По двести процентов прибыли наваривали. А попробовали бы они из «общака» украсть — их четвертовали бы! Да ваше государство — первый враг человека, вся эта чиновничья братия только и рыскает, где бы поживиться, кого бы заложить и продать, с кого налоги содрать. Мне в тюрьме было бы жить проще, чем в государстве, там хоть закон есть. Вы выяснили, кто я такой?.. Я — один из тех крепких парней, которые поджидают влюбленных пареньков за углами. Кошка — это кошка, господин Камай. А мышка — это мышка. Я бандит, а вы — генеральный директор. Я сын вора, а вы — сын миллионера. Между нами нет ничего общего!
Камай слушал, как слушают гинекологи, когда им рассказывают, откуда берутся дети. Дождавшись, когда Влад выпустит пар, заговорил негромко:
— Четверть века тому назад один человек украл цистерну с бензином. Красиво украл, как в детективном романе: на полном ходу сумел отцепить и перевести на стрелку, а там уже поджидали бензовозы. Прибыль была по тем временам «баснословная»: двести семьдесят рублей! Влепили ему «десятку» — за хищение в особо крупных. Дело, конечно, не в той цистерне, а в том железнодорожном составе, который к ней «подцепили» — раз уж все равно загремел. Адвокаты продолжали сражение, и правда должна была восторжествовать, и тогда проворовавшиеся деятели решили утопить концы: нет человека — нет проблемы. Подговорил его один бывалый уйти в побег. Человек уже разуверился в правде, понимал, что десять лет не протянет, и согласился — хоть детишек напоследок повидать. Рецидивист его спровоцировал, вывел на «запретку», а сам не пошел. Часовой того человека застрелил, а рецидивиста, как было обещано, выпустили «за хорошее поведение».
— Это… это вы к чему? — насторожился Влад.
— Это о кошках и мышках, господин Мехов. За четверть века эта кошка столько мышек съела, что впору подавиться. И тех, кто к углу подводил, и тех, что за углом стояли — никем не брезговала.
— Кто рецидивист-то? — не унимался Влад.
— Панич. А человек, укравший цистерну с бензином, ваш отец Михаил Мехов. Вместе они сидели.
— ?!.
— Это можно проверить. У меня в СБ, как вы верно уже подметили, не сброд, а бывшие сотрудники МВД. И уж о таких-то китах, как Панич, им известно все. Вы хотели узнать, кто убил вашего друга? Это не по моей части. Прокуратура разберется, если, конечно, захочет. Но знать, с кем мне предстоит иметь дело, я должен был — правило у меня такое. Нравится вам с Паничем — я не переманиваю, к себе не возьму, несмотря на ваш чемпионский титул. Кожухов был председателем Совета директоров одного из крупнейших металлургических предприятий, правая рука и особо доверенное лицо Панича, на их альянсе город да еще сотня человек держались. А убрал — как пылинку сдул с рукава. Друг ваш Земцов не в счет, с такими, как он, Панич вообще не считается — подумаешь, телохранитель! Он и фамилии его, уверен, не запомнил. А если вы думаете, что он вас подобрал, чтобы покормить и обогреть, ошибаетесь. Пантера был не макаренкой, а уголовным авторитетом, правда? И учил он вас явно не сапоги тачать. Вы инструмент, Мехов. Если бы не ваша мать, Панич бы вас раньше «крестил» — она ему цену знала и оберегала вас от него. Зато когда она умерла, никого рядом с вами не оказалось, и Панин проявил участие — это ему ничего не стоило.
Владу показалось, будто он вышел на площадь перед народом, чтобы что-то сказать, и забыл — что.
— Хорошо поработали, — вымолвил едва слышно. — А кого, по-вашему, представляет Мещанинов? — спросил он.
— Поживем — увидим. Как сказал один философ: «Время обнажает нашу нравственную геологию».
— А если его нет, времени? Мещанинов не меньше Кожухова нуждается в средствах. Я читал, он назначен решением самого премьера? Значит, ему проще, чем Кожухову, решить вопрос об этой… как ее… культивации?
Впервые за все время беседы Камай посмотрел на него как на равного.
— И все-таки я бы предпочел подождать.
— Завтра с Мещаниновым собираются встретиться Панич и его компаньоны, — выложил Влад. — Я человек маленький, ни черта в политике не понимаю, но и козе понятно, о чем предстоит разговор: Мещанинову попытаются втолковать, на чьи деньги он собирается тут строить новые рыночные отношения. А мытьем или катаньем — это уж как получится.
