой, словно у атлета, грудью. Короче, этакий Хемингуэй латиноамериканского разлива. До этого он ненадолго куда-то выходил из зала и вот теперь, вернувшись, сидел один за соседним столиком и сверлил взглядом Бафф. И, как мне показалось, довольно нагло.
Многие мексиканские мужчины обращают внимание на красивых женщин и, в отличие парней из Калифорнии или Нью-Йорка, не скрывая своего восхищения, смотрят на них в упор. Но не так вызывающе, как делал этот малый. Теперь мне не нравилось в нем буквально все — и то, какими масляными были его глаза, скользившие по Бафф, и то, как шевелил он при этом губами, а может быть, даже и ушами.
Я пытался не обращать на него внимания, но это мне не удалось.
— Кажется, вы ему понравились, — обратился я к девушке.
— Да, похоже, — откликнулась Бафф. — Скорей бы он ушел из ресторана.
Но мексиканец не уходил. Он еще с минуту буравил глазами Бафф, а потом поднялся, подошел к нам и, слегка наклонившись над девушкой, заплетающимся языком произнес:
— Привет, крошка. Я закажу для тебя выпивку.
Он был пьян, но по-английски говорил отлично.
Бафф отвернулась от него.
— Нет, спасибо, — спокойно сказала она.
— Давай повеселимся, — предложил он. — Тебе понравится. Мы с тобой...
— Пошел вон, — оборвал я его. — Ну-ка топай отсюда.
Мексиканец медленно повернул голову и уставился на меня.
— Ты знаешь, на что нарываешься? Сказать? — злобно прохрипел он.
Я почувствовал такой прилив ярости, что даже в глазах потемнело. В висках у меня застучало, бешено заколотилось сердце. Я прикусил губу, чтобы подавить в себе гнев: мне совсем не хотелось выяснять отношения с этим подонком прямо в ресторане. Кроме того, он был в подпитии, а я с пьяными, если этого можно было избежать, старался не связываться. Мексиканец был примерно моего роста, имел спортивное телосложение, но вряд ли он владел боевыми приемами борьбы, которым меня обучили в морской пехоте. Я знал, что в случае драки я, как детектив, никакого наказания не понесу, но мне все же не хотелось громкого скандала с мордобоем.
Хоть и было странно, что какой-то посетитель ресторана из местных неожиданно подвалил к незнакомым людям и начал куражиться, я не придал этому никакого значения.
Пока я глубоко дышал, стараясь успокоиться, тот начал рассказывать, что он собирается из меня сделать.
— Дружочек, — уже спокойным голосом прервал я его, — катись отсюда к черту. Присядь где-нибудь со стаканом в руке и выпей. Только не здесь.
Мексиканец посмотрел на меня, что-то сказал по-испански, снова развернулся к Бафф и положил руку ей на плечо. Не снимая руки с плеча девушки, он, глядя на нее, забормотал. Дословно то, что предлагал этот нахал Бафф, я понять не мог. Мой испанский оставлял желать лучшего, но некоторые грязные словечки, произнесенные им, мне были знакомы. Еще минута, и я готов был взорваться. Я поднялся и оглядел зал в надежде, что, может быть, официанты придут на помощь и уведут хама. Но те не обращали на нас никакого внимания, видимо полагая, что все обстоит нормально. В зале стояла тишина. Пока...
У человека под мышкой есть очень чувствительное место. Попробуйте найти его у себя и слегка надавить на него пальцами. Вы почувствуете, будто в это место воткнули острый нож. Обхватив бицепс мексиканца, я просунул пальцы ему под мышку и сильно надавил на болезненную точку. Он взвизгнул, подпрыгнув над полом на полдюйма. Затем я развернул его лицом к себе.
— Получил? — спросил я. — Хватит приставать к девушке. А теперь линяй отсюда. Понял? Или я тебя размажу по стенам этого шикарного ресторана.
Я отпустил его руку. Некоторое время он, скривив губы, стоял и злобно смотрел на меня, потирая больное место. Затем парень двинулся было к выходу, но остановился, словно поджидая меня.
— Что, мало? Еще хочешь? — подойдя к нему, спросил я.
— Встретимся на улице.
— Никаких встреч. Не будь болваном.
Он что-то сказал по-испански, а потом добавил:
— Жду на улице.
С этими словами мексиканец указал рукой на дверь и вышел из ресторана. Я вернулся к поджидавшей меня компании и сел за столик.
— Ну, я уже подумала, что мы вас больше не увидим, — сказала Моник. — Он ушел?
— Думаю, что да, — ответил я, не совсем веря, что этот дурак отказался свести со мной счеты, и мысленно послал его к черту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64