ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Я звоню администратору и прошу прислать к нам лучшего тубиба квартала. Он не заставляет себя долго ждать.
Это маленький фруктик с бородёнкой похотливого козла, тощий, как велосипедная спица, и отягощенный очками в золотой оправе.
Пока он осматривает моего собрата, я спускаюсь взять интервью у портье. Показываю ему конверт, найденный в кармане Фузи Хотъубе и прошу его перевести с японского. Парень нежно теребит мочку уха (вы, наверное, догадались, что этот жест означает у японцев высшее интеллектуальное напряжение).
- Это не по-японски? - спрашиваю я.
- По-японски, но...
- Но...?
- Это старо японский. Я не очень-то понимаю... Сейчас так уже не пишут иероглифы и...
- Но он не так уж и стар, так как на этом конверте наклеена марка!
- К сожалению, я не в силах помочь вам, месье. Но вы можете проконсультироваться у букиниста на соседней улице. Он торгует старинными книгами и, может быть, сможет помочь вам.
Я благодарю футцана, даю ему чаевые и поднимаюсь узнать, как идут дела у Берюрье. Выходя из лифта, я слышу вопли, стоны, удары... Они исходят из комнаты Толстомясого. Я сломя голову врываюсь в номер.
Какой спектакль! Доктор плавает на четвереньках посередине комнаты в разодранной рубашке, с порванным галстуком и без рукава на пиджаке. Под его правым глазом синеет огромный фонарь, очки превратились в две кучки стекла с торчащим из них концом золотой проволочки, наподобие хвостика от пробки с бутылки шампанского.
Громила, более желтый, чем его жертва, мечется по комнате, потрясая своими кулаками ярмарочного бойца.
- Что здесь происходит?-удивляюсь я.
Мой компаньон брызжет слюной:
- Что это за страна, где тубибы-додики?! (16)
Он подлетает к доктору и лягает его под ребра своим копытом. Тот стонет. Мне приходится срочно вмешаться.
- Прекрати, Толстяк! Объясни, в чем дело!
- Ты же не знаешь, какую мерзость предлагал мне этот удод! И это мне, Берюрье! Как будто я похож на такого! Разве по мне не видать, что я-нормальный мужчина?! Что мои нравы заодно с природой, а не против, а? Я тебя спрашиваю!
- Успокойся! Что он тебе сказал?
- Это настолько гадко, что я не осмеливаюсь повторить это даже тебе, Сан-А, хоть ты-- мой друг до гроба!
Поняв, что мне так и не удастся ничего вытянуть из этой псины, я склоняюсь над врачом.
-Что случилось, доктор?
- Я хотел сделать ему акупунктуру,-лепечет несчастный.
- Ты слышишь?-визжит Толстяк.-И он еще осмеливается повторять это! Подумать только, что у японцев такие замашки! Чего стоит один их флагкрасный кружок на белом фоне! С ними все ясно! Это даже не эмблема, это целая программа!
Я спешу объяснить Толстяку, что такое акупунктура. Он слушает, фыркает, произносит "Ну, ладно!", а затем взрывается снова:
- Я плачу тубибу не за что, чтобы он вгонял мне иглы под шкуру! Убери отсюда этого поганца! Я лучше приму аспирин.
Теперь остается самое сложное - успокоить тубиба и помешать ему обратиться за помощью к нашим японским коллегам. Я сочиняю для него роман о нервном расстройстве Берю и сую ему пригоршню долларов. Он прихлопывается и, наконец, причитая, убирается восвояси. Через секунду за дверью раздается дикий вопль.
Без своих диоптрий несчастный передвигался наощупь. и вошел в лифт, не заметив, что его кабина находилась этажом ниже.
В целом он отделался сломанной ногой, вывихнутым плечом, расплющенным носом и оторванным ухом. Могло быть и хуже!
Я говорю Толстяку о последствиях его нетерпимости но он в ответ лишь пожимает плечами:
- Мне сразу не понравилась его рожа! Красивый фланелевый пиджак (как ни странно, до сих пор белый) бесстрастно подчеркивает желтизну моего ангелочка. Прямо-таки, белоснежная лилия с золотыми тычинками!
- Куда пойдем? - справляется любезный поросенок.
- Сначала к библиотекарю, к которому мне посоветовали обратиться, а потом махнем в Кавазаки, по адресу парня, распотрошившего себя в самолете.
-Что мы забыли у библиотекаря?
- Дать ему расшифровать адрес на конверте... Собирайся и не ломай себе голову, остальное я беру на себя!
Книжный магазин являет собой маленькую лавочку с витринами, где выставлены редкие издания. Нас встречает крупный, убеленный сединами старик в европейском костюме, но со странным колпаком из черного шелка на голове. Он не говорит по-французски, но трекает несколько фраз поанглийски. Я показываю ему конверт и спрашиваю, не может ли он перевести нам текст.
Он берет в руку наш бумажный прямоугольник, напяливает на нос очки с толстенными стеклами, смотрит, затем вооружается лупой, и когда я уже задаюсь вопросом, сможет ли он обойтись без большого телескопа токийской обсерватории, он вдруг вскрикивает и роняет лупу, швыряет конверт на лакированный столик так, как будто тот обжег ему пальцы, и мчится в подсобку.
- Ты только посмотри,-говорю я Толстяку,-ну и реакция у нашего книжного червя!
- Ты же знаешь, что у поноса свои причуды,-философски замечает мой друг.
Мы томимся в ожидании не менее десяти минут, а старой библиотечной крысы все нет. Я начинаю волноваться: Наверное, что-то случилось: старикана-япошку аж передернуло после того, как он ознакомился с текстом на конверте. Я зову его:
- Hello! Sir, please! (17)
Но в ответ-тишина. Тогда я захожу в подсобку: никого.
Следующая дверь ведет в комнату. Я продвигаюсь вперед, продолжая звать хозяина. И вдруг мои слова застывают в горле.
Старый торговец книгами сидит на подушках в строгом костюме. Он только что сделал себе харакири. Та же самая церемония, что накануне в самолете: кинжал с обернутой в белый платок рукояткой.
Его кровь стекает на подушки и образует на полу лужу. Старик еще жив, но лучше бы он был мертв. Его пергаментное лицо исказила предсмертная конвульсия, глаза уже закатились.
Толстяк у меня за спиной застывает от удивления.
- Что это он сделал?! И он - тоже!
- И он тоже. Берю. Пойдем, а то я потеряю дар речи.
Прежде чем выйти из магазина, я забираю роковой конверт.
На улице все спокойно. Воздух пахнет геранью, прохожие наслаждаются жизнью.
Мы проходим сотню метров, не проронив ни слова, затем останавливаемся и обмениваемся долгим взглядом, полным взаимной тревоги.
- Все это происходит наяву или же нам снится кошмарный сон?
- Этот старый бумазей с ума что ли спятил?
- На это нам надо будет дать ответ, Толстяк.
- Это на него нашло после того, как он прочитал конверт?
- Да.
Мы снова замолкаем. Увидев такси, я поднимаю руку.
- Куда едем? - вздыхает мой друг.
Вместо ответа я сажусь в пеструху.
- Агентство Франс-Пресс,- бросаю я водителю- Вы знаете, где это?
Он утвердительно отвечает по-японски и жмет на газ.
Глава 6
Помещение агентства "Франс-Пресс" находится по соседству с редакцией крупной токийской вечерней газеты "Нерогоносктобдит".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36