д. Прав
был А. Жиряев, когда он, указывая на ненужность за-
конодательного перечня методов и средств подстрека-
тельства, содержащегося в Уложении о наказаниях 1845
гола. отмечал, что <часто самое сильное в других слу-
чаях средство, например, приказание, соединенное с
угрозою, разбивается как волна о скалу, встречаясь с
железною волею или случайным капризом того, отно-
сительно кого она употребляется, и, наоборот, иногда
просительное слово, одно высказанное желание застав-
ляют другого решаться на самое безумное предприятие,
бросаться, как говорят, в огонь и в воду> . Однако в
некоторых буржуазных уголовных кодексах имеет место
попытка дать непосредственно в законе перечень мето-
дов и средств, которые могут быть применены подстре-
кателем для склонения других лиц к совершению пре-
ступления. К числу таких кодексов относится, например,
французский уголовный кодекс 1810 года, в котором
указывается, что подстрекатель действует, используя
<подарки>, обещания, угрозы, злоупотребление влиянием
А. Жиряев, О стечении нескольких преступников при одном
и том же преступлении, 1850: см. также Т. Колоколов, О соуча-
стии в преступлении, М., 1881, стр. 114.
Или властью, преступные козни или ухищрения> (ст. 60).
Однако уже более поздние буржуазные уголовные ко-
дексы, например, австрийский, швейцарский, русское
Уложение о наказаниях 1903 года пошли по пути обще-
го определения подстрекательства, без указания кон-
кретных методов и средств такого рода преступной дея-
тельности.
В советском уголовном законодательстве, как и в
уголовном законодательстве зарубежных социалистиче-
ских стран, дается лишь общее определение деятельно-
сти подстрекателя, что, безусловно, является правиль-
ным. Вследствие невозможности дать хотя бы пример-
ный перечень методов, и средств подстрекательства пере-
числение в законе лишь отдельных из них только осла- -
било бы внимание теории и судебной практики к выяс-
нению самой сущности подстрекательской деятель-
ности.
Между тем именно на этом вопросе должно быть
сосредоточено внимание как теории, так и судебной
практики. От правильного определения сущности под-
стрекательской деятельности целиком и полностью за-
висит правильное представление о субъективных и объ-
ективных признаках подстрекательства и, в частности,
о тех формах, методах и средствах, к которым подстре-
катель может прибегнуть. С этой точки зрения, приня-
тое в советском уголовном праве определение подстре- -
кательства, как возбуждения решимости у другого лица
совершить определенное преступление, правильно рас-
крывает сущность, специфику преступной деятельности
и конкретные признаки, присущие подстрекательству и
отличающие его от исполнительства и пособничества.
Если характерной особенностью деятельности под-.
стрекателя является возбуждение у других лиц реши-
мости совершить определенное преступление, то ес-
тественно, что в качестве этих других лиц могут вы-1
ступать только лица, способные сознательно ре--1
ш ать вопрос о .своем участии в преступлении. Поэтому
склонение к совершению преступления, вернее исполь-
хование для выполнения преступных действий невменяе-
мого или несовершеннолетнего, не достигшего установ-;
ленного для уголовной ответственности законом воэра-;
ста, представляет собою не подстрекательство, а, какуже-1
отмечалось, посредственное исполнение преступления. 1
Полное подавление воли подстрекаемого с использова-
нием, например, гипноза, психического или физического
воздействия, если в результате этого лицо потеряло спо-
собность сознавать характер своих действий или руко-
водить ими, также не является подстрекательством, а
представляет собою одну из разновидностей посредст-
венного исполнения преступления. Наконец, введение
другого лица в заблуждение относительно содержания
действий, которые оно должно совершить, также являет-
ся не подстрекательством, а посредственным исполне-
нием, поскольку на стороне действующего лица нет
решимости совершить преступление. Во всех указанных
случаях не может быть речи о подстрекательстве, кото-
рое предполагает привлечение к совершению преступ-
ления других лиц в качестве соучастников, а не исполь-
зование чужой невиновной деятельности. Это обстоятель-
ство подчас упускают из виду отдельные авторы, кото-
рые пытаются дать перечень методов и средств, к кото-
рым может прибегнуть подстрекатель. В результате в
числе этих методов оказывается, например, <возбужде-
ние в другом ошибки или использование уже в нем су-
ществующей> , что является .неверным с точки зрения
сущности подстрекательства. Подобные ошибки встре-
чаются и в судебной практике, что приводит к необосно-
ванным осуждениям лиц, действующих невиновно. Так, по
приговору суда С., К. и В. были осуждены по ст. 4 Ука-
за Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня
1947 г. <Об уголовной ответственности за хищение госу-
дарственного и общественного имущества>. Указанные
лица, являясь: С. - начальником конторы водного
транспорта, а К. и В.- рабочими, производили ремонт
помещения чайной. Перед окончанием работы К. в при-
сутствии В. и других рабочих попросил у С. разрешения
взять водку, которая стояла в помещении ремонтируе-
мой чайной. С. ответил: <наливайте, а я выйду в кон-
тору>. К. и В. после этого отлили из бочки 4 литра вод-
ки и отправили ее на квартиру к одному из рабочих.
