— Как поживает мистер Барли? — спросил он, протягивая мне один из стаканов. — Я давненько его не видел.
— Хорошо, спасибо. Он передает вам свои наилучшие пожелания.
Смит заулыбался и сел напротив меня.
— Знаете, мистер Уоллес, мы, солдаты, не слишком-то любили наше начальство, но мистер Барли был совсем не таким, как остальные. Он не забывал о нас, когда мы были на передовой. Заботился о нас. И мы его очень любили.
Он поднял свой стакан и отсалютовал мне. Мы выпили. Скотч чуть не содрал кожу у меня с гортани.
Смит внимательно смотрел на меня.
— Чуточку слишком крепкий, да? — спросил он, заметив, что у меня выступили слезы на глазах. — Мы, старые солдаты, любим такой ликер.
Я поставил стакан на стол.
— Знаете, я так и не попал во Вьетнам. Все было кончено до того, как у нас закончилась подготовка.
— Значит вам повезло. Вьетнам не был увеселительной прогулкой.
Я вытащил пачку сигарет из кармана и предложил ему. Мы оба закурили.
— Мистер Смит…
Он снова улыбнулся:
— Догадываюсь, что вы были офицером… Верно?
— Это старая история. Зовите меня Дирком.
— С удовольствием.
Он выпил, вздохнул, затем спросил:
— Так вы работаете у полковника?
— Да, я приехал к вам, потому что Чик сказал, что вы сможете мне помочь.
Правда?
Он удивился:
— Ну что же, конечно. Помочь? Но как?
— Митч Джексон. Помните его?
Смит потерял свою улыбку.
— Я его помню, да, — ответил он неожиданно холодным, ровным голосом.
— Я копаюсь в его прошлом. И это очень важно. Что бы вы мне ни сказали, это — конфиденциально. Я просто хочу услышать ваше правдивое мнение о Нем. — Для чего?
— Вчера умер его отец. Ведется расследование. Мы предполагаем, что Митч Джексон может быть косвенно причастен к этой смерти.
— И вы хотите знать мое искреннее мнение о нем?
— Да. Заверяю вас, что если вы мне что-нибудь и скажете, это не уйдет дальше четырех стен. Даю вам слово. Задумавшись, он двигал своими большими ногами.
— Я не люблю говорить плохо о покойниках, — наконец изрек он. — В особенности о герое, награжденном «Медалью Почета».
Я снова снял пробу со скотча. Он все еще был ужасным, но я, кажется, уже привык к этому «ликеру».
— Как солдаты относились к Митчу? Как вы сами относились к нему?
Он поколебался, потом пожал плечами:
— У него было много любимчиков. В этом было все дело.
Возможно, вы не знаете, но когда штабной сержант имеет любимчиков, а остальных солдат смешивает с грязью, он не популярен. Именно так обстояли дела у Джексона.
— Как относился к вам?
— Я из-за него хлебнул горя. Мне поручали самую грязную и трудную работу. Более половине батальона доставался сердитый конец его палки, если можно так выразиться, другой — ласковый.
— Для этого должны быть основания.
— Основания были, не сомневайтесь… Все ребята, которые пошли в джунгли до того, как налетели бомбардировщики, были его любимчики. Именно эта, а не какая-то другая причина заставили его поехать за ними. Не потому, что он их очень любил, а потому что они приносили ему более тысячи долларов в неделю. Он же был настолько жадным, что не мог выдержать, чтобы источник его дохода был перебит. Если бы те ребята не были его любимчиками, он бы по этому поводу и пальцем не пошевелил, чтобы спасти их. Вот так он получил свою медаль: пытаясь спасти свой еженедельный доход.
— Я этого не понимаю. Почему эти ребята должны были выплачивать ему тысячу долларов в неделю?
Смит допил свой стакан, глаза его были прикованы ко мне.
— Это нигде не будет фигурировать? Я не хочу быть втянутым в какой-нибудь скандал.
— Даю слово, наш разговор останется между нами.
— Митч Джексон был распространителем наркотиков. Все знали, что в армии, сражающейся во Вьетнаме, было очень много наркоманов, большинство курили сигареты с марихуаной. И тем не менее такого я не ожидал услышать.
— Это серьезное обвинение, Смит, — сказал я. — Если бы вы об этом даже и знали, то почему не сообщили полковнику Парцеллу?
Смит печально улыбнулся:
— Потому что я хотел остаться в живых. Не я один знал об этом, но никто не отважился донести. Я вам кое-что расскажу, один сержант, работавший под командой Джексона, хотел это делать. Он сказал Джексону, чтобы тот свернул свою лавочку, в противном случае он подаст рапорт. Сержант с Джексоном справились вместе в разведку. Сержант не вернулся. Джексон сообщил, что он был убит вьетнамскими снайперами. Двое ребят, когда Джексон предложил им приобрести его «товар», отказались. Они тоже погибли от «снайперских пуль». После этого было ясно, что нужно держать язык за зубами. Да и потом чего бы я мог добиться? Цветной солдат доносит такому человеку, как полковник, на штабного сержанта, которого полковник считал образцовым служакой.
Теперь было похоже, что граждане Сирля были правы в оценке Джексона, а полковник Пармелл ошибался.
— Представляете, откуда Джексон получал наркотики?
— Нет, я не хотел этого знать, да и не хочу до сих пор.
— Он должен был собирать большие деньги.
— Я же сказал вам: не менее тысячи долларов в неделю. Ребята крепко сидели на его крючке. У некоторых были состоятельные родители, которые посылали им деньги. Ну а другие воровали все, что попадало им под руку, в Сайгоне, куда их время от времени отправляли на недельный отдых.
— Что же он делал с такими огромными деньгами? Не мог же он их все потратить.
Смит пожал плечами:
— Не знаю. Джексон был не единственным распространителем наркотиков. Толкачом, как называли их в армии. Их было множество, он действовал в нашем батальоне, в другой воинской части имелся свой толкач. Возможно, толкачи собирали общие деньги и переправляли их домой?
Я подумал, что это возможно.
— Имя Сид Боткине что-то говорит вам?
Смит подумал, потом покачал головой: — Нет, такого не было в нашей части. В этот момент в дверях появилась миссис Смит.
— Ты не хочешь есть? Курица разваливается на кусочки.
Поспеши.
Поняв намек, я поднялся с кресла.
— Ну, спасибо.
Я пожал ему руку.
— Если я надумаю о чем-то еще, смогу ли я снова повидаться с вами?
Он кивнул.
— Конечно, если это неофициально.
Уходя, я дружески улыбнулся миссис Смит, но на ее физиономии было воистину деревянное выражение. С ее точки зрения, я не был желанным гостем. Я прошел по дорожке к своей машине. Даже в темноте я мог чувствовать сотни глаз, следивших за мной.
Когда я садился в машину, большой негр, одетый в черную рубашку с открытым воротом и черные хлопчатобумажные брюки, выскользнул из тени. У него были такие широченные плечи, что ему мог бы позавидовать любой профессиональный борец. Положив две черные ручищи на раму открытого окна в моей машине, он наклонился вперед. От него несло джином.
— Мы не любим белых в этом районе, — заявил он с угрозой в голосе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53