И очень волнующий.
— Волнующий?
— Угу.
Молчание. Я смотрел на нее, она — на меня. Кажется, так продолжалось долго.
— Эй, — прошептал я, — я знаю одну игру.
— Расскажи мне. Ох, расскажи... Разумеется, я рассказал.
Когда я возвращался домой, на улице продавали экстренный выпуск газет. Огромные черные заголовки кричали о том, что Джонни Трои умер.
Я прочитал сообщение, сидя в машине. Подзаголовок гласил: «Обладатель золотого голоса покончил с собой».
Прежде чем приняться за чтение, я зажег сигарету и несколько раз затянулся. Какого дьявола? Покончил с собой? Он вел себя немного странно. В его манерах чувствовалось какое-то напряжение, он излишне много пил, нервничал; когда я уходил, он говорил со мной тоже необычно. Но в целом — нет, совсем не так ведет себя человек, задумавший самоубийство.
Чем дальше в лес, тем больше дров. Я расследовал самую обычную смерть от несчастного случая, едва допуская, что полиция проглядела самоубийство или, еще маловероятнее, убийство, а теперь близкий друг умершего совершил вроде бы самоубийство... совсем неожиданное... слишком смахивающее на...
Я прочитал остальную часть истории, напечатанную на первой странице.
Троя нашел в его апартаментах Юлиус Себастьян. Он звонил Трою, чтобы узнать, как прошла встреча со мной, но не смог дозвониться. Зная, что певец должен быть у себя, и немного освободившись, Себастьян поехал к нему. Дверь была заперта: достучаться не удалось. Его впустил управляющий. Трои находился в своей спальне. На столике рядом — снимок, где они вместе с Чарли Байтом, а в середине Джонни — пуля.
Он лежал на спине на кровати, одна нога свесилась на ковер. Оружие «смит и вессон» 32-го калибра зарегистрирован на имя Чарли Байта. Револьвер валялся в нескольких футах от Джонни, на полу. Коронер заявил, что Трои умер за полчаса до того, как его нашли. Никакой записки не оказалось.
Такова была суть случившегося, всякие второстепенные мелочи я не стану пересказывать. Себастьян чуть ли не в шоковом состоянии сделал заявление. В нем впервые публично признавал, что Трои был не в себе
после гибели своего друга. В статье также названы имена людей, бывших вместе с Троем незадолго до его смерти, в том числе и мое. Конечно.
Самоубийства вообще подозрительны, а это, с учетом всего случившегося со мной сегодня, невольно заставляло думать об убийстве. Насколько я мог судить, мотива не было. Наоборот, решительно все люди, связанные с Троем, имели весьма веские причины желать, чтобы это мультимил-лионодолларовое «имущество» оставалось живым и невредимым как можно дольше. И, что было еще важнее, случившееся действительно выглядело, как самоубийство.
Дополнительные подробности — вторая, поверхностная рана, револьвер в паре ярдов от тела — не усиливали подозрения, а как раз наоборот, заставили поверить, что Трои и правда покончил с собой. Человек, стреляющий себе в сердце, вовсе не обязательно мгновенно умирает. Известны случаи, когда люди пробегали несколько кварталов, прежде чем упасть замертво. А некоторые и совсем не умерли.
Револьвер на полу? Либо от боли, либо конвульсивно человек может выбросить оружие вообще из комнаты или отшвырнуть куда дальше, чем на пару ярдов.
Далее, человек, решившийся покончить с собой, все равно не может перебороть в себе внутреннюю потребность остаться в живых. Было похоже, что первый раз Трои, нажав на курок, в последний момент отвел или отдернул в сторону револьвер; отсюда — поверхностная рана. Убил он себя уже вторым выстрелом.
Самоубийцы обычно делают еще одну вещь: обнажают место, куда они стреляют или наносят удар ножом. Газета об этом не упомянула; надеюсь, в полицейском управлении меня просветят.
Именно туда я и направился. И уже по дороге сердце болезненно сжалось при мыли, что великолепный голос Джонни Троя потерян навсегда...
Сам Джонни произвел на меня большое впечатление, даже большее, чем я сразу почувствовал...
До комнаты 314 я добрался после полуночи. Капитан Сэмсон все еще был на месте. Как всегда в особо важных случаях.
В кабинете творилось что-то невообразимое: звонили телефоны, толклось и орало целое стадо репортеров, операторов с телевидения, фотографов; не меньшая толпа осела внизу, в вестибюле.
Лейтенант Ролинс держал оборону за конторкой; он ухитрился еще писать и даже, подняв глаза, разглядеть меня.
— Здорово, Шелл. Вы ищите Сэма?
Я кивнул, он ткнул пальцем в ближайшую дверь. Я постучал и вошел. Сэм был один, разговаривал по телефону, в зубах торчала ровно половина сигары.
