..
Фельдкурат вздохнул.
-- Человек часто попадает в такое положение когда ему
остается только надеяться. О, как красиво звучит слово
"надейся" из того трилистника, который возносит человека над
хаосом жизни: вера, надежда; любовь...
-- Я надеюсь, господин фельдкурат, что сумма...
-- Безусловно, многоуважаемый,-- перебил его фельдкурат.
Могу еще раз повторить, что слово "надеюсь" придает человеку
силы в его житейской борьбе. Не теряйте надежды и вы. Как
прекрасно иметь свой идеал, быть невинным, чистым созданием,
который дает деньги под векселя, надеясь своевременно получить
их обратно. Надеяться, постоянно надеяться, что я заплачу вам
тысячу двести крон, когда у меня в кармане нет даже сотни...
-- В таком случае, вы...-- заикаясь, пролепетал гость.
-- Да, в таком случае я,-- ответил фельдкурат.
Лицо гостя опять приняло упрямое и злобное выражение.
-- Сударь, это мошенничество,-- сказал он, вставая.
-- Успокойтесь, уважаемый!
-- Это мошенничество! -- закричал упрямый гость.-- Вы
злоупотребили моим доверием!
-- Сударь,-- сказал фальдкурат,-- вам безусловно будет
полезна перемена воздуха. Здесь слишком душно... Швейк! --
крикнул он.-- Этому господину необходимо подышать свежим
воздухом.
-- Осмелюсь доложить, господин фельдкурат,-- донеслось из
кухни,-- один раз я его уже выставлял.
-- Повторить! -- скомандовал фельдкурат, и команда была
исполнена быстро, стремительно и четко.
Вернувшись с лестницы, Швейк сказал:
-- Хорошо, что мы отделались от него, прежде чем он начал
буянить... В Малешицах жил один шинкарь, большой начетчик. У
него на все случаи жизни были готовы изречения из священного
писания. Когда ему приходилось стегать кого-нибудь плетью, он
всегда приговаривал: "Кто жалеет розги, тот ненавидит сына
своего, а кто его любит, то вовремя наказует его. Я тебе
покажу, как драться у меня в шинке!"
-- Вот видите, Швейк, что постигает тех, кто не чтит
священника,-- улыбнулся фельдкурат.-- Святой Иоанн Златоуст
сказал: "Кто чтит пастыря своего, тот чтит Христа во пастыре
своем. Кто обижает пастыря, тот обижает господа, его же
представителем пастырь есть..." К завтрашнему дню нам нужно
хорошенько подготовиться. Сделайте яичницу с ветчиной, сварите
пунш-бордо, а потом мы посвятим себя размышлениям, ибо, как
сказано в вечерней молитве, "милостью божьей предотвращены все
козни врагов против дома сего".
На свете существуют стойкие люди. К ним принадлежал и муж,
дважды выброшенный из квартиры фельдкурата. Как только
приготовили ужин, кто-то позвонил. Швейк пошел открыть, вскоре
вернулся и доложил.
-- Опять он тут, господин фельдкурат. Я его пока что запер
в ванной комнате, чтобы мы могли спокойно поужинать.
-- Нехорошо вы поступаете, Швейк,-- сказал фельдкурат.--
Гость в дом -- бог в дом. В старые времена на пирах
шутов-уродов заставляли увеселять пирующих. Приведите-ка его
сюда, пусть он нас позабавит.
Через минуту Швейк вернулся с настойчивым господином.
Господин глядел мрачно.
-- Присаживайтесь,-- ласково предложил фельдкурат.-- Мы
как раз кончаем ужинать. Только что ели омара и лососину, а
теперь перешли к яичнице с ветчиной. Почему не кутнуть, когда
на свете есть люди, одалживающие нам деньги?
-- Надеюсь, я здесь не для шуток,-- сказал мрачный
господин.-- Я здесь сегодня уже в третий раз. Надеюсь, что
теперь все выяснится.
-- Осмелюсь доложить, господин фельдкурат,-- заметил
Швейк, вот ведь гидра! Совсем как Боушек из Либени.
Восемнадцать раз за один вечер его выкидывали из пивной
"Экснер", и каждый раз он возвращался -- дескать, "забыл
трубку". Он лез в окна, двери, через кухню, через забор в
трактир, через погреб к стойке, где отпускают пиво, и, наверно,
спустился бы по дымовой трубе, если б его не сняли с крыши
пожарные. Такой был настойчивый, что мог бы стать министром или
депутатом! Вложили ему как следует!
Настойчивый господин, словно не внимая тому, о чем
говорят, упрямо повторил:
-- Я хочу окончательно выяснить наши дела и прошу меня
выслушать.
-- Это вам разрешается,-- сказал фельдкурат.-- Говорите,
уважаемый. Говорите, сколько вам угодно, а мы пока продолжим
пиршество. Надеюсь, это не помешает вам рассказывать? Швейк,
подавайте на стол!
-- Как вам известно,-- начал настойчивый господин,-- в
настоящее время свирепствует война. Я одолжил вам эту сумму до
войны, и если бы не война, то не стал бы настаивать на уплате.
