Сэр Джордж мог спокойно передать дело в ее умелые руки.
На следующий день в пять Тоби пришел за Кэмпион. Он придумал очень простую маскировку — надел кожаную солдатскую куртку, а приметные рыжие кудри скрыл под засаленным кожаным подшлемником. В то утро он не брился, отчего в лице появилось что-то зловещее и жестокое. Результат ему понравился. Кэмпион уже знала о его склонности разыгрывать комедии. Он обожал подражать другим, делать вид, будто он не тот, кто есть на самом деле, а на примере человека в Сент-Джайлзе она убедилась, насколько полезным может оказаться этот дар. Однако в тот день на Стрэнде, когда он начал изображать из себя неотесанного солдата, она его удержала.
— Тоби, если ты не уймешься, я пойду по противоположной стороне улицы.
Он рычал и задиристо пялился на прохожих.
— Повинуюсь приказу, мэм, ведь я всего лишь простой солдат.
Она остановилась возле причудливых каменных зверей на карнизе дома сэра Гренвилла Кони.
— Мне страшно.
— Отчего?
— Что я ему скажу?
Ее голубые бесхитростные глаза смотрели на Тоби, и тот улыбнулся:
— Мы целую неделю об этом толковали. Ты же знаешь, что говорить.
— А если он не ответит?
— Тогда мы поедем в Лэзен, поженимся и думать обо всем этом забудем.
Она отступила в дверной проем какого-то здания, пропуская шедших мимо людей.
— Давай в любом случае так и сделаем.
— Ты этого хочешь?
— Да. Только…
— Только тебя мучает любопытство. Меня тоже!
На миг Тоби чуть не поддался соблазну. Они могли уйти, убежать, забыть о Договоре, о печати, оставив их в том мире, воспоминание о котором Кэмпион хотела стереть из памяти. Они могли найти священника, пожениться, и Тоби плевать было на возмущение родителей, если он будет вместе со своей златокудрой красавицей.
Она застенчиво посмотрела на него.
— А если бы у меня деиствдтельно было десять тысяч фунтов годового дохода; отец бы одобрил наш брак?
— Если бы и тысяча была, он бы тоже одобрил! — рассмеялся Тоби. — Крыша на Старом доме перевесит любые его принципы.
Она посмотрела мимо него на дом сэра Гренвилла Кони.
— Возможно, он не захочет принять меня.
— Ну, так выясни.
— Жаль, что ты не можешь пойти со мной.
— Мне тоже, но никак нельзя. Он большая парламентская шишка, не забывай. Ему придется тут же арестовать меня, а это вряд ли тебе поможет.
Она бросила на него решительный взгляд.
— Я веду себя глупо. Что он может мне сделать? Он либо расскажет, либо нет.
— Вот именно. Я подожду тебя на улице.
— А потом в Лэзен?
— А потом в Лэзен. Она жалобно протянула:
— Поскорее бы разделаться с этим.
— Минуточку. — Он нес с собой кожаную сумку, назначения которой ей не объяснил. Но теперь он поднял ее, развязал и извлек содержимое.
Это была накидка серебристо-голубого цвета, нити были чуть тронуты серебром. Он приподнял ее, чтобы Кэмпион увидела серебряную застежку на вороте.
— Это тебе.
— Тоби!
Накидка была очаровательна. Материя переливалась так, что ей хотелось до нее дотронуться, надеть ее. Он нежно набросил ее на плечи девушке и отступил.
— Ты просто восхитительна.
Он действительно так думал. Проходившая мимо женщина одобрительно поглядела на Кэмпион. Тоби был доволен.
— Это твой цвет. Всегда носи именно этот оттенок голубого.
— Как она чудесна! — Ей хотелось посмотреть на себя, но даже на ощупь накидка казалась роскошной. — Ну зачем ты?
— Зачем? — Он ласково передразнил ее.
— Мне нравится.
— Это твоя дорожная одежда.
На стройной, высокой фигуре накидка ниспадала безупречными длинными фалдами.
— Можешь надеть ее, когда поедем в Лэзен. А теперь давай мне.
— Нет! — восторженно воскликнула она. — Я сейчас в ней пойду в дом Кони и буду знать, что у меня с собой есть что-то твое. — Она вцепилась в края накидки. — Можно?
Он расхохотался.
— Конечно.
Он протянул ей руку — удивительно, что человек столь злодейской наружности делает столь галантный жест, — и перевел ее через Стрэнд.
Она ожидала, что вся аллея перед домом Кони будет запружена подателями петиций. Сегодня, как ей сообщили, был день, когда сэр Гренвилл принимал простых людей, но, к ее легкому удивлению, темная аллея была столь же пустынна, как и прежде. В дальнем конце поблескивала река.
— Тоби!
Она остановилась перед крыльцом.
На миг он решил, что твердость изменила ей, но потом увидел, что ее руки возятся с чем-то на шее.
— Что?
— Вот. — Она ему что-то протягивала. — Я хочу, чтобы, пока я буду в доме, у тебя было что-то мое.
