Сеанс был закончен. Больные разошлись.
В общем, Бувара и Пекюше постигла неудача. Сыграла ли здесь роль температура воздуха, или табачный запах, или зонтик аббата Жефруа, в каркас которого входила медь — металл, препятствующий истечению флюидов?
Вокорбей пожал плечами.
Тем не менее не мог же он отрицать добросовестности Делёза, Бертрана, Морена, Жюля Клоке! А ведь эти авторитеты утверждают, что сомнамбулам случалось предсказывать события, выносить, не ощущая боли, жесточайшие операции.
Аббат рассказал ещё более поразительные истории. Некий миссионер видел, как брамины бегут по дороге вниз головой, тибетский Далай-Лама вспарывает себе кишки, чтобы пророчествовать.
— Вы шутите? — бросил доктор.
— Ничуть!
— Подите вы! Что за вздор!
Тут все, отклонившись от вопроса, наперебой принялись рассказывать анекдоты.
— У меня вот, — сказал лавочник, — была собака, которая заболевала всякий раз, когда месяц начинался с пятницы.
— Нас было четырнадцать детей, — подхватил мировой судья. — Я родился четырнадцатого числа, женился четырнадцатого и именинник тоже четырнадцатого. Объясните мне, в чём тут дело?
Бельжамбу не раз снилось число постояльцев, которые на другой день остановятся в его трактире, а Пти рассказал про ужин, на котором Казот предсказал будущее.
Тут вмешался кюре.
— А почему бы не видеть в этом просто…
— Чертей, не так ли? — подсказал Вокорбей.
Вместо ответа кюре кивнул головой.
Мареско вспомнил дельфийскую пифию.
— Там, несомненно, играли роль миазмы.
— Ну вот, уж до миазмов дошли!
— А я вполне допускаю и там флюид, — возразил Бувар.
— Неврозо-астральный, — добавил Пекюше.
— Флюид! Так дайте нам доказательство! Покажите нам его! Да и вообще, уверяю вас, флюиды уже давно вышли из моды!
Вокорбей отошёл подальше, в тень. Все последовали за ним.
— Когда вы говорите ребёнку: «Я волк, я тебя сожру», он воображает, что вы — волк, и пугается; следовательно, это — сновидение, внушённое словами. Точно так же и сомнамбула усваивает те фантазии, которые желают ему внушить. У него сохраняется память, но сам он ничего не воображает, он только подчиняется, и хотя и мнит, что мыслит, а на самом деле испытывает только ощущения. Таким путём можно внушать преступные замыслы, и даже самые добродетельные люди могут оказаться хищниками и невольно стать людоедами.
Все взоры обратились на Бувара и Пекюше. Их наука чревата великою опасностью для общества.
В саду показался писарь Мареско — он размахивал запиской от г?жи Вокорбей.
Доктор распечатал её, побледнел и, наконец, прочёл следующее:
«Я пришиваю ленты к соломенной шляпке».
Все были так ошеломлены, что никто не рассмеялся.
— Просто совпадение! Это ещё ничего не доказывает.
Магнетизёры стояли с торжествующим видом, а доктор, уходя, сказал им с порога:
— Бросьте вы это! Это опасная забава!
Кюре уходил в сопровождении пономаря и строго выговаривал ему:
— Вы с ума сошли! Без моего разрешения! Занимаетесь делом, запрещённым церковью!
Все уже разошлись; Бувар и Пекюше разговаривали возле беседки с учителем; в это время из фруктового сада выскочил Марсель; он был без повязки и лепетал:
— Вылечили! Вылечили! Благодетели!
— Хорошо, довольно! Оставь нас в покое!
— Благодетели! Дорогие мои! Чем мне вас отблагодарить?
Пти, сторонник прогресса, считал объяснение доктора низменным, обывательским. Наука — монополия в руках богачей. Она ещё недоступна народу; пора устаревший средневековый анализ заменить широким, непредвзятым синтезом. Истина должна постигаться сердцем. Пти объявил, что он — спирит и указал несколько трудов — несовершенных, конечно, — однако знаменующих собою зарю.
Они выписали эти сочинения.
Спиритизм основывается на утверждении, что роду человеческому свыше предопределено совершенствование. Со временем земля превратится в небо — именно эта сторона доктрины прельщала учителя. Не будучи католической, она восходит к блаженному Августину и св. Людовику. Аллан-Кардек даже опубликовал фрагменты их высказываний, находящиеся на уровне современных воззрений. Доктрина эта жизненна, благотворна и открывает нам, как телескоп, горние миры.
После смерти дух в состоянии экстаза возносится в эти миры. Но порою духи спускаются на нашу планету, и тут они вызывают потрескивание мебели; они присоединяются к нашим развлечениям, наслаждаются красотою природы и чарами искусства.
Между тем многие из нас располагают аромальным хоботком, то есть длинною трубою, которая начинается на затылке и поднимается от волос до самых планет и позволяет нам общаться с духами Сатурна; тела неосязаемые всё же вполне реальны, и между землёю и звёздами происходит беспрестанное общение, движение, обмен.
Тут душа Пекюше озарилась надеждой; ночью Бувар не раз заставал его у окна за созерцанием пространств, пронизанных светом и населённых духами.
Сведенборг совершал грандиозные путешествия. Меньше чем за год он исследовал Венеру, Марс, Сатурн и двадцать три раза — Юпитер. Кроме того, в Лондоне он видел Христа, видел апостола Павла, видел апостола Иоанна, Моисея, а в 1736 году видел даже Страшный суд.
И он описывает нам небо.
Там есть цветы, дворцы, базары и храмы — совсем как у нас.
Ангелы, некогда бывшие людьми, записывают свои мысли на листочках, толкуют о хозяйственных делах или на духовные темы, обязанности священнослужителей возложены там на тех, кто в земной своей жизни чтил Священное писание.
Что же касается ада, то там царит тошнотворное зловоние, стоят жалкие лачуги, всюду кучи нечистот, рытвины, люди в лохмотьях.
Пекюше ломал себе голову над вопросом: что же хорошего в этих откровениях? Бувару они показались бредом полоумного. Все это выходит за грани законов природы! Впрочем, как знать? Они предались размышлениям.
Фокусники могут завораживать толпу; человек с неистовыми страстями способен воодушевлять других; но каким образом воля сама по себе может влиять на инертную материю? Какой-то баварец, говорят, заставляет созревать виноград; Жерве оживил гелиотроп; в Тулузе некто ещё более могущественный разгоняет тучи.
Следует ли предположить, что между нами и внешним миром существует некая промежуточная субстанция? Может быть, именно такой субстанцией и является од — новое невесомое вещество, своего рода электричество? Его излучением могут объясняться отсветы, о которых рассказывают магнетизируемые, блуждающие огоньки на погостах, призрачные видения.
Тогда эти образы уже нельзя считать иллюзией; значит, необыкновенные способности, свойственные одержимым и сходные с даром сомнамбул, имеют под собою физические основы?
Каково бы ни было происхождение этого дара, существует некая сущность, некий таинственный и всеобъемлющий двигатель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79