Все это вы узнаете в Париже.
— К тому времени Интерпол уже оповестит тамошнюю полицию.
— Нет. Интерпол никогда не вмешивается в политические дела. Это против их правил.
Кэсл раскрыл паспорт.
— Партридж, — произнес он, — вы выбрали удачную фамилию. Сезон охоты еще не кончился [Партридж (от англ. Partridge) означает «куропатка»]. — Он взглянул на фотографию. — А вот фотография не сойдет. Я не похож на этого человека.
— Верно. Но мы сейчас подгоним вас под фотографию.
Незнакомец перенес свои орудия производства в ванную. Между стаканами для зубных щеток поставил увеличенную фотографию с паспорта.
— Сядьте, пожалуйста, на этот стул.
Он принялся выщипывать Кэслу брови, затем взялся за волосы: у человека на паспорте была стрижка бобриком. Кэсл наблюдал в зеркале за движением ножниц — он был поражен, увидев, как стрижка бобриком меняет лицо, увеличивает лоб; даже выражение глаз, казалось, изменилось.
— Вы мне сбросили лет десять, — сказал Кэсл.
— Сидите, пожалуйста, спокойно.
Затем незнакомец начал наклеивать ему усики — волосок за волоском; такие усики носит человек застенчивый, не уверенный в себе. Он сказал:
— Борода или густые усы всегда наводят на подозрение. — На Кэсла из зеркала смотрел незнакомец. — Ну вот. Все. По-моему, вполне прилично. — Он сходил к своему чемоданчику и, достав оттуда белую палку, вытянул ее и превратил в трость. Он сказал: — Вы слепой. Предмет всеобщего сочувствия, мистер Партридж. Стюардесса «Эр-Франс» встретит вас у автобуса, который привозит пассажиров из отеля, и проведет через паспортный контроль к вашему самолету. В Париже из аэропорта Руасси вас перевезут на Орли — там у самолета тоже будут неполадки с мотором. Возможно, вы будете уже не мистер Партридж: в машине вам сделают другой грим, дадут другой паспорт. Человеческое лицо можно ведь до бесконечности изменять. Хороший довод против роли наследственности. Рождаются-то люди почти все с одинаковым лицом — представьте себе новорожденного младенца, — а потом под влиянием окружения лицо меняется.
— Представляется все это просто, — сказал Кэсл, — но вот сработает ли?
— Думаем, что сработает, — сказал маленький человечек, упаковывая свой чемоданчик. — А теперь выходите и не забудьте пользоваться тростью. И не двигайте глазами — поворачивайте всю голову, если кто-то с вами заговорит. Старайтесь, чтобы глаза ничего не выражали.
Кэсл, не думая, взял «Как мы нынче живем».
— Нет, нет, мистер Партридж. Слепой вряд ли повезет с собой книгу. И мешок этот тоже оставьте.
— Но у меня там всего лишь чистая рубашка, бритва…
— На чистой рубашке есть метка прачечной.
— А не странно это будет выглядеть, что у меня нет багажа?
— Откуда же это знать паспортному контролю, разве что он попросит у вас билет.
— По всей вероятности, попросит.
— Ну и что? Вы же возвращаетесь домой. Живете вы в Париже. В паспорте есть ваш адрес.
— А кто я по профессии?
— Вы в отставке.
— Вот это, по крайней мере, верно, — сказал Кэсл.
Он вышел из лифта и, постукивая палкой, направился к выходу, возле которого ждал автобус. Проходя мимо дверей, ведущих в бар и к бассейну, он увидел Блита. Блит с нетерпеливым видом поглядывал на свои часы. В этот момент пожилая женщина взяла Кэсла под руку и спросила:
— Вы на автобус?
— Да.
— Я тоже. Позвольте вам помочь.
Он услышал позади себя голос:
— Морис! — Он был вынужден идти медленно из-за женщины, потому что она медленно шла.
— Эй! Морис!
— По-моему, кто-то вас зовет, — сказала женщина.
— Ошиблись.
Он услышал за собой шаги. Выпростал локоть из руки женщины и, повернув, как было сказано, голову, уставился не на Блита, а чуть в сторону. Блит в изумлении смотрел на него.
— Извините, — сказал он. — Мне подумалось…
Женщина сказала:
— Шофер сигналит нам. Поторопимся.
Когда они уже сидели в автобусе, она посмотрела в окно. И сказала:
— Должно быть, вы очень похожи на его знакомого. Он все еще стоит и смотрит нам вслед.
— У каждого, говорят, есть в мире свой двойник, — заметил Кэсл.
Часть шестая
1
Она обернулась и ничего не увидела сквозь серое, будто затянутое дымом, окно такси — Морис, казалось, нырнул в воды стального озера и без единого крика пошел ко дну. У нее украли — без всякой надежды когда-либо получить назад — единственное, что ей хотелось увидеть и услышать, и она с возмущением принимала милостивую подачку, — так мясник предлагает жалкий кусок мяса вместо хорошего окорока, который он приберег для более солидного покупателя.
