— Он не любит резких движений и готов взорваться от малейшей преграды, возникшей на его пути…
— Я премного благодарен вам за эти бесценные советы, сеньор, — краем рта пробормотал дон Росендо, осторожно нащупывая подошвами сапог взгорбившиеся от дождевой сырости половицы. При этом он с тревогой отметил, что, несмотря на его довольно энергичное отступление, расстояние между ним и огненным шаром неуклонно сокращается. По мере приближения шар все сильнее и сильнее приковывал к себе взгляд дона Росендо; глаза уже начинали различать струистые течения под сияющей поверхностью, а сам шар приобретал все большее сходство с маленьким солнцем, озаряющим галерею ровным золотистым светом.
— Попробуйте лечь! — послышался со двора встревоженный голос дона Диего. — Если вам удастся сделать это достаточно осторожно, молния проплывет над вами, не причинив ни малейшего вреда!
— А если не удастся? — полюбопытствовал дон Росендо, уже чувствуя на лице обжигающее дыхание шара.
— У вас нет другого выхода! — воскликнул дон Диего. — Немедленно ложитесь!
Шар висел уже шагах в пяти и как будто притягивал к себе. Его пышущий жаром диск представлялся дону Росендо поверхностью плавильного алхимического тигля, где бурлит и переливается сплав ртути, меди и прочих металлов, ожидающих лишь прикосновения философского камня, дабы обратиться в чистейшее золото. Крики дона Диего уже не достигали ушей молодого человека; шар, только потрескивающий огненный шар владел всеми его чувствами и волей. Ему даже показалось, что шар вот-вот опрокинется и все золото мира раскаленным потоком хлынет через край и разольется по галерее, обращая в дым и пламя трухлявые половицы и стойки, оплетенные виноградными лозами. Дон Росендо уже замер в ожидании этого восхитительного мига, но тут пол под его ногами внезапно разверзся и молодой человек с треском рухнул вниз, где его тело тут же подхватили чьи-то сильные уверенные руки. Вырвавшись из непрошеных объятий, он вскинул голову и увидел, как шар медленно проплывает над квадратным люком, открывшимся в потолке галереи, но тут чья-то рука с грохотом захлопнула люк, набросив на глаза дона Росендо покров непроницаемой мглы.
— Кто здесь? — негромко вскрикнул он, вслепую отшатываясь к предполагаемой стене. — Это вы, дон Диего?
— Он самый, сеньор Росендо! — раздался в ответ насмешливый голос.
Тут же щелкнул кремень, и в свете пучка искр дон Росендо увидел перед собой спокойное лицо своего нового приятеля, невозмутимо раздувающего затлевший трут. Глаза дона Росендо уже свыклись с полумраком, и, глянув вверх, он различил между половыми щелями слабое золотое свечение, исходившее от зависшего над ними шара.
— Благодарю вас, сеньор Диего! — пробормотал дон Росендо, прислушиваясь к легкому потрескиванию над дощатым потолком. — Но я хотел бы знать, как долго этот летающий вулкан намерен охотиться за моей персоной?
— Я полагаю, что охота уже закончилась, — сказал дон Диего, прикрывая шляпой разгоревшийся трут и вглядываясь в золотистое сияние над их головами. — Теперь осталось лишь дождаться, пока это огненное чудовище мирно покинет пределы ранчо…
— А нельзя ли как-нибудь ускорить этот процесс? — спросил дон Росендо. — Меня, признаться, мало устраивает столь беспокойное соседство!
— Ускорить? — усмехнулся дон Диего. — Местные легенды говорят, что когда-то колдуны могли проделывать что-то в этом роде — вызывать дождь посреди засухи, отводить от селения горную лавину, — но про управление шаровой молнией я что-то не слыхал… Индейцы называли ее глазом своего бога Уицилопочтли и замирали при ее появлении, как соляные столпы, покорно ожидая, когда глаз бога сам выберет из них свою жертву!
— Что ж, хорошенькое утешеньице, — пробормотал дон Росендо, прислушиваясь к легкому потрескиванию.
Тем временем дон Диего запалил от трута небольшой смолистый факел, невесть откуда взявшийся в его руке, повернулся и, не говоря ни слова, направился к конец галереи, огибающей первый этаж особняка. Дон Росендо поднял голову и увидел, что щели между половицами померкли, как если бы огненный шар поплыл вслед за доном Диего, который уже дошел до угла галереи и, воткнув факел в кованую петлю настенного канделябра, осторожно достал из-за пазухи какой-то небольшой сверток. Любопытство подтолкнуло дона Росендо сделать шаг вперед, но дон Диего властным коротким жестом остановил его и, склонив голову к свертку, что-то неразборчиво забормотал.
