— Неужели?
Он засунул в рот еще один шарик из пирога и стал жевать, сверля ее взглядом. Она подумала, интересно, моргает ли он когда-нибудь? И, когда ей в голову пришла эта мысль, он как раз моргнул. Моргал он медленно, как какое-нибудь редкое животное, а потом все его подбородки дрогнули — он проглотил айву и тесто.
— Вы не знаете, как она выглядит, мисс Слайз, однако когда вы в первый раз пытались пройти в мой дом, вы сказали, что это Договор святого Матфея. Ведь так?
— Да, сэр.
— Так откуда же вам стало известно о святом Матфее?
— Отец рассказал мне.
— Да? Неужели, мисс Слайз? — Левая рука снова поползла. — Скажите, у вас были хорошие отношения с отцом?
Она пожала плечами:
— Да, сэр.
— Неужели, мисс Слайз? Любящие отец и дочь, да? Он часто беседовал с вами, да? Делился своими проблемами? Все рассказал про печать святого Матфея?
— Он упомянул о ней, сэр.
Он рассмеялся с явным недоверием, но вдруг снова изменился и подался вперед:
— Значит, вы хотите узнать о Договоре. Очень хорошо, мисс Слайз, я вам расскажу. — Он будто задумался, глядя поверх ее головы на обнаженного Нарцисса, а его левая рука, жившая, по-видимому, независимой жизнью, хватала и мяла фрукты и тесто. — Несколько лет назад, мисс Слайз, ваш отец, я и еще несколько джентльменов задумали одно коммерческое дело. Теперь неважно, что это было за дело, значение имеет лишь то, что оно оказалось успешным. Да уж, действительно! Очень успешным. Должен сказать, мы сами себе удивились и даже обогатились. Я подумал, мисс Слайз, что денег, которые мы вместе заработали, нам хватит, чтобы безбедно жить в старости, и поэтому был создан Договор, Договор — это удобная форма соглашения, не дающая возможности кому-нибудь одному из нас надуть партнеров, так оно в действительности и оказалось. Все мы теперь, те, кто уцелел, доживаем свой век, а Договор дает нам комфорт в зимнюю пору нашей жизни. Вот и все, мисс Слайз.
Он закончил, победоносно отметив это событие еще одним церемонным маневром со скатанным из пирога шариком.
Он солгал так же, как лгал и ее отец. Если бы Договор был простой деловой сделкой, почему отец не поделил деньги между Эбенизером и нею? Она вспомнила письма тестя и тещи к ее отцу, в которых говорилось, что дела у Мэттью Слайза идут скверно. А сэр Гренвилл Кони хотел, чтобы она поверила, будто отцу удалось привлечь лондонских торговцев и самого Кони к участию в каком-то сказочно выгодном деле. Она взглянула на Кони.
— А что это было за дело, сэр?
— Вас это не касается, мисс Слайз, совсем не касается. — Он сказал это грубо и своим тоном спровоцировал ее на возражение.
— Но печать-то становится моей по достижении мной двадцати пяти лет. Поэтому это мое дело.
Теперь он смеялся над ней, плечи ходили вверх-вниз, а подбородки трепыхались над тугим белым воротничком.
— Ваше дело, мисс Слайз! Ваше дело! Печать становится твоей, девочка, потому что она красивая! Женское дело — рождение ребятишек и красивые безделушки, и больше ничего. Так вы говорите, что не видели печать?
— Нет, сэр.
Плечи его все еще сотрясались от смеха, когда он поманил ее:
— Идите сюда.
Она подошла к столу, пока Кони возился с жилетным карманом. Коричневая материя так плотно облегала живот, что Кони никак не мог извлечь то, что хотел. Она посмотрела поверх его седых кудрявых волос и увидела, что гребцы все еще сидят в барке, как статуи, устремив в синее небо белые лопасти весел. Она подумала про Тоби, который ждал в аллее, и пожалела, что его нет рядом. Она не сомневалась, что его не смутил бы этот лягушко-образный человек, державшийся то саркастически-дружески, то презрительно.
— Вот. — Адвокат бросил что-то на стол.
Печать была точь-в-точь такая же, как та, что осталась у Тоби. Кэмпион взяла ее, еще раз подивившись, как тяжело золото. Она заметила изящный ободок из бриллиантов и рубинов. Как и печать святого Матфея, эта тоже была прикреплена к длинной золотой цепочке, так что и ее можно было носить как подвеску. Она повернула печать к окну и заметила знакомую причудливую резную окантовку вокруг оттиска. Она поднесла печать поближе к глазам и вместо топора увидела очень изящно выгравированного льва. В зеркальном отражении было начертано «Св. Марк».
Держа в руках эту вторую, столь сильно напоминавшую первую, печать, она снова ощутила присутствие какой-то тайны. Она вспомнила, что в письме говорилось, будто печати — ключ к несметному богатству, и почему-то при виде второй печати власть, заключенная в золотых цилиндрах, показалась намного более реальной. Теперь она поняла, что мужчины будут стремиться завладеть печатями и что пока одна из них у нее, сидящий за столом адвокат — ее враг. Она думала, что ее ждут любовные приключения, теперь же они оказались связаны с опасностью.
Сэр Гренвилл говорил непринужденно и безразлично.
— Обязательно посмотрите, что там внутри.
Он чуть не поймал ее. Стык двух половинок был так искусно замаскирован, что было совершенно невозможно предположить, что внутри цилиндра есть полость, и все же при его хитрых словах ее пальцы механически приготовились взять печать так, чтобы открыть. Но она успела одуматься, пока пальцы еще двигались, и не остановилась, будто хотела лишь поболтать печатью на длинной золотой цепочке.
— Как она красива.
Сэр Гренвилл сделал долгую паузу. Ей было видно, как золотой цилиндр отражался в бесцветных, тусклых глазах. Он медленно моргнул.
— Я сказал, обязательно посмотрите, что там внутри. Она изобразила наивность. Потянула за печать, сдвинула брови, потрясла ее у себя над ухом.
— Она развинчивается. — Его голос звучал разочарованно.
Кэмпион издала по-детски радостный возглас удовлетворения, когда цилиндр разделился на две половинки. Сначала она думала, что в нем, как и в принадлежавшем ее отцу, будет распятие, потому что заметила похожую человеческую фигуру с распростертыми руками.
Но это не был религиозный символ древней власти. Этот символ был намного древнее Христа, он был ровесником самому человечеству. То была женщина с широко раскинутыми руками и раздвинутыми в стороны ногами. Голова откинута назад, бедра выпячены вперед. Хоть обнаженная фигурка и была миниатюрной, в ней чувствовалась страсть и желание отдаться. Сэр Гренвилл хихикнул:
— Отвратительно, правда?
Она бережно соединила обе половинки, скрыв обнаженную, томящуюся в любовном экстазе женщину.
— Моему отцу это бы не понравилось. Может быть, поэтому он свою и выкинул.
Он протянул короткую белую ручку, и Кэмпион неохотно уронила печать ему на ладонь.
— Так вы говорите, выкинул?
— Мы ее искали, сэр. Везде искали. И не нашли. Он устало указал ей рукой на стул.
— Садитесь.
Она повиновалась. Она гордилась собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127