Время от времени одно какое-нибудь кольцо проскальзывало вниз по течению, и догнать его было невозможно. Друзья остановились, чтобы попрощаться. Хью сказал:
— А ты отправляешься в Аспли. Туда, где человек благополучно переночевал у своей родни накануне собственной смерти. Если он действительно мертв! Я забываю, что все это просто наши догадки. А что если у него были серьезные причины исчезнуть и числиться в мертвецах? В наши дни люди меняют свои взгляды, как рубашку, и на каждую продажную душу находится покупатель. Ладно, смотри в Аспли во все глаза и используй свою сообразительность наблаго своего паренька — я сразу вижу, когда ты расправляешь крылья и стараешься прикрыть неоперившегося птенца, — но привези мне все, что сможешь собрать о Питере Клеменсе и о том, что он собирался делать, когда уехал из Аспли и двинулся на север. Вдруг какая-нибудь простая душа слышала что-то, что нам может помочь, но молчит, не подозревая об этом.
— Ладно, — ответил Кадфаэль и повернул к монастырским воротам, торопясь скорее добраться до своей постели.
Глава пятая
Облеченный доверием аббата, брат Кадфаэль вывел мула из конюшни, предпочтя на нем проделать путь до Аспли, чуть более четырех миль, вместо того, чтобы идти пешком. Прошли времена, когда он постыдился бы садиться в седло ради такого расстояния; ему было уже больше шестидесяти лет, и на сей раз он решил поберечь силы. Кроме того, теперь ему редко выпадал случай проехать верхом, а некогда это было для него самым большим удовольствием, и сейчас он не мог пренебречь такой возможностью.
Он уехал после заутрени, перекусив на скорую руку. Утро было туманным и тихим, наполненным тяжкой сладковатой влагой меланхолической осени; прятавшееся за облаками солнце иногда просвечивало сквозь дымку и казалось очень большим и теплым. Путь, во всяком случае его первый отрезок — до проезжей дороги, был приятным.
Долгий Лес, тянувшийся к югу и юго-западу от Шрусбери, испортили, к счастью, меньше, чем другие леса. Вырубки были редки, чащи, где можно охотиться, густые и дикие, а открытые пустоши давали пристанище самым разным созданиям, живущим на земле и в воздухе. Шериф Прескот строго следил за любыми переменами, однако не вмешивался, если они служили укреплению порядка, а не нарушению его, и пограничным манорам разрешалось расширять земли и расчищать их при условии, что хозяева твердой рукой охраняли мир в своих владениях. По краю леса было разбросано несколько очень старых хозяйств; некогда это были небольшие участки, вырубленные в глухой чаще, а теперь их окружали хорошо возделанные поля, обнесенные изгородями. Три соседствующих друг с другом древних манора — Линде, Аспли и Фориет — располагались на восточной границе этих земель, в полулесной, полуоткрытой местности. Человеку, отправлявшемуся отсюда в Честер, не нужно было проезжать через Шрусбери, он мог миновать его, оставив город на западе. Питер Клеменс так и сделал, предпочтя, раз уж представилась такая возможность, заехать к родне, а не искать пристанища в аббатстве Шрусбери. Как бы сложилась его судьба, выбери он местом ночлега обитель святых Петра и Павла? Тогда по пути в Честер он мог бы миновать Витчерч и проехать западнее, где нет болот. Поздно гадать!
Увидев аккуратные поля со следами давно собранного урожая и жнивье, на котором паслись овцы, Кадфаэль понял, что выехал на земли манора Линде. К этому времени небо немного очистилось, мягкое молочно-белое солнце согрело воздух, но туман полностью не рассеялся. По нераспаханному краю поля шагал молодой человек, за ним по пятам бежала собака, а на руке у него сидел сокол со связанными ремнем лапками; сапоги юноши потемнели от росы, шапки на голове не было, и на светло-каштановых волосах блестели капли воды, упавшей с листьев, когда он проходил по подлеску. Этот молодой дворянин с очень легкой походкой явно был в превосходном настроении: разматывая ремень и поглаживая взъерошенную птицу, он весело насвистывал. Ему было, наверное, чуть более двадцати лет. Увидев Кадфаэля, молодой человек спрыгнул на тропу и, поскольку на нем не было шляпы, приветствовал монаха изящным наклоном своей светловолосой головы и веселым восклицанием:
— Добрый день, брат! Ты направляешься к нам?