Он кивком головы указал на стул: я сел и стал терпеливо ждать. У Сэмсона усталый вид, но розовые щеки гладко выбриты; небритым я его ни разу не видел. Не знаю, когда и как он это проделывает —- может быть, носит в кармане электробритву и бреется в кабинете, не глядя в зеркало?
Положив на место трубку, он взглянул на меня.
— Ну?
- Я только что прочитал газету.
- Да-а. Твое имя там фигурирует. Слушай, какого черта ты с ним сделал?
- Что я сделал? Ничего.
— Мне уже звонили три раза о том, что ты его извел, затравил и замучал. Согласен, ты изрядный нахал юга, но неужели ты...
— Прекрати, Сэм. Я не причинил ему никаких неприятностей. А вот звонки... Расскажи-ка о них подробнее.
— Звонили гости, бывшие у Троя одновременно с тобой. Они все разошлись сразу же после твоего ухода. Трои заявил, что хочет побыть один. И они заявили...
— Это меня не интересует. Был ли среди этих раздраженным граждан пискун по имени Рональд Дангер?
— Точно, один звонок был от него.
— Этот выпендряла, мелкий...
Я сказал скверное слово. Очень скверное. Сэм посмотрел на меня и сердито произнес:
— Возможно, тебе не нравится этот человек Шелл, но он чертовски известный автор.
— Автор? Если бы его использовали для удобрения, он убил бы целый акр цветов.
— Очень может быть, но многие курицы слушают его. Ты меня понимаешь? И не умничай. Двое других заявили: один — что ты был нетерпеливым, второй сказал — грубым. Это были Гарри Вароу и поэт, или кто-то в этом роде, — Винстон Уорфилд.
— Этот недоумок?
Но мне уже не хотелось спорить, тем более что Сэм взялся \а телефон. Я понимал, что, если банда, валандавшаяся у Троя, ощетинится всерьез, мне придется плохо. Все они были клиентами и ставленниками Себастьяна, а Агентство Талантов Юлиуса Себастьяна держало в руках всю прессу в городе.
Сэм швырнул трубку на рычаг и ворчливо спросил у меня:
— Чего ты хочешь? У меня куча дел.
— В самоубийстве Троя нет ничего странного? Он покачал головой:
— Нет. Во всяком случае, пока нет. Порох на пальцах правой руки, контактная рана — ты знаешь.
— Стрелял через одежду?
— Нет. Оголил грудь. Первый раз промахнулся... Я думал, ты читал репортаж.
— Да, но про обнаженную грудь там не сказано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Волнующий?
— Угу.
Молчание. Я смотрел на нее, она — на меня. Кажется, так продолжалось долго.
— Эй, — прошептал я, — я знаю одну игру.
— Расскажи мне. Ох, расскажи... Разумеется, я рассказал.
Когда я возвращался домой, на улице продавали экстренный выпуск газет. Огромные черные заголовки кричали о том, что Джонни Трои умер.
Я прочитал сообщение, сидя в машине. Подзаголовок гласил: «Обладатель золотого голоса покончил с собой».
Прежде чем приняться за чтение, я зажег сигарету и несколько раз затянулся. Какого дьявола? Покончил с собой? Он вел себя немного странно. В его манерах чувствовалось какое-то напряжение, он излишне много пил, нервничал; когда я уходил, он говорил со мной тоже необычно. Но в целом — нет, совсем не так ведет себя человек, задумавший самоубийство.
Чем дальше в лес, тем больше дров. Я расследовал самую обычную смерть от несчастного случая, едва допуская, что полиция проглядела самоубийство или, еще маловероятнее, убийство, а теперь близкий друг умершего совершил вроде бы самоубийство... совсем неожиданное... слишком смахивающее на...
Я прочитал остальную часть истории, напечатанную на первой странице.
Троя нашел в его апартаментах Юлиус Себастьян. Он звонил Трою, чтобы узнать, как прошла встреча со мной, но не смог дозвониться. Зная, что певец должен быть у себя, и немного освободившись, Себастьян поехал к нему. Дверь была заперта: достучаться не удалось. Его впустил управляющий. Трои находился в своей спальне. На столике рядом — снимок, где они вместе с Чарли Байтом, а в середине Джонни — пуля.
Он лежал на спине на кровати, одна нога свесилась на ковер. Оружие «смит и вессон» 32-го калибра зарегистрирован на имя Чарли Байта. Револьвер валялся в нескольких футах от Джонни, на полу. Коронер заявил, что Трои умер за полчаса до того, как его нашли. Никакой записки не оказалось.
Такова была суть случившегося, всякие второстепенные мелочи я не стану пересказывать. Себастьян чуть ли не в шоковом состоянии сделал заявление. В нем впервые публично признавал, что Трои был не в себе
после гибели своего друга. В статье также названы имена людей, бывших вместе с Троем незадолго до его смерти, в том числе и мое. Конечно.