Обед в доме среди лавров был пыткой. Свекровь пригласила гостя — священника с малопривлекательным именем Боттомли [Боттомли (от англ. bottom) — «задница»], которого она звала Эзра, — вернувшегося из Африки, где он занимался миссионерской деятельностью: отменить его визит было никак нельзя. Сара чувствовала себя чем-то вроде экспоната на лекции с диапозитивами, с какими он, по всей вероятности, там, в Африке, выступал. Миссис Кэсл ее не представила. Она просто сказала: «Это Сара», будто Сара была приютской сироткой, что отвечало действительности. Мистер Боттомли до приторности слащаво сюсюкал с Сэмом, к ней же проявлял взвешенный интерес, словно к одной из своих цветных прихожанок. Дили-бом, умчавшаяся при виде их из страха перед Буллером, выказывала теперь усиленное дружелюбие и царапала юбку Сары.
— Расскажите мне, как на самом деле живут люди в Соуэто, — попросил мистер Боттомли. — Я, видите ли, работал в Родезии. В английских газетах тоже все преувеличивают. Не такие уж мы черномазые черти, какими нас рисуют, — добавил он и покраснел, поняв свою оплошность. Миссис Кэсл долила ему в стакан воды. — Я хочу сказать, — продолжал он, — можно ли там должным образом воспитать ребенка? — И его блестящие глаза остановились на Сэме, словно прожектор в ночном клубе.
— Ну, откуда же Саре это знать, Эзра? — заметила миссис Кэсл. И нехотя пояснила: — Сара — моя невестка.
Мистер Боттомли покраснел еще больше.
— А-а, так вы приехали в гости? — спросил он.
— Сара живет со мной, — сказала миссис Кэсл. — Пока. А мой сын в Соуэто никогда не жил. Он работал в посольстве.
— Мальчик, наверное, рад, что приехал повидать бабушку, — сказал мистер Боттомли.
Сара подумала: «Неужели такой теперь будет моя жизнь?»
Когда мистер Боттомли отбыл, миссис Кэсл сказала Саре, что им надо серьезно поговорить.
— Я звонила Морису, — сказала она, — он и слушать ничего разумного не хочет. — Она повернулась к Сэму. — Пойди в сад, миленький, поиграй там.
— Так ведь там дождик, — сказал Сэм. — Я забыла об этом, миленький. Тогда пойди наверх и поиграй с Дили-бом.
— Я пойду наверх, — сказал Сэм, — но играть с вашей кошкой не стану. Мой дружок — Буллер. Вот он знает, что делать с кошками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— К тому времени Интерпол уже оповестит тамошнюю полицию.
— Нет. Интерпол никогда не вмешивается в политические дела. Это против их правил.
Кэсл раскрыл паспорт.
— Партридж, — произнес он, — вы выбрали удачную фамилию. Сезон охоты еще не кончился [Партридж (от англ. Partridge) означает «куропатка»]. — Он взглянул на фотографию. — А вот фотография не сойдет. Я не похож на этого человека.
— Верно. Но мы сейчас подгоним вас под фотографию.
Незнакомец перенес свои орудия производства в ванную. Между стаканами для зубных щеток поставил увеличенную фотографию с паспорта.
— Сядьте, пожалуйста, на этот стул.
Он принялся выщипывать Кэслу брови, затем взялся за волосы: у человека на паспорте была стрижка бобриком. Кэсл наблюдал в зеркале за движением ножниц — он был поражен, увидев, как стрижка бобриком меняет лицо, увеличивает лоб; даже выражение глаз, казалось, изменилось.
— Вы мне сбросили лет десять, — сказал Кэсл.
— Сидите, пожалуйста, спокойно.
Затем незнакомец начал наклеивать ему усики — волосок за волоском; такие усики носит человек застенчивый, не уверенный в себе. Он сказал:
— Борода или густые усы всегда наводят на подозрение. — На Кэсла из зеркала смотрел незнакомец. — Ну вот. Все. По-моему, вполне прилично. — Он сходил к своему чемоданчику и, достав оттуда белую палку, вытянул ее и превратил в трость. Он сказал: — Вы слепой. Предмет всеобщего сочувствия, мистер Партридж. Стюардесса «Эр-Франс» встретит вас у автобуса, который привозит пассажиров из отеля, и проведет через паспортный контроль к вашему самолету. В Париже из аэропорта Руасси вас перевезут на Орли — там у самолета тоже будут неполадки с мотором. Возможно, вы будете уже не мистер Партридж: в машине вам сделают другой грим, дадут другой паспорт. Человеческое лицо можно ведь до бесконечности изменять. Хороший довод против роли наследственности. Рождаются-то люди почти все с одинаковым лицом — представьте себе новорожденного младенца, — а потом под влиянием окружения лицо меняется.
— Представляется все это просто, — сказал Кэсл, — но вот сработает ли?
— Думаем, что сработает, — сказал маленький человечек, упаковывая свой чемоданчик. — А теперь выходите и не забудьте пользоваться тростью. И не двигайте глазами — поворачивайте всю голову, если кто-то с вами заговорит. Старайтесь, чтобы глаза ничего не выражали.