— Если тебя зовут Найджел, то да, к вам, — останавливаясь, ответил на приветствие Кадфаэль. Только вряд ли это старший сын Аспли, тот должен быть на пять или шесть лет старше брата, а этот слишком юн и слишком не похож на Мэриета ни цветом волос, ни сложением; этот молодой человек был высок, строен и голубоглаз, круглолиц и улыбчив. Чуть больше рыжины в его светлых волосах — а они были того неуловимого зеленовато-желтого оттенка, который присущ листьям дуба, когда они еще не совсем распустились весной или готовы опасть осенью, — и можно бы сказать, что локон, который хранил у себя Мэриет, срезан с головы этого юноши.
— Тогда нам не повезло, — вежливо проговорил молодой человек, состроив милую гримасу разочарования, — но все равно мы будем рады, если у тебя найдется время заехать к нам отдохнуть и выпить чего-нибудь. Потому что я всего лишь Линде, а не Аспли, и зовут меня Джейнин.
Кадфаэль вспомнил, что рассказывал Хью о том, как отвечал Мэриет на вопросы каноника Элюара. Старший брат Мэриета был обручен с дочерью хозяина соседнего манора. И это могли быть только Линде, потому что среди обитателей родного дома Мэриет упомянул, не проявив особой заинтересованности, и свою молочную сестру, которая была наследницей манора Фориет, прилегающего к Аспли с южной стороны. Тогда этот жизнерадостный молодой человек — брат невесты Найджела.
— Очень любезно с твоей стороны, — приветливо проговорил Кадфаэль, — благодарю за приглашение, но я еду по делу и должен выполнить данное мне поручение. Осталось, наверное, проехать всего милю?
— Даже меньше, если ты поедешь низом, по левой дорожке от развилки. Через лесок — и ты в их полях, тропа выведет тебя прямо к воротам Аспли. Если не торопишься, я провожу тебя.
Кадфаэль с удовольствием согласился. Даже если он мало что узнает от своего попутчика об этих трех манорах, у хозяев которых были дети — сыновья и дочери — почти одного возраста, и росли они, очевидно, как одна семья, компания юноши была приятна сама по себе. А несколько крупиц услышанного могли упасть как семена в почву и потом дать ростки. Монах тронул мула, и тот двинулся вперед медленной иноходью, а Джейнин Линде пошел рядом легкими длинными шагами.
— Ты из Шрусбери, брат? — Юноша явно не был лишен свойственного всем людям любопытства. — Не случилось ли чего-нибудь с Мэриетом? Честно говоря, мы были потрясены, когда он решил надеть сутану, но если подумать — он всегда поступал по-своему, а уж выбрав путь, шел им до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— А ты отправляешься в Аспли. Туда, где человек благополучно переночевал у своей родни накануне собственной смерти. Если он действительно мертв! Я забываю, что все это просто наши догадки. А что если у него были серьезные причины исчезнуть и числиться в мертвецах? В наши дни люди меняют свои взгляды, как рубашку, и на каждую продажную душу находится покупатель. Ладно, смотри в Аспли во все глаза и используй свою сообразительность наблаго своего паренька — я сразу вижу, когда ты расправляешь крылья и стараешься прикрыть неоперившегося птенца, — но привези мне все, что сможешь собрать о Питере Клеменсе и о том, что он собирался делать, когда уехал из Аспли и двинулся на север. Вдруг какая-нибудь простая душа слышала что-то, что нам может помочь, но молчит, не подозревая об этом.
— Ладно, — ответил Кадфаэль и повернул к монастырским воротам, торопясь скорее добраться до своей постели.
Глава пятая
Облеченный доверием аббата, брат Кадфаэль вывел мула из конюшни, предпочтя на нем проделать путь до Аспли, чуть более четырех миль, вместо того, чтобы идти пешком. Прошли времена, когда он постыдился бы садиться в седло ради такого расстояния; ему было уже больше шестидесяти лет, и на сей раз он решил поберечь силы. Кроме того, теперь ему редко выпадал случай проехать верхом, а некогда это было для него самым большим удовольствием, и сейчас он не мог пренебречь такой возможностью.
Он уехал после заутрени, перекусив на скорую руку. Утро было туманным и тихим, наполненным тяжкой сладковатой влагой меланхолической осени; прятавшееся за облаками солнце иногда просвечивало сквозь дымку и казалось очень большим и теплым. Путь, во всяком случае его первый отрезок — до проезжей дороги, был приятным.
