– Именно за это я оставляю у себя аванс. Мое почтение, молодые люди. – Она сотворила подобие книксена с грацией мула и мелкими шажками засеменила к выходу.
Ром и Ула с удивлением наблюдали за этой сценой. Неужели философ решился доверить их судьбу такой особе? И тут вдруг Рома озарило.
– Да это же наш ячменный бочонок! – воскликнул он.
– Ты таки узнал, негодный, – сказал Сторти, снимая с себя парик. И бросился обнимать молодых, уделив предпочтение Уле.
– Я всегда знал, что у меня выразительная спина, – сказал наставник с гордостью. – Придется показывать полиции только фасад. Но в целом испытание прошло успешно.
– Для чего понадобился этот маскарад?
– Я думал, ты умнее, сын мой. За мной установлена слежка, и не превратись я в прекрасную даму, так только навел бы на вас сбиров.
– Как отец? – с тревогой спросил Ром.
– Потихоньку поправляется, не беспокойся. Что до твоей матери, то ей пришлось пожертвовать тремя своими платьями, чтобы одеть синьору Петру.
– Что за дурацкое имя?
– Прошу не оскорблять моих чувств, – возмутился наставник, теперь уже, правда, бывший. – Так звали мою первую возлюбленную. Какая была дива! Души во мне не чаяла. До сих пор пишет прелестные письма.
– А Гель?
– О нем пока ничего не известно. Не жалей, – жестко сказал Сторти, – он того не стоит.
Рому горько было слышать такой бескомпромиссный отзыв о своем брате от мягкого и великодушного Сторти, но он не стал возражать. Даст бог, Гель возьмется за ум, материнская отповедь не может пройти для него бесследно.
– Ну а сам ты, дружище, как твои дела?
– Превосходно. Меня наконец выставили из Университета, чего я давно и безуспешно добивался. Я теперь вольная птица, начну по твоему примеру изучать математику или стану философом, как наш любезный хозяин.
– Насколько я могу судить, вы философ от природы, – сказал Дезар.
– Мерси, синьор, за комплимент, хотя, будучи агром, я должен был возмутиться.
– Сторти, милый, мне так стыдно, что из-за нас вы лишились своего места, – сказала Ула.
– Не тревожься, девочка, я не пропаду. Не будем говорить об этом, сейчас у нас дела поважнее. – Он сходил в переднюю, принес оттуда саквояж, распахнул его и сказал Рому: – Вот, облачайся.
– Что там?
– Платье для племянницы синьоры Петры.
– Как, ты и меня хочешь обрядить?
– Тебя в первую очередь. Надеюсь, ты не забыл, что твоя физиономия известна всему Гермесу?
– А как же я? – спросила Ула. – Меня ведь тоже могут узнать.
– Принцип маскировки прост: тебя мы выдадим за моего племянника. Так что вы с Ромом будете брат и сестра, не вздумайте обниматься на публике. Ром, отдай ей свои штаны.
– Но я утону в них, – запротестовала Ула.
– Что-нибудь придумаем. Я захватил кучу булавок. Поражаюсь собственной предусмотрительности.
Переодевание заняло много времени, сопровождаясь смехом и шутками. Наконец философ, придирчиво осмотрев дородную синьору, которая решила провести с племянниками отдых в Свинцовых горах, нашел, что можно рискнуть.
– Однако, на чем мы поедем, ведь твоя тарахтелка, Сторти, приказала долго жить?
– Никогда тебе этого не прощу. Ее безвременная гибель оставит в моем сердце незаживающую рану.
– Вы поедете на машине моего приятеля теха, которому можно абсолютно доверять, – сказал Дезар. – Что ж, простимся, и пусть судьба будет к вам благосклонна.
– Мы никогда не забудем вас, синьор, – сказала Ула, целуя его в щеку.
– И я вас, друзья. Благодаря вам мне довелось, может быть, впервые в жизни не только рассуждать о пользе благих дел, но и самому совершить нечто полезное.
Потихоньку выбравшись из дома, они погрузили в багажник чемодан со съестными припасами, которыми снабдил их Дезар, чтобы не было нужды останавливаться в мотелях. За рулем сидел пожилой невзрачный человек, который молча пожал им руки, не став представляться, и погнал машину с места в карьер.
Путники благополучно миновали наиболее освещенную и людную часть маршрута и, казалось, могли вздохнуть с облегчением, но у самой городской черты их ожидал неприятный сюрприз: здесь спешно была сооружена застава – явление, до сих пор невиданное на гермеситских дорогах. Положительно, невинное чувство двух юных существ стало истоком целой цепи неожиданных следствий и грозило изменить весь образ жизни на планете.
Полицейский робот внимательно осмотрел водомобиль, не нашел ничего подозрительного и потребовал документы. Сторти разъяснил ему, что они выехали прокатиться, а в таких случаях брать с собой паспорта глупо. Сбир заколебался. Сторти сначала попытался заговорить его, но не учел, что имеет дело с механизмом, которого, как человека, на мякине не провести. Потом он решил взять напором и наорал на робота, обозвав его металлической дубиной. На того, привычного к подобному обращению со стороны высшей расы, ругань не подействовала. Их шумное препирательство привлекло внимание высокого, ладно скроенного человека в форме, осматривавшего другой экипаж, въезжающий в Мантую. Когда он подошел поближе, Ром и Ула, похолодев, узнали префекта.
– В чем дело, шестьдесят четвертый? – осведомился он.
– Пассажиры отказываются предъявить паспорта, ваша честь, – отрапортовал робот.
Сообразив, что перед ним большой начальник, Сторти взял дружески-почтительный тон.
– Ради бога, синьор, объясните этому ревностному служаке, что нормальные люди, отправляясь подышать, не заботятся брать с собой документы на случай встречи с полицией.
– Кто вы?
– Я римская матрона, а эти двое малюток – дети моей покойной любимой сестры. Вы не представляете, какой души была эта женщина! Мой муж, занимающий в столице крупный пост, не раз предлагал ей помощь, но она наотрез отказывалась, заявляя, что сама вырастит своих детей. И каков результат? Заморила себя непосильным трудом. Цены-то сейчас ой как подскочили, нынче у вас на рынке помидоры шли за двадцать сестерций, а о мясе и говорить страшно.
Терпеливо выслушав Сторти, что мало кому удавалось, префект сказал:
– Положим, у вас в столице цены почище. Могу я узнать, к какому клану вы принадлежите?
– Я агр, то есть, разумеется, агрянка, а это мой племянник, – кивнул он на Рома, – и племянница, – на Улу.
– Вы хотите сказать, что это племянница, а это племянник.
– Вот именно, префект, я их вечно путаю, ведь они близнецы.
– Сдается мне, что этих близнецов где-то пришлось видеть, – пробормотал префект. – Не так ли, красавица? – Он пристально посмотрел на Рома.
– Ой, префект, умоляю вас, не заигрывайте с этой кокеткой, не то она бог весть что о себе вообразит, – поспешил вмешаться Сторти. Краешком глаза он заметил, что водитель нахмурился и, опасаясь, что тот сделает какую-нибудь глупость, положил руку ему на плечо. – Вы такой видный мужчина, что будь я на десяток лет моложе…
– Вы и сейчас ничего, – вежливо отозвался префект.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80