Это была печать святого Матфея, поблескивавшая золотом в мрачной аллее. С ладони у Тоби свешивалась цепочка. Он воспротивился:
— Нет.
— Почему?
Она не хотела брать печать назад.
— Потому что там она может тебе понадобиться. Возможно, это и будет то самое доказательство, которого он потребует, чтобы дать тебе какой-то ответ.
— Тогда я выйду и возьму ее у тебя.
— Она же твоя! Это ценная вещь!
— Она наша! Сохрани ее для меня.
— Я верну ее, как только ты выйдешь. Она согласилась:
— Ладно.
Он спрятал украшение на шее под рубахой и кожаной курткой. Тоби был рад, что она дала ему печать. Было приятно иметь что-то из ее вещей, ведь влюбленные не могут без талисманов.
— Я тебя подожду.
Они поцеловались, как целовались уже тысячу раз за эту неделю, а потом она решительно направилась к двери и потянула за цепочку с железной ручкой. Кэмпион пришла раньше срока, но ей хотелось поскорее завершить встречу. Ей надо было прожить целую жизнь, такую, о какой в безотрадном Уэрлаттоне она могла лишь мечтать, и сразу же после разговора с сэром Гренвиллом Кони она сможет уехать вместе с Тоби.
В глубине дома прозвенел звонок.
Она оглянулась на Тоби:
— Я буду думать о тебе.
— Я тебя люблю.
Ставень щелкнул и поднялся: «Да?»
Она повернулась:
— Я мисс Слайз. К сэру Гренвиллу Кони.
— Вы рано пришли. — Голос был невежлив. Ставень захлопнулся, и Кэмпион показалось, что ее не впустят, но потом она услышала скрип отодвигаемых засовов и поднимаемой щеколды.
В дверях стоял тощий, болезненный молодой человек, поманивший ее внутрь. Она оглянулась еще раз, улыбнулась Тоби и вошла в темный коридор.
Тоби увидел, как чудесно выглядит развевающаяся во мраке накидка, различил, как Кэмпион поднимается по каменным ступеням, и дверь захлопнулась.
Он прислушивался, пока не замерло эхо хлопнувшей двери, весь дом как-то странно замер.
Потом раздался звук задвигаемых засовов и щеколды, опускающейся в железные скобы, который в мрачной аллее прозвучал неестественно громко. Тоби прошептал: «Кэмпион», но дом уже снова погрузился в безмолвие.
Глава 9
Кэмпион провели в просторную пустую комнату. Там царила полная тишина, будто именно отсюда исходило ощущение странного безмолвия, окутывавшее дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
На следующий день в пять Тоби пришел за Кэмпион. Он придумал очень простую маскировку — надел кожаную солдатскую куртку, а приметные рыжие кудри скрыл под засаленным кожаным подшлемником. В то утро он не брился, отчего в лице появилось что-то зловещее и жестокое. Результат ему понравился. Кэмпион уже знала о его склонности разыгрывать комедии. Он обожал подражать другим, делать вид, будто он не тот, кто есть на самом деле, а на примере человека в Сент-Джайлзе она убедилась, насколько полезным может оказаться этот дар. Однако в тот день на Стрэнде, когда он начал изображать из себя неотесанного солдата, она его удержала.
— Тоби, если ты не уймешься, я пойду по противоположной стороне улицы.
Он рычал и задиристо пялился на прохожих.
— Повинуюсь приказу, мэм, ведь я всего лишь простой солдат.
Она остановилась возле причудливых каменных зверей на карнизе дома сэра Гренвилла Кони.
— Мне страшно.
— Отчего?
— Что я ему скажу?
Ее голубые бесхитростные глаза смотрели на Тоби, и тот улыбнулся:
— Мы целую неделю об этом толковали. Ты же знаешь, что говорить.
— А если он не ответит?
— Тогда мы поедем в Лэзен, поженимся и думать обо всем этом забудем.
Она отступила в дверной проем какого-то здания, пропуская шедших мимо людей.
— Давай в любом случае так и сделаем.
— Ты этого хочешь?
— Да. Только…
— Только тебя мучает любопытство. Меня тоже!
На миг Тоби чуть не поддался соблазну. Они могли уйти, убежать, забыть о Договоре, о печати, оставив их в том мире, воспоминание о котором Кэмпион хотела стереть из памяти. Они могли найти священника, пожениться, и Тоби плевать было на возмущение родителей, если он будет вместе со своей златокудрой красавицей.
Она застенчиво посмотрела на него.
— А если бы у меня деиствдтельно было десять тысяч фунтов годового дохода; отец бы одобрил наш брак?
— Если бы и тысяча была, он бы тоже одобрил! — рассмеялся Тоби. — Крыша на Старом доме перевесит любые его принципы.
Она посмотрела мимо него на дом сэра Гренвилла Кони.
— Возможно, он не захочет принять меня.
— Ну, так выясни.
— Жаль, что ты не можешь пойти со мной.
— Мне тоже, но никак нельзя. Он большая парламентская шишка, не забывай. Ему придется тут же арестовать меня, а это вряд ли тебе поможет.