«Еще один сумасшедший — не многовато ли для одного вечера?» — подумал дон Росендо, вспомнив, как при появлении блюда с жареным поросенком побледнел и отшатнулся от стола падре Иларио, как его привычная рука частыми крестами забросала вылетевший из-под стола дым жаровни, как болезненно скривились в молитве тонкие бескровные губы. И тут как бы в подтверждение его опасений из конца галереи послышался приглушенный голос дона Диего.
— Не подведи, Гермес! — шептал тот, уткнувшись носом в сверток и прикрывая его широкополым сомбреро, сплетенным из блестящей коричневой соломки. — Дай свечку, а потом закрути петлю, и все это винтом, винтом…
«Бред, — мелькнуло в голове дона Росендо, — сперва легенда про какой-то глаз, теперь вот это…»
Однако все эти обрывочные мысли отнюдь не мешали дону Росендо зачарованно следить за действиями своего приятеля, который, по-видимому, так увлекся своей странной игрой, что перестал обращать внимание на все, кроме свертка и шара, зависшего над половицами верхней галереи и золотым световым лезвием как будто рассекавшего по пробору склоненную голову дона Диего. Но вот голова дрогнула, над краем шляпы показался высокий лоб, черные, широко поставленные глаза с каким-то чуть ли не молитвенным выражением устремились вверх, а затем дон Диего быстро шагнул к перилам, вскочил на них и, вцепившись рукой в мокрые стебли виноградных лоз, с силой рванул их вниз. В сплошном лиственном ковре открылась широкая брешь, и ослепительное сияние шара разлилось по всему двору, позолотив бревенчатую стену конюшни, ворота и будку Бальтазара, покрытую блестящей от дождя рогожей. Дон Диего перескочил через перила, выбежал на середину двора и, широко раскинув руки, встал под частыми водяными струями, словно приглашая огненный шар в свои объятия. В его ладони по-прежнему был сжат небольшой сверток, приглядевшись к которому, дон Росендо отчетливо различил над его раструбом гладкую голубиную головку с коротким породистым клювиком и черной жемчужиной глазка. Тем временем шар медленно выплыл сквозь образовавшуюся прореху и повис среди дождевых струй примерно в десяти шагах от дона Диего. Сияние его становилось все нестерпимей, в воздухе вокруг дона Диего с потрескиванием сновали блестящие белые червячки, но тот продолжал стоять неподвижно, напоминая статую, отлитую из серебра и, по странной прихоти скульптора, облаченную в костюм живого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Я премного благодарен вам за эти бесценные советы, сеньор, — краем рта пробормотал дон Росендо, осторожно нащупывая подошвами сапог взгорбившиеся от дождевой сырости половицы. При этом он с тревогой отметил, что, несмотря на его довольно энергичное отступление, расстояние между ним и огненным шаром неуклонно сокращается. По мере приближения шар все сильнее и сильнее приковывал к себе взгляд дона Росендо; глаза уже начинали различать струистые течения под сияющей поверхностью, а сам шар приобретал все большее сходство с маленьким солнцем, озаряющим галерею ровным золотистым светом.
— Попробуйте лечь! — послышался со двора встревоженный голос дона Диего. — Если вам удастся сделать это достаточно осторожно, молния проплывет над вами, не причинив ни малейшего вреда!
— А если не удастся? — полюбопытствовал дон Росендо, уже чувствуя на лице обжигающее дыхание шара.
— У вас нет другого выхода! — воскликнул дон Диего. — Немедленно ложитесь!
Шар висел уже шагах в пяти и как будто притягивал к себе. Его пышущий жаром диск представлялся дону Росендо поверхностью плавильного алхимического тигля, где бурлит и переливается сплав ртути, меди и прочих металлов, ожидающих лишь прикосновения философского камня, дабы обратиться в чистейшее золото. Крики дона Диего уже не достигали ушей молодого человека; шар, только потрескивающий огненный шар владел всеми его чувствами и волей. Ему даже показалось, что шар вот-вот опрокинется и все золото мира раскаленным потоком хлынет через край и разольется по галерее, обращая в дым и пламя трухлявые половицы и стойки, оплетенные виноградными лозами. Дон Росендо уже замер в ожидании этого восхитительного мига, но тут пол под его ногами внезапно разверзся и молодой человек с треском рухнул вниз, где его тело тут же подхватили чьи-то сильные уверенные руки. Вырвавшись из непрошеных объятий, он вскинул голову и увидел, как шар медленно проплывает над квадратным люком, открывшимся в потолке галереи, но тут чья-то рука с грохотом захлопнула люк, набросив на глаза дона Росендо покров непроницаемой мглы.
— Кто здесь? — негромко вскрикнул он, вслепую отшатываясь к предполагаемой стене. — Это вы, дон Диего?
— Он самый, сеньор Росендо! — раздался в ответ насмешливый голос.
