— Хватит историй и лжи, долой маски! Я узнал этих негодяев и заявляю об этом со всей ответственностью! Только-тот, кто был брюнетом, стал рыжим, а второй, почти мулатского вида, на самом деле — рыжий. Ошибки быть не может: у него те же свиные глазки и тот же тик . И другой тоже, с его голосом и задымленным пенсне, не обманет меня. Я пятьдесят раз подходил к ним в кафе в Неймлессе у бармена Джека. Месье комендант, мадам настоятельница. Смуглолицый — это Маль-Крепи, а другой Король каторги!
Мустик сорвал повязку, свет упал на его лицо, и он добавил:
— Вы, конечно, узнали меня, боя Мустика, друга Железной Руки, настоящего Поля Жермона, инженера, которого вы здесь отравили, выкрав сперва у него документы, чтобы выдавать себя за него…
С великолепным хладнокровием, ничуть не оробев от этого ужасного обвинения, инженер расхохотался и сказал странно спокойным голосом:
— Комендант, у этого молодого человека скорее всего — солнечный удар. Он бредит. Но поскольку его безумные речи просто абсурдны , чтобы не сказать — оскорбительны, я прошу вас…
Тогда надзиратель, до сих пор хранивший молчание, прервал его:
— Хватит! Я тоже узнал вас. Ваш голос из тех, что не забываются. Как и взгляд, который скрестился с моим там, в бухте Шарвен, когда упало ваше пенсне. Я был надзирателем в тюрьме Кайенны.
Инженер весело рассмеялся и сказал:
— Я, стало быть, так неприятно похож на какого-то негодяя…
— Да, похожи во всем, вплоть до татуировки на груди, которую мы сейчас увидим. Прежде всего с левой стороны четыре красных буквы Л. Р. Д. Б., затем — корона и скипетр. И наконец, с правой стороны девиз: «Быть свободным или умереть!» Вы все еще будете отрицать? Комендант, отдайте приказ арестовать их…
Комендант, очень бледный, но спокойный и полный решимости, вмешался наконец и холодно сказал:
— Месье, защищайтесь! Не словами. Один-единственный жест может опровергнуть это обвинение. Раскройте ваши одежды и покажите грудь.
Мужчина опять рассмеялся и, глядя на своего компаньона, сказал ему, пожав плечами:
— Думаю, мы попались.
— Так вы признаетесь? — комендант.
— Да, признаюсь! Во всем!
— Это вы — Король каторги?
— Да, я!
— В таком случае, вы — мой пленник!
— Нет! Короля каторги так просто не взять! Комендант, опасаясь отчаянного сопротивления, крикнул:
— К оружию!
Его голос прозвучал как гром и через открытые окна достиг двух постов, выставленных у входов. Послышался звон металла и шум быстрых шагов: люди прибежали, не мешкая ни минуты.
Надзиратель выхватил из кармана наручники и попытался схватить запястье каторжника. Король каторги снова расхохотался, а Маль-Крепи вторил ему. В это время со всех сторон сбежались вооруженные люди; они были в окнах, в дверях, в коридорах. Блестели бронзовые стволы ружей, сверкала сталь штыков…
Внезапно комендант, надзиратель и сам Мустик одновременно вскрикнули от страха и удивления.
Тесная толпа прибежавших людей, дрожавших от нетерпения, но молчаливых, была одета вовсе не в форму морских пехотинцев. Бритые наголо, бледные, с блестящими глазами и приоткрытыми ртами, мерзкие и ужасные, эти люди выставляли напоказ зловещую наружность каторги. Без единого крика или слова они, повинуясь тщательно разработанному плану, окружили Короля каторги и его компаньона забором ощетинившихся штыков. Но никакого насилия, никакого проявления жестокости.
Комендант, пораженный, белый, как воск, смотрел, не веря своим глазам, на этот неслыханный спектакль, а надзиратель, не знавший, что делать, уронил наручники.
Тогда из глубины тяжело дышавшей толпы, готовой вспыхнуть гневом, отчего трагическое молчание казалось еще более впечатляющим, прозвучал голос, высокомерный и издевательский:
— Комендант, я покидаю вас! Без ненависти и насилия, не нанеся вам никакого ущерба. Оказываю власти услугу! Уходя, увожу с собой неисправимых. Я освобождаю вас от трехсот пятидесяти отпетых молодцов, чтобы сделать из них преторианскую гвардию . У меня были более обширные планы, но обстоятельства помешали их осуществить. Позднее увидимся. Прощайте! И главное — не пытайтесь преследовать меня. В противном случае вся каторга подымется, как один человек, а Сен-Лоран будет предан огню и потоплен в крови. Вперед, друзья!
При этих словах каторжники, по-прежнему храня молчание, устремились ко всем выходам, окружив своего короля неприступной стеной из оружия и тел.
Через несколько секунд ужасное видение растаяло в темноте, а монахиня, комендант, Мустик и надзиратель, обомлев, в недоумении смотрели друг на друга.
Но вернемся в больницу. Полночь. Доктор и Мадьяна сидят у изголовья больного. Девушка сияет. Только что произошло чудо. Конечно, Железная Рука еще очень слаб. Но, против всяких ожиданий, к нему вернулось сознание.
Он слышит! Он видит! Он даже прошептал несколько слов…
— Мадьяна! Вы! Мой добрый ангел!
Девушка наклонилась к нему, объяла, словно лаской, своим прекрасным взором и тихо сказала:
— Друг мой, не разговаривайте. Даже не думайте. Отдыхайте. Спите. Я с вами, рядом. Вы спасены, а вскоре будете свободны.
Потом взяла его за руку, села рядом и, словно ребенку, проговорила немного строго и ласково-повелительно:
— Ну же, спать.
И, повинуясь нежному приказу девушки, молодой человек закрыл глаза и заснул, а врач прошептал:
— Свершилось чудо!
Вскоре на лице Железной Руки выступили капли пота, сон стал сперва спокойным, а затем и глубоким.
Мало-помалу. шея атлета и наполовину обнаженные руки с мощной мускулатурой покрылись испариной. Он словно только что вышел из бани.
И Мадьяна, пристально следившая за всем, воскликнула, сцяя:
— Он спасен! Благодарю тебя, Господи!
— Мадемуазель, — сказал доктор, — покорно признаюсь в полной беспомощности официальной медицины. Я был в отчаянии. Позвольте от всего сердца присоединить к вашей радости и мою.
— А мне, месье, разрешите поблагодарить вас от всей души за ту трогательную заботу, которую вы так преданно оказывали моему дорогому больному.
Неожиданно вошли настоятельница и Мустик. Увидев сияющие лица двух собеседников, они поняли, что дело пошло на лад и состояние больного улучшилось.
— Спасен! Он спасен! — повторяла счастливая Мадьяна.
Она схватила Мустика за плечи и дружески расцеловала в обе щеки, сказав ему дрогнувшим голосом:
— Это тебе я обязана таким сверхчеловеческим счастьем, дорогой малыш!
— А я от радости схожу с ума, я потерял голову… Однако наш патрон… что с ним сейчас?
— Выздоровел! Через сутки он будет на ногах. Благодаря тебе, мой друг.
— Так, стало быть, корень пассифлоры…
— Смертельный яд. А на вид красивый куст с вкусными плодами. Ядом этим негры из мести травят своих врагов.
— Значит, хорошо, что я услышал его название.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60