Долгий Лес, тянувшийся к югу и юго-западу от Шрусбери, испортили, к счастью, меньше, чем другие леса. Вырубки были редки, чащи, где можно охотиться, густые и дикие, а открытые пустоши давали пристанище самым разным созданиям, живущим на земле и в воздухе. Шериф Прескот строго следил за любыми переменами, однако не вмешивался, если они служили укреплению порядка, а не нарушению его, и пограничным манорам разрешалось расширять земли и расчищать их при условии, что хозяева твердой рукой охраняли мир в своих владениях. По краю леса было разбросано несколько очень старых хозяйств; некогда это были небольшие участки, вырубленные в глухой чаще, а теперь их окружали хорошо возделанные поля, обнесенные изгородями. Три соседствующих друг с другом древних манора — Линде, Аспли и Фориет — располагались на восточной границе этих земель, в полулесной, полуоткрытой местности. Человеку, отправлявшемуся отсюда в Честер, не нужно было проезжать через Шрусбери, он мог миновать его, оставив город на западе. Питер Клеменс так и сделал, предпочтя, раз уж представилась такая возможность, заехать к родне, а не искать пристанища в аббатстве Шрусбери. Как бы сложилась его судьба, выбери он местом ночлега обитель святых Петра и Павла? Тогда по пути в Честер он мог бы миновать Витчерч и проехать западнее, где нет болот. Поздно гадать!
Увидев аккуратные поля со следами давно собранного урожая и жнивье, на котором паслись овцы, Кадфаэль понял, что выехал на земли манора Линде. К этому времени небо немного очистилось, мягкое молочно-белое солнце согрело воздух, но туман полностью не рассеялся. По нераспаханному краю поля шагал молодой человек, за ним по пятам бежала собака, а на руке у него сидел сокол со связанными ремнем лапками; сапоги юноши потемнели от росы, шапки на голове не было, и на светло-каштановых волосах блестели капли воды, упавшей с листьев, когда он проходил по подлеску. Этот молодой дворянин с очень легкой походкой явно был в превосходном настроении: разматывая ремень и поглаживая взъерошенную птицу, он весело насвистывал. Ему было, наверное, чуть более двадцати лет. Увидев Кадфаэля, молодой человек спрыгнул на тропу и, поскольку на нем не было шляпы, приветствовал монаха изящным наклоном своей светловолосой головы и веселым восклицанием:
— Добрый день, брат! Ты направляешься к нам?
— Если тебя зовут Найджел, то да, к вам, — останавливаясь, ответил на приветствие Кадфаэль. Только вряд ли это старший сын Аспли, тот должен быть на пять или шесть лет старше брата, а этот слишком юн и слишком не похож на Мэриета ни цветом волос, ни сложением; этот молодой человек был высок, строен и голубоглаз, круглолиц и улыбчив. Чуть больше рыжины в его светлых волосах — а они были того неуловимого зеленовато-желтого оттенка, который присущ листьям дуба, когда они еще не совсем распустились весной или готовы опасть осенью, — и можно бы сказать, что локон, который хранил у себя Мэриет, срезан с головы этого юноши.
— Тогда нам не повезло, — вежливо проговорил молодой человек, состроив милую гримасу разочарования, — но все равно мы будем рады, если у тебя найдется время заехать к нам отдохнуть и выпить чего-нибудь. Потому что я всего лишь Линде, а не Аспли, и зовут меня Джейнин.
Кадфаэль вспомнил, что рассказывал Хью о том, как отвечал Мэриет на вопросы каноника Элюара. Старший брат Мэриета был обручен с дочерью хозяина соседнего манора. И это могли быть только Линде, потому что среди обитателей родного дома Мэриет упомянул, не проявив особой заинтересованности, и свою молочную сестру, которая была наследницей манора Фориет, прилегающего к Аспли с южной стороны. Тогда этот жизнерадостный молодой человек — брат невесты Найджела.
— Очень любезно с твоей стороны, — приветливо проговорил Кадфаэль, — благодарю за приглашение, но я еду по делу и должен выполнить данное мне поручение. Осталось, наверное, проехать всего милю?
— Даже меньше, если ты поедешь низом, по левой дорожке от развилки. Через лесок — и ты в их полях, тропа выведет тебя прямо к воротам Аспли. Если не торопишься, я провожу тебя.
Кадфаэль с удовольствием согласился. Даже если он мало что узнает от своего попутчика об этих трех манорах, у хозяев которых были дети — сыновья и дочери — почти одного возраста, и росли они, очевидно, как одна семья, компания юноши была приятна сама по себе. А несколько крупиц услышанного могли упасть как семена в почву и потом дать ростки. Монах тронул мула, и тот двинулся вперед медленной иноходью, а Джейнин Линде пошел рядом легкими длинными шагами.
— Ты из Шрусбери, брат? — Юноша явно не был лишен свойственного всем людям любопытства. — Не случилось ли чего-нибудь с Мэриетом? Честно говоря, мы были потрясены, когда он решил надеть сутану, но если подумать — он всегда поступал по-своему, а уж выбрав путь, шел им до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60