Но я приобрел печальный опыт.
Он вынул из кармана записную книжку и продолжал:
-- У меня все записано. Поручик Яната был мне должен
семьсот крон и, несмотря на это, осмелился погибнуть в битве на
Дрине. Подпоручик Прашек попал в плен на русском фронте, а он
мне должен две тысячи крон. Капитан Вихтерле, будучи должен мне
такую же сумму, позволил себе быть убитым собственными
солдатами под Равой Русской. Поручик Махек попал в Сербии в
плен, а он остался мне должен полторы тысячи крон. И таких у
меня в книжке много. Один погибает на Карпатах с моим
неоплаченным векселем, другой попадает в плен, третий как назло
тонет в Сербии, а четвертый умирает в госпитале в Венгрии.
Теперь вы понимаете мои опасения. Эта война меня погубит, если
я не буду энергичным и неумолимым. Вы возразите мне, мол,
фельдкурату никакая опасность не грозит. Так посмотрите!
Он сунул Кацу под нос свою записную книжку.
-- Видите: фельдкурат Матиаш умер неделю тому назад в
заразном госпитале в Брио. Хоть волосы на себе рви! Не заплатил
мне тысячу восемьсот крон и идет в холерный барак соборовать
умирающего, до которого ему нет никакого дела!
-- Это его долг, милый человек,-- сказал фельдкурат.-- Я
тоже завтра пойду соборовать.
-- И тоже в холерный барак,-- заметил Швейк.-- Вы можете
пойти с нами, чтобы воочию убедиться, что значит жертвовать
собой.
-- Господин фельдкурат,-- продолжал настойчивый
господин,-- поверьте, я в отчаянном положении! Разве война
существует для того, чтобы спровадить на тот свет всех моих
должников?
-- Вот когда вас призовут на военную службу и вы попадете
на фронт,-- заметил Швейк,-- мы с господином фельдкуратом
отслужим мессу, чтобы, по божьему соизволению, вас разорвало
первым же снарядом.
-- Сударь, у меня к вам серьезное дело,-- настаивала
гидра, обращаясь к фельдкурату.-- Я требую, чтобы ваш слуга не
вмешивался в наши дела и дал нам возможность теперь же их
закончить.
-- Простите, господин фельдкурат,-- отозвался Швейк,--
извольте мне сами приказать, чтобы я не вмешивался в ваши дела,
иначе я и впредь буду защищать ваши интересы, как полагается
каждому честному солдату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
Фельдкурат вздохнул.
-- Человек часто попадает в такое положение когда ему
остается только надеяться. О, как красиво звучит слово
"надейся" из того трилистника, который возносит человека над
хаосом жизни: вера, надежда; любовь...
-- Я надеюсь, господин фельдкурат, что сумма...
-- Безусловно, многоуважаемый,-- перебил его фельдкурат.
Могу еще раз повторить, что слово "надеюсь" придает человеку
силы в его житейской борьбе. Не теряйте надежды и вы. Как
прекрасно иметь свой идеал, быть невинным, чистым созданием,
который дает деньги под векселя, надеясь своевременно получить
их обратно. Надеяться, постоянно надеяться, что я заплачу вам
тысячу двести крон, когда у меня в кармане нет даже сотни...
-- В таком случае, вы...-- заикаясь, пролепетал гость.
-- Да, в таком случае я,-- ответил фельдкурат.
Лицо гостя опять приняло упрямое и злобное выражение.
-- Сударь, это мошенничество,-- сказал он, вставая.
-- Успокойтесь, уважаемый!
-- Это мошенничество! -- закричал упрямый гость.-- Вы
злоупотребили моим доверием!
-- Сударь,-- сказал фальдкурат,-- вам безусловно будет
полезна перемена воздуха. Здесь слишком душно... Швейк! --
крикнул он.-- Этому господину необходимо подышать свежим
воздухом.
-- Осмелюсь доложить, господин фельдкурат,-- донеслось из
кухни,-- один раз я его уже выставлял.
-- Повторить! -- скомандовал фельдкурат, и команда была
исполнена быстро, стремительно и четко.
Вернувшись с лестницы, Швейк сказал:
-- Хорошо, что мы отделались от него, прежде чем он начал
буянить... В Малешицах жил один шинкарь, большой начетчик. У
него на все случаи жизни были готовы изречения из священного
писания. Когда ему приходилось стегать кого-нибудь плетью, он
всегда приговаривал: "Кто жалеет розги, тот ненавидит сына
своего, а кто его любит, то вовремя наказует его. Я тебе
покажу, как драться у меня в шинке!"
-- Вот видите, Швейк, что постигает тех, кто не чтит
священника,-- улыбнулся фельдкурат.-- Святой Иоанн Златоуст
сказал: "Кто чтит пастыря своего, тот чтит Христа во пастыре
своем. Кто обижает пастыря, тот обижает господа, его же
представителем пастырь есть..." К завтрашнему дню нам нужно
хорошенько подготовиться. Сделайте яичницу с ветчиной, сварите
пунш-бордо, а потом мы посвятим себя размышлениям, ибо, как
сказано в вечерней молитве, "милостью божьей предотвращены все
козни врагов против дома сего".