Тут же щелкнул кремень, и в свете пучка искр дон Росендо увидел перед собой спокойное лицо своего нового приятеля, невозмутимо раздувающего затлевший трут. Глаза дона Росендо уже свыклись с полумраком, и, глянув вверх, он различил между половыми щелями слабое золотое свечение, исходившее от зависшего над ними шара.
— Благодарю вас, сеньор Диего! — пробормотал дон Росендо, прислушиваясь к легкому потрескиванию над дощатым потолком. — Но я хотел бы знать, как долго этот летающий вулкан намерен охотиться за моей персоной?
— Я полагаю, что охота уже закончилась, — сказал дон Диего, прикрывая шляпой разгоревшийся трут и вглядываясь в золотистое сияние над их головами. — Теперь осталось лишь дождаться, пока это огненное чудовище мирно покинет пределы ранчо…
— А нельзя ли как-нибудь ускорить этот процесс? — спросил дон Росендо. — Меня, признаться, мало устраивает столь беспокойное соседство!
— Ускорить? — усмехнулся дон Диего. — Местные легенды говорят, что когда-то колдуны могли проделывать что-то в этом роде — вызывать дождь посреди засухи, отводить от селения горную лавину, — но про управление шаровой молнией я что-то не слыхал… Индейцы называли ее глазом своего бога Уицилопочтли и замирали при ее появлении, как соляные столпы, покорно ожидая, когда глаз бога сам выберет из них свою жертву!
— Что ж, хорошенькое утешеньице, — пробормотал дон Росендо, прислушиваясь к легкому потрескиванию.
Тем временем дон Диего запалил от трута небольшой смолистый факел, невесть откуда взявшийся в его руке, повернулся и, не говоря ни слова, направился к конец галереи, огибающей первый этаж особняка. Дон Росендо поднял голову и увидел, что щели между половицами померкли, как если бы огненный шар поплыл вслед за доном Диего, который уже дошел до угла галереи и, воткнув факел в кованую петлю настенного канделябра, осторожно достал из-за пазухи какой-то небольшой сверток. Любопытство подтолкнуло дона Росендо сделать шаг вперед, но дон Диего властным коротким жестом остановил его и, склонив голову к свертку, что-то неразборчиво забормотал.
«Еще один сумасшедший — не многовато ли для одного вечера?» — подумал дон Росендо, вспомнив, как при появлении блюда с жареным поросенком побледнел и отшатнулся от стола падре Иларио, как его привычная рука частыми крестами забросала вылетевший из-под стола дым жаровни, как болезненно скривились в молитве тонкие бескровные губы. И тут как бы в подтверждение его опасений из конца галереи послышался приглушенный голос дона Диего.
— Не подведи, Гермес! — шептал тот, уткнувшись носом в сверток и прикрывая его широкополым сомбреро, сплетенным из блестящей коричневой соломки. — Дай свечку, а потом закрути петлю, и все это винтом, винтом…
«Бред, — мелькнуло в голове дона Росендо, — сперва легенда про какой-то глаз, теперь вот это…»
Однако все эти обрывочные мысли отнюдь не мешали дону Росендо зачарованно следить за действиями своего приятеля, который, по-видимому, так увлекся своей странной игрой, что перестал обращать внимание на все, кроме свертка и шара, зависшего над половицами верхней галереи и золотым световым лезвием как будто рассекавшего по пробору склоненную голову дона Диего. Но вот голова дрогнула, над краем шляпы показался высокий лоб, черные, широко поставленные глаза с каким-то чуть ли не молитвенным выражением устремились вверх, а затем дон Диего быстро шагнул к перилам, вскочил на них и, вцепившись рукой в мокрые стебли виноградных лоз, с силой рванул их вниз. В сплошном лиственном ковре открылась широкая брешь, и ослепительное сияние шара разлилось по всему двору, позолотив бревенчатую стену конюшни, ворота и будку Бальтазара, покрытую блестящей от дождя рогожей. Дон Диего перескочил через перила, выбежал на середину двора и, широко раскинув руки, встал под частыми водяными струями, словно приглашая огненный шар в свои объятия. В его ладони по-прежнему был сжат небольшой сверток, приглядевшись к которому, дон Росендо отчетливо различил над его раструбом гладкую голубиную головку с коротким породистым клювиком и черной жемчужиной глазка. Тем временем шар медленно выплыл сквозь образовавшуюся прореху и повис среди дождевых струй примерно в десяти шагах от дона Диего. Сияние его становилось все нестерпимей, в воздухе вокруг дона Диего с потрескиванием сновали блестящие белые червячки, но тот продолжал стоять неподвижно, напоминая статую, отлитую из серебра и, по странной прихоти скульптора, облаченную в костюм живого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89