Суд усмотрел в действиях указанных лиц соучастие, в
котором С. являлся подстрекателем, а К. и В. исполни-
телями, не выяснив при этом субъективной стороны
действий <подстрекаемых>. Как затем было указано в
постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 28
А. Н. Т рай нин, Учение о соучастии, М., 1941, стр. 100.
П. II. Гришаев, Г. А, Кригер
октября 1949 г. по данному делу, это и послужило при-
чиной необоснованного осуждения наряду с С. также
К. и В., которые действовали добросовестно, полагая,
что С. может согласовать вопрос об отпуске водки .
Таким образом, в действиях К. и В. не было вины.
Поведение С. не возбудило в них решимости совершить
преступление, а просто ввело их в заблуждение. По-
этому К. и В. нельзя признать соучастниками - испол-
нителями. Они вообще не подлежат уголовной ответст-
венности. Что же касается С., то он является не под-
стрекателем, а исполнителем преступления.
Для подстрекательства, таким образом, характерно
именно то, что в другом лице возбуждается иш
мост ь__о_в е р ццц_]о п редел е н но е" п р е_с_а.п-
л е ни е. Формы общения подстрекателя с другими ли-
цами при этом могут быть самыми разнообразными
(устная, письменная, символическая и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
был А. Жиряев, когда он, указывая на ненужность за-
конодательного перечня методов и средств подстрека-
тельства, содержащегося в Уложении о наказаниях 1845
гола. отмечал, что <часто самое сильное в других слу-
чаях средство, например, приказание, соединенное с
угрозою, разбивается как волна о скалу, встречаясь с
железною волею или случайным капризом того, отно-
сительно кого она употребляется, и, наоборот, иногда
просительное слово, одно высказанное желание застав-
ляют другого решаться на самое безумное предприятие,
бросаться, как говорят, в огонь и в воду> . Однако в
некоторых буржуазных уголовных кодексах имеет место
попытка дать непосредственно в законе перечень мето-
дов и средств, которые могут быть применены подстре-
кателем для склонения других лиц к совершению пре-
ступления. К числу таких кодексов относится, например,
французский уголовный кодекс 1810 года, в котором
указывается, что подстрекатель действует, используя
<подарки>, обещания, угрозы, злоупотребление влиянием
А. Жиряев, О стечении нескольких преступников при одном
и том же преступлении, 1850: см. также Т. Колоколов, О соуча-
стии в преступлении, М., 1881, стр. 114.
Или властью, преступные козни или ухищрения> (ст. 60).
Однако уже более поздние буржуазные уголовные ко-
дексы, например, австрийский, швейцарский, русское
Уложение о наказаниях 1903 года пошли по пути обще-
го определения подстрекательства, без указания кон-
кретных методов и средств такого рода преступной дея-
тельности.
В советском уголовном законодательстве, как и в
уголовном законодательстве зарубежных социалистиче-
ских стран, дается лишь общее определение деятельно-
сти подстрекателя, что, безусловно, является правиль-
ным. Вследствие невозможности дать хотя бы пример-
ный перечень методов, и средств подстрекательства пере-
числение в законе лишь отдельных из них только осла- -
било бы внимание теории и судебной практики к выяс-
нению самой сущности подстрекательской деятель-
ности.