Кэсл, не думая, взял «Как мы нынче живем».
— Нет, нет, мистер Партридж. Слепой вряд ли повезет с собой книгу. И мешок этот тоже оставьте.
— Но у меня там всего лишь чистая рубашка, бритва…
— На чистой рубашке есть метка прачечной.
— А не странно это будет выглядеть, что у меня нет багажа?
— Откуда же это знать паспортному контролю, разве что он попросит у вас билет.
— По всей вероятности, попросит.
— Ну и что? Вы же возвращаетесь домой. Живете вы в Париже. В паспорте есть ваш адрес.
— А кто я по профессии?
— Вы в отставке.
— Вот это, по крайней мере, верно, — сказал Кэсл.
Он вышел из лифта и, постукивая палкой, направился к выходу, возле которого ждал автобус. Проходя мимо дверей, ведущих в бар и к бассейну, он увидел Блита. Блит с нетерпеливым видом поглядывал на свои часы. В этот момент пожилая женщина взяла Кэсла под руку и спросила:
— Вы на автобус?
— Да.
— Я тоже. Позвольте вам помочь.
Он услышал позади себя голос:
— Морис! — Он был вынужден идти медленно из-за женщины, потому что она медленно шла.
— Эй! Морис!
— По-моему, кто-то вас зовет, — сказала женщина.
— Ошиблись.
Он услышал за собой шаги. Выпростал локоть из руки женщины и, повернув, как было сказано, голову, уставился не на Блита, а чуть в сторону. Блит в изумлении смотрел на него.
— Извините, — сказал он. — Мне подумалось…
Женщина сказала:
— Шофер сигналит нам. Поторопимся.
Когда они уже сидели в автобусе, она посмотрела в окно. И сказала:
— Должно быть, вы очень похожи на его знакомого. Он все еще стоит и смотрит нам вслед.
— У каждого, говорят, есть в мире свой двойник, — заметил Кэсл.
Часть шестая
1
Она обернулась и ничего не увидела сквозь серое, будто затянутое дымом, окно такси — Морис, казалось, нырнул в воды стального озера и без единого крика пошел ко дну. У нее украли — без всякой надежды когда-либо получить назад — единственное, что ей хотелось увидеть и услышать, и она с возмущением принимала милостивую подачку, — так мясник предлагает жалкий кусок мяса вместо хорошего окорока, который он приберег для более солидного покупателя.
Обед в доме среди лавров был пыткой. Свекровь пригласила гостя — священника с малопривлекательным именем Боттомли [Боттомли (от англ. bottom) — «задница»], которого она звала Эзра, — вернувшегося из Африки, где он занимался миссионерской деятельностью: отменить его визит было никак нельзя. Сара чувствовала себя чем-то вроде экспоната на лекции с диапозитивами, с какими он, по всей вероятности, там, в Африке, выступал. Миссис Кэсл ее не представила. Она просто сказала: «Это Сара», будто Сара была приютской сироткой, что отвечало действительности. Мистер Боттомли до приторности слащаво сюсюкал с Сэмом, к ней же проявлял взвешенный интерес, словно к одной из своих цветных прихожанок. Дили-бом, умчавшаяся при виде их из страха перед Буллером, выказывала теперь усиленное дружелюбие и царапала юбку Сары.
— Расскажите мне, как на самом деле живут люди в Соуэто, — попросил мистер Боттомли. — Я, видите ли, работал в Родезии. В английских газетах тоже все преувеличивают. Не такие уж мы черномазые черти, какими нас рисуют, — добавил он и покраснел, поняв свою оплошность. Миссис Кэсл долила ему в стакан воды. — Я хочу сказать, — продолжал он, — можно ли там должным образом воспитать ребенка? — И его блестящие глаза остановились на Сэме, словно прожектор в ночном клубе.
— Ну, откуда же Саре это знать, Эзра? — заметила миссис Кэсл. И нехотя пояснила: — Сара — моя невестка.
Мистер Боттомли покраснел еще больше.
— А-а, так вы приехали в гости? — спросил он.
— Сара живет со мной, — сказала миссис Кэсл. — Пока. А мой сын в Соуэто никогда не жил. Он работал в посольстве.
— Мальчик, наверное, рад, что приехал повидать бабушку, — сказал мистер Боттомли.
Сара подумала: «Неужели такой теперь будет моя жизнь?»
Когда мистер Боттомли отбыл, миссис Кэсл сказала Саре, что им надо серьезно поговорить.
— Я звонила Морису, — сказала она, — он и слушать ничего разумного не хочет. — Она повернулась к Сэму. — Пойди в сад, миленький, поиграй там.
— Так ведь там дождик, — сказал Сэм. — Я забыла об этом, миленький. Тогда пойди наверх и поиграй с Дили-бом.
— Я пойду наверх, — сказал Сэм, — но играть с вашей кошкой не стану. Мой дружок — Буллер. Вот он знает, что делать с кошками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78