Она бросила на него решительный взгляд.
— Я веду себя глупо. Что он может мне сделать? Он либо расскажет, либо нет.
— Вот именно. Я подожду тебя на улице.
— А потом в Лэзен?
— А потом в Лэзен. Она жалобно протянула:
— Поскорее бы разделаться с этим.
— Минуточку. — Он нес с собой кожаную сумку, назначения которой ей не объяснил. Но теперь он поднял ее, развязал и извлек содержимое.
Это была накидка серебристо-голубого цвета, нити были чуть тронуты серебром. Он приподнял ее, чтобы Кэмпион увидела серебряную застежку на вороте.
— Это тебе.
— Тоби!
Накидка была очаровательна. Материя переливалась так, что ей хотелось до нее дотронуться, надеть ее. Он нежно набросил ее на плечи девушке и отступил.
— Ты просто восхитительна.
Он действительно так думал. Проходившая мимо женщина одобрительно поглядела на Кэмпион. Тоби был доволен.
— Это твой цвет. Всегда носи именно этот оттенок голубого.
— Как она чудесна! — Ей хотелось посмотреть на себя, но даже на ощупь накидка казалась роскошной. — Ну зачем ты?
— Зачем? — Он ласково передразнил ее.
— Мне нравится.
— Это твоя дорожная одежда.
На стройной, высокой фигуре накидка ниспадала безупречными длинными фалдами.
— Можешь надеть ее, когда поедем в Лэзен. А теперь давай мне.
— Нет! — восторженно воскликнула она. — Я сейчас в ней пойду в дом Кони и буду знать, что у меня с собой есть что-то твое. — Она вцепилась в края накидки. — Можно?
Он расхохотался.
— Конечно.
Он протянул ей руку — удивительно, что человек столь злодейской наружности делает столь галантный жест, — и перевел ее через Стрэнд.
Она ожидала, что вся аллея перед домом Кони будет запружена подателями петиций. Сегодня, как ей сообщили, был день, когда сэр Гренвилл принимал простых людей, но, к ее легкому удивлению, темная аллея была столь же пустынна, как и прежде. В дальнем конце поблескивала река.
— Тоби!
Она остановилась перед крыльцом.
На миг он решил, что твердость изменила ей, но потом увидел, что ее руки возятся с чем-то на шее.
— Что?
— Вот. — Она ему что-то протягивала. — Я хочу, чтобы, пока я буду в доме, у тебя было что-то мое.
Это была печать святого Матфея, поблескивавшая золотом в мрачной аллее. С ладони у Тоби свешивалась цепочка. Он воспротивился:
— Нет.
— Почему?
Она не хотела брать печать назад.
— Потому что там она может тебе понадобиться. Возможно, это и будет то самое доказательство, которого он потребует, чтобы дать тебе какой-то ответ.
— Тогда я выйду и возьму ее у тебя.
— Она же твоя! Это ценная вещь!
— Она наша! Сохрани ее для меня.
— Я верну ее, как только ты выйдешь. Она согласилась:
— Ладно.
Он спрятал украшение на шее под рубахой и кожаной курткой. Тоби был рад, что она дала ему печать. Было приятно иметь что-то из ее вещей, ведь влюбленные не могут без талисманов.
— Я тебя подожду.
Они поцеловались, как целовались уже тысячу раз за эту неделю, а потом она решительно направилась к двери и потянула за цепочку с железной ручкой. Кэмпион пришла раньше срока, но ей хотелось поскорее завершить встречу. Ей надо было прожить целую жизнь, такую, о какой в безотрадном Уэрлаттоне она могла лишь мечтать, и сразу же после разговора с сэром Гренвиллом Кони она сможет уехать вместе с Тоби.
В глубине дома прозвенел звонок.
Она оглянулась на Тоби:
— Я буду думать о тебе.
— Я тебя люблю.
Ставень щелкнул и поднялся: «Да?»
Она повернулась:
— Я мисс Слайз. К сэру Гренвиллу Кони.
— Вы рано пришли. — Голос был невежлив. Ставень захлопнулся, и Кэмпион показалось, что ее не впустят, но потом она услышала скрип отодвигаемых засовов и поднимаемой щеколды.
В дверях стоял тощий, болезненный молодой человек, поманивший ее внутрь. Она оглянулась еще раз, улыбнулась Тоби и вошла в темный коридор.
Тоби увидел, как чудесно выглядит развевающаяся во мраке накидка, различил, как Кэмпион поднимается по каменным ступеням, и дверь захлопнулась.
Он прислушивался, пока не замерло эхо хлопнувшей двери, весь дом как-то странно замер.
Потом раздался звук задвигаемых засовов и щеколды, опускающейся в железные скобы, который в мрачной аллее прозвучал неестественно громко. Тоби прошептал: «Кэмпион», но дом уже снова погрузился в безмолвие.
Глава 9
Кэмпион провели в просторную пустую комнату. Там царила полная тишина, будто именно отсюда исходило ощущение странного безмолвия, окутывавшее дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127