Между тем именно на этом вопросе должно быть
сосредоточено внимание как теории, так и судебной
практики. От правильного определения сущности под-
стрекательской деятельности целиком и полностью за-
висит правильное представление о субъективных и объ-
ективных признаках подстрекательства и, в частности,
о тех формах, методах и средствах, к которым подстре-
катель может прибегнуть. С этой точки зрения, приня-
тое в советском уголовном праве определение подстре- -
кательства, как возбуждения решимости у другого лица
совершить определенное преступление, правильно рас-
крывает сущность, специфику преступной деятельности
и конкретные признаки, присущие подстрекательству и
отличающие его от исполнительства и пособничества.
Если характерной особенностью деятельности под-.
стрекателя является возбуждение у других лиц реши-
мости совершить определенное преступление, то ес-
тественно, что в качестве этих других лиц могут вы-1
ступать только лица, способные сознательно ре--1
ш ать вопрос о .своем участии в преступлении. Поэтому
склонение к совершению преступления, вернее исполь-
хование для выполнения преступных действий невменяе-
мого или несовершеннолетнего, не достигшего установ-;
ленного для уголовной ответственности законом воэра-;
ста, представляет собою не подстрекательство, а, какуже-1
отмечалось, посредственное исполнение преступления. 1
Полное подавление воли подстрекаемого с использова-
нием, например, гипноза, психического или физического
воздействия, если в результате этого лицо потеряло спо-
собность сознавать характер своих действий или руко-
водить ими, также не является подстрекательством, а
представляет собою одну из разновидностей посредст-
венного исполнения преступления. Наконец, введение
другого лица в заблуждение относительно содержания
действий, которые оно должно совершить, также являет-
ся не подстрекательством, а посредственным исполне-
нием, поскольку на стороне действующего лица нет
решимости совершить преступление. Во всех указанных
случаях не может быть речи о подстрекательстве, кото-
рое предполагает привлечение к совершению преступ-
ления других лиц в качестве соучастников, а не исполь-
зование чужой невиновной деятельности. Это обстоятель-
ство подчас упускают из виду отдельные авторы, кото-
рые пытаются дать перечень методов и средств, к кото-
рым может прибегнуть подстрекатель. В результате в
числе этих методов оказывается, например, <возбужде-
ние в другом ошибки или использование уже в нем су-
ществующей> , что является .неверным с точки зрения
сущности подстрекательства. Подобные ошибки встре-
чаются и в судебной практике, что приводит к необосно-
ванным осуждениям лиц, действующих невиновно. Так, по
приговору суда С., К. и В. были осуждены по ст. 4 Ука-
за Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня
1947 г. <Об уголовной ответственности за хищение госу-
дарственного и общественного имущества>. Указанные
лица, являясь: С. - начальником конторы водного
транспорта, а К. и В.- рабочими, производили ремонт
помещения чайной. Перед окончанием работы К. в при-
сутствии В. и других рабочих попросил у С. разрешения
взять водку, которая стояла в помещении ремонтируе-
мой чайной. С. ответил: <наливайте, а я выйду в кон-
тору>. К. и В. после этого отлили из бочки 4 литра вод-
ки и отправили ее на квартиру к одному из рабочих.
Суд усмотрел в действиях указанных лиц соучастие, в
котором С. являлся подстрекателем, а К. и В. исполни-
телями, не выяснив при этом субъективной стороны
действий <подстрекаемых>. Как затем было указано в
постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 28
А. Н. Т рай нин, Учение о соучастии, М., 1941, стр. 100.
П. II. Гришаев, Г. А, Кригер
октября 1949 г. по данному делу, это и послужило при-
чиной необоснованного осуждения наряду с С. также
К. и В., которые действовали добросовестно, полагая,
что С. может согласовать вопрос об отпуске водки .
Таким образом, в действиях К. и В. не было вины.
Поведение С. не возбудило в них решимости совершить
преступление, а просто ввело их в заблуждение. По-
этому К. и В. нельзя признать соучастниками - испол-
нителями. Они вообще не подлежат уголовной ответст-
венности. Что же касается С., то он является не под-
стрекателем, а исполнителем преступления.
Для подстрекательства, таким образом, характерно
именно то, что в другом лице возбуждается иш
мост ь__о_в е р ццц_]о п редел е н но е" п р е_с_а.п-
л е ни е. Формы общения подстрекателя с другими ли-
цами при этом могут быть самыми разнообразными
(устная, письменная, символическая и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80