— То есть?
— Это я о превентивном ударе. Драка-то уже развязана? Предложение, с которым к вам приезжал Кожухов, может оказаться козырной картой Мещанинова. Да и вам с ним будет проще решить вопрос — при его-то связях в министерствах?
Камай уже не пытался удерживать положение ведущего, позабыл о менторском тоне человека, сознающего свое превосходство.
— То есть вы хотите предложить…
— Я хочу сказать, что для вас это будет более короткий путь, чем через представительства России в Америке.
24
Тайна похожа на «ручную» гюрзу: ту и другую лучше не заводить.
И премьер, и президент поднаторели в кадровых перестановках, выбивали людей Консорциума одного за другим. Второй год делались попытки сформировать «промышленную группу» за счет коммунистов и их попутчиков.
С назначением Мещанинова игра пошла в открытую: дни «краснодольской группировки» были сочтены, и никакие подкупы и даже угрозы, к которым пытались прибегнуть «отцы» Консорциума, не могли спасти положения.
На сей раз полковник Салыков прилетел глубокой ночью в Ухту не для того, чтобы встретиться с Паничем: старик свое отработал.
…Мало кто знал, что в 1983 году Уральск-12 был «заморожен» искусственно. Тогдашнее правительство не пришлось долго убеждать в нецелесообразности его дальнейшего использования: достаточно было волевого решения одного человека. Урана хватало на Украине и в Ферганской области, в Казахстане, Киргизии, Таджикистане и российском Краснокаменске. Другое дело — платиновые руды, они могли дать большую прибыль.
Полковник Салыков тогда еще был капитаном, но в форме со щитом и мечом на петлицах его никто не видел — диплом об окончании Высшей школы КГБ хранился в сейфе его начальника на Лубянке. Сам Салыков носил в ту пору… лагерную робу с номером на груди. Его легенда предполагала использование диплома Ленинградского финансово-экономического института, который он окончил заочно, после чего и был завербован людьми с «чистыми руками».
Зону в верховье Вишеры, охраняемую батальоном краснопогонников, нужно было сохранить в ее статусе «секретного полигона» — со всеми постройками и техническим парком.
Салыков мог считать себя автором дерзкой идеи — отдать базу «теневикам» и позволить им развернуть криминальный бизнес под покровом военной тайны. Оставалось подобрать кандидатуру человека, способного воплотить эту идею.
Выбор пал на Панича, имевшего авторитет и обширные связи в уголовном мире, авантюриста, чей «послужной список» включал в себя половину предусмотренных Уголовным кодексом статей — от экономических преступлений до убийств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Камай слушал, как слушают гинекологи, когда им рассказывают, откуда берутся дети. Дождавшись, когда Влад выпустит пар, заговорил негромко:
— Четверть века тому назад один человек украл цистерну с бензином. Красиво украл, как в детективном романе: на полном ходу сумел отцепить и перевести на стрелку, а там уже поджидали бензовозы. Прибыль была по тем временам «баснословная»: двести семьдесят рублей! Влепили ему «десятку» — за хищение в особо крупных. Дело, конечно, не в той цистерне, а в том железнодорожном составе, который к ней «подцепили» — раз уж все равно загремел. Адвокаты продолжали сражение, и правда должна была восторжествовать, и тогда проворовавшиеся деятели решили утопить концы: нет человека — нет проблемы. Подговорил его один бывалый уйти в побег. Человек уже разуверился в правде, понимал, что десять лет не протянет, и согласился — хоть детишек напоследок повидать. Рецидивист его спровоцировал, вывел на «запретку», а сам не пошел. Часовой того человека застрелил, а рецидивиста, как было обещано, выпустили «за хорошее поведение».
— Это… это вы к чему? — насторожился Влад.
— Это о кошках и мышках, господин Мехов. За четверть века эта кошка столько мышек съела, что впору подавиться. И тех, кто к углу подводил, и тех, что за углом стояли — никем не брезговала.
— Кто рецидивист-то? — не унимался Влад.
— Панич. А человек, укравший цистерну с бензином, ваш отец Михаил Мехов. Вместе они сидели.
— ?!.