Самоубийства вообще подозрительны, а это, с учетом всего случившегося со мной сегодня, невольно заставляло думать об убийстве. Насколько я мог судить, мотива не было. Наоборот, решительно все люди, связанные с Троем, имели весьма веские причины желать, чтобы это мультимил-лионодолларовое «имущество» оставалось живым и невредимым как можно дольше. И, что было еще важнее, случившееся действительно выглядело, как самоубийство.
Дополнительные подробности — вторая, поверхностная рана, револьвер в паре ярдов от тела — не усиливали подозрения, а как раз наоборот, заставили поверить, что Трои и правда покончил с собой. Человек, стреляющий себе в сердце, вовсе не обязательно мгновенно умирает. Известны случаи, когда люди пробегали несколько кварталов, прежде чем упасть замертво. А некоторые и совсем не умерли.
Револьвер на полу? Либо от боли, либо конвульсивно человек может выбросить оружие вообще из комнаты или отшвырнуть куда дальше, чем на пару ярдов.
Далее, человек, решившийся покончить с собой, все равно не может перебороть в себе внутреннюю потребность остаться в живых. Было похоже, что первый раз Трои, нажав на курок, в последний момент отвел или отдернул в сторону револьвер; отсюда — поверхностная рана. Убил он себя уже вторым выстрелом.
Самоубийцы обычно делают еще одну вещь: обнажают место, куда они стреляют или наносят удар ножом. Газета об этом не упомянула; надеюсь, в полицейском управлении меня просветят.
Именно туда я и направился. И уже по дороге сердце болезненно сжалось при мыли, что великолепный голос Джонни Троя потерян навсегда...
Сам Джонни произвел на меня большое впечатление, даже большее, чем я сразу почувствовал...
До комнаты 314 я добрался после полуночи. Капитан Сэмсон все еще был на месте. Как всегда в особо важных случаях.
В кабинете творилось что-то невообразимое: звонили телефоны, толклось и орало целое стадо репортеров, операторов с телевидения, фотографов; не меньшая толпа осела внизу, в вестибюле.
Лейтенант Ролинс держал оборону за конторкой; он ухитрился еще писать и даже, подняв глаза, разглядеть меня.
— Здорово, Шелл. Вы ищите Сэма?
Я кивнул, он ткнул пальцем в ближайшую дверь. Я постучал и вошел. Сэм был один, разговаривал по телефону, в зубах торчала ровно половина сигары.
Он кивком головы указал на стул: я сел и стал терпеливо ждать. У Сэмсона усталый вид, но розовые щеки гладко выбриты; небритым я его ни разу не видел. Не знаю, когда и как он это проделывает —- может быть, носит в кармане электробритву и бреется в кабинете, не глядя в зеркало?
Положив на место трубку, он взглянул на меня.
— Ну?
- Я только что прочитал газету.
- Да-а. Твое имя там фигурирует. Слушай, какого черта ты с ним сделал?
- Что я сделал? Ничего.
— Мне уже звонили три раза о том, что ты его извел, затравил и замучал. Согласен, ты изрядный нахал юга, но неужели ты...
— Прекрати, Сэм. Я не причинил ему никаких неприятностей. А вот звонки... Расскажи-ка о них подробнее.
— Звонили гости, бывшие у Троя одновременно с тобой. Они все разошлись сразу же после твоего ухода. Трои заявил, что хочет побыть один. И они заявили...
— Это меня не интересует. Был ли среди этих раздраженным граждан пискун по имени Рональд Дангер?
— Точно, один звонок был от него.
— Этот выпендряла, мелкий...
Я сказал скверное слово. Очень скверное. Сэм посмотрел на меня и сердито произнес:
— Возможно, тебе не нравится этот человек Шелл, но он чертовски известный автор.
— Автор? Если бы его использовали для удобрения, он убил бы целый акр цветов.
— Очень может быть, но многие курицы слушают его. Ты меня понимаешь? И не умничай. Двое других заявили: один — что ты был нетерпеливым, второй сказал — грубым. Это были Гарри Вароу и поэт, или кто-то в этом роде, — Винстон Уорфилд.
— Этот недоумок?
Но мне уже не хотелось спорить, тем более что Сэм взялся \а телефон. Я понимал, что, если банда, валандавшаяся у Троя, ощетинится всерьез, мне придется плохо. Все они были клиентами и ставленниками Себастьяна, а Агентство Талантов Юлиуса Себастьяна держало в руках всю прессу в городе.
Сэм швырнул трубку на рычаг и ворчливо спросил у меня:
— Чего ты хочешь? У меня куча дел.
— В самоубийстве Троя нет ничего странного? Он покачал головой:
— Нет. Во всяком случае, пока нет. Порох на пальцах правой руки, контактная рана — ты знаешь.
— Стрелял через одежду?
— Нет. Оголил грудь. Первый раз промахнулся... Я думал, ты читал репортаж.
— Да, но про обнаженную грудь там не сказано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38