На свете существуют стойкие люди. К ним принадлежал и муж,
дважды выброшенный из квартиры фельдкурата. Как только
приготовили ужин, кто-то позвонил. Швейк пошел открыть, вскоре
вернулся и доложил.
-- Опять он тут, господин фельдкурат. Я его пока что запер
в ванной комнате, чтобы мы могли спокойно поужинать.
-- Нехорошо вы поступаете, Швейк,-- сказал фельдкурат.--
Гость в дом -- бог в дом. В старые времена на пирах
шутов-уродов заставляли увеселять пирующих. Приведите-ка его
сюда, пусть он нас позабавит.
Через минуту Швейк вернулся с настойчивым господином.
Господин глядел мрачно.
-- Присаживайтесь,-- ласково предложил фельдкурат.-- Мы
как раз кончаем ужинать. Только что ели омара и лососину, а
теперь перешли к яичнице с ветчиной. Почему не кутнуть, когда
на свете есть люди, одалживающие нам деньги?
-- Надеюсь, я здесь не для шуток,-- сказал мрачный
господин.-- Я здесь сегодня уже в третий раз. Надеюсь, что
теперь все выяснится.
-- Осмелюсь доложить, господин фельдкурат,-- заметил
Швейк, вот ведь гидра! Совсем как Боушек из Либени.
Восемнадцать раз за один вечер его выкидывали из пивной
"Экснер", и каждый раз он возвращался -- дескать, "забыл
трубку". Он лез в окна, двери, через кухню, через забор в
трактир, через погреб к стойке, где отпускают пиво, и, наверно,
спустился бы по дымовой трубе, если б его не сняли с крыши
пожарные. Такой был настойчивый, что мог бы стать министром или
депутатом! Вложили ему как следует!
Настойчивый господин, словно не внимая тому, о чем
говорят, упрямо повторил:
-- Я хочу окончательно выяснить наши дела и прошу меня
выслушать.
-- Это вам разрешается,-- сказал фельдкурат.-- Говорите,
уважаемый. Говорите, сколько вам угодно, а мы пока продолжим
пиршество. Надеюсь, это не помешает вам рассказывать? Швейк,
подавайте на стол!
-- Как вам известно,-- начал настойчивый господин,-- в
настоящее время свирепствует война. Я одолжил вам эту сумму до
войны, и если бы не война, то не стал бы настаивать на уплате.
Но я приобрел печальный опыт.
Он вынул из кармана записную книжку и продолжал:
-- У меня все записано. Поручик Яната был мне должен
семьсот крон и, несмотря на это, осмелился погибнуть в битве на
Дрине. Подпоручик Прашек попал в плен на русском фронте, а он
мне должен две тысячи крон. Капитан Вихтерле, будучи должен мне
такую же сумму, позволил себе быть убитым собственными
солдатами под Равой Русской. Поручик Махек попал в Сербии в
плен, а он остался мне должен полторы тысячи крон. И таких у
меня в книжке много. Один погибает на Карпатах с моим
неоплаченным векселем, другой попадает в плен, третий как назло
тонет в Сербии, а четвертый умирает в госпитале в Венгрии.
Теперь вы понимаете мои опасения. Эта война меня погубит, если
я не буду энергичным и неумолимым. Вы возразите мне, мол,
фельдкурату никакая опасность не грозит. Так посмотрите!
Он сунул Кацу под нос свою записную книжку.
-- Видите: фельдкурат Матиаш умер неделю тому назад в
заразном госпитале в Брио. Хоть волосы на себе рви! Не заплатил
мне тысячу восемьсот крон и идет в холерный барак соборовать
умирающего, до которого ему нет никакого дела!
-- Это его долг, милый человек,-- сказал фельдкурат.-- Я
тоже завтра пойду соборовать.
-- И тоже в холерный барак,-- заметил Швейк.-- Вы можете
пойти с нами, чтобы воочию убедиться, что значит жертвовать
собой.
-- Господин фельдкурат,-- продолжал настойчивый
господин,-- поверьте, я в отчаянном положении! Разве война
существует для того, чтобы спровадить на тот свет всех моих
должников?
-- Вот когда вас призовут на военную службу и вы попадете
на фронт,-- заметил Швейк,-- мы с господином фельдкуратом
отслужим мессу, чтобы, по божьему соизволению, вас разорвало
первым же снарядом.
-- Сударь, у меня к вам серьезное дело,-- настаивала
гидра, обращаясь к фельдкурату.-- Я требую, чтобы ваш слуга не
вмешивался в наши дела и дал нам возможность теперь же их
закончить.
-- Простите, господин фельдкурат,-- отозвался Швейк,--
извольте мне сами приказать, чтобы я не вмешивался в ваши дела,
иначе я и впредь буду защищать ваши интересы, как полагается
каждому честному солдату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212