— Это можно проверить. У меня в СБ, как вы верно уже подметили, не сброд, а бывшие сотрудники МВД. И уж о таких-то китах, как Панич, им известно все. Вы хотели узнать, кто убил вашего друга? Это не по моей части. Прокуратура разберется, если, конечно, захочет. Но знать, с кем мне предстоит иметь дело, я должен был — правило у меня такое. Нравится вам с Паничем — я не переманиваю, к себе не возьму, несмотря на ваш чемпионский титул. Кожухов был председателем Совета директоров одного из крупнейших металлургических предприятий, правая рука и особо доверенное лицо Панича, на их альянсе город да еще сотня человек держались. А убрал — как пылинку сдул с рукава. Друг ваш Земцов не в счет, с такими, как он, Панич вообще не считается — подумаешь, телохранитель! Он и фамилии его, уверен, не запомнил. А если вы думаете, что он вас подобрал, чтобы покормить и обогреть, ошибаетесь. Пантера был не макаренкой, а уголовным авторитетом, правда? И учил он вас явно не сапоги тачать. Вы инструмент, Мехов. Если бы не ваша мать, Панич бы вас раньше «крестил» — она ему цену знала и оберегала вас от него. Зато когда она умерла, никого рядом с вами не оказалось, и Панин проявил участие — это ему ничего не стоило.
Владу показалось, будто он вышел на площадь перед народом, чтобы что-то сказать, и забыл — что.
— Хорошо поработали, — вымолвил едва слышно. — А кого, по-вашему, представляет Мещанинов? — спросил он.
— Поживем — увидим. Как сказал один философ: «Время обнажает нашу нравственную геологию».
— А если его нет, времени? Мещанинов не меньше Кожухова нуждается в средствах. Я читал, он назначен решением самого премьера? Значит, ему проще, чем Кожухову, решить вопрос об этой… как ее… культивации?
Впервые за все время беседы Камай посмотрел на него как на равного.
— И все-таки я бы предпочел подождать.
— Завтра с Мещаниновым собираются встретиться Панич и его компаньоны, — выложил Влад. — Я человек маленький, ни черта в политике не понимаю, но и козе понятно, о чем предстоит разговор: Мещанинову попытаются втолковать, на чьи деньги он собирается тут строить новые рыночные отношения. А мытьем или катаньем — это уж как получится.
— То есть?
— Это я о превентивном ударе. Драка-то уже развязана? Предложение, с которым к вам приезжал Кожухов, может оказаться козырной картой Мещанинова. Да и вам с ним будет проще решить вопрос — при его-то связях в министерствах?
Камай уже не пытался удерживать положение ведущего, позабыл о менторском тоне человека, сознающего свое превосходство.
— То есть вы хотите предложить…
— Я хочу сказать, что для вас это будет более короткий путь, чем через представительства России в Америке.
24
Тайна похожа на «ручную» гюрзу: ту и другую лучше не заводить.
И премьер, и президент поднаторели в кадровых перестановках, выбивали людей Консорциума одного за другим. Второй год делались попытки сформировать «промышленную группу» за счет коммунистов и их попутчиков.
С назначением Мещанинова игра пошла в открытую: дни «краснодольской группировки» были сочтены, и никакие подкупы и даже угрозы, к которым пытались прибегнуть «отцы» Консорциума, не могли спасти положения.
На сей раз полковник Салыков прилетел глубокой ночью в Ухту не для того, чтобы встретиться с Паничем: старик свое отработал.
…Мало кто знал, что в 1983 году Уральск-12 был «заморожен» искусственно. Тогдашнее правительство не пришлось долго убеждать в нецелесообразности его дальнейшего использования: достаточно было волевого решения одного человека. Урана хватало на Украине и в Ферганской области, в Казахстане, Киргизии, Таджикистане и российском Краснокаменске. Другое дело — платиновые руды, они могли дать большую прибыль.
Полковник Салыков тогда еще был капитаном, но в форме со щитом и мечом на петлицах его никто не видел — диплом об окончании Высшей школы КГБ хранился в сейфе его начальника на Лубянке. Сам Салыков носил в ту пору… лагерную робу с номером на груди. Его легенда предполагала использование диплома Ленинградского финансово-экономического института, который он окончил заочно, после чего и был завербован людьми с «чистыми руками».
Зону в верховье Вишеры, охраняемую батальоном краснопогонников, нужно было сохранить в ее статусе «секретного полигона» — со всеми постройками и техническим парком.
Салыков мог считать себя автором дерзкой идеи — отдать базу «теневикам» и позволить им развернуть криминальный бизнес под покровом военной тайны. Оставалось подобрать кандидатуру человека, способного воплотить эту идею.
Выбор пал на Панича, имевшего авторитет и обширные связи в уголовном мире, авантюриста, чей «послужной список» включал в себя половину предусмотренных Уголовным кодексом статей — от экономических преступлений до убийств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62