— Я верую в Иисуса Христа. Он ответил механически:
— Слава Господу. Слава Господу.
— Но я не такая христианка, как вы.
Вид у него был озадаченный. Палец почесал пещерообразную ноздрю.
— Есть только один тип христианства, Доркас.
— И что же это за тип?
Он был доволен, что наконец-то она с ним заговорила. Может быть, ему не придется расстегивать толстый ремень. Он улыбнулся, и его пухлые губы заблестели в свете единственной свечи.
— Христианин — это человек, признавший Иисуса своим господином, следующий его заповедям.
— Которые гласят, что нужно любить друг друга и поступать с другим так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой. — Она засмеялась. — Разве вы так поступаете? Навязывать себя мне — значит следовать одной из Его заповедей?
Он нетерпеливо затряс головой.
— Нет, нет и нет. Если человек избран Богом, если в нем сильна вера, Доркас, тогда у него есть долг, да, долг, просвещать других. Никто не сказал, что христианином быть легко, Доркас, но все же мы должны быть пастырями своего стада. Мы должны его направлять.
На ее лице проступило безмерное презрение.
— Я — одна из «них»? Меня нужно направлять? Он закивал, стремясь, чтобы она поняла.
— Женщины слабы, Доркас, плоть в них сильнее духа. Но путь женщины легче, ибо это путь послушания. Если ты смиришься и будешь кроткой, тебе ни о чем не придется беспокоиться. Я прихожу к тебе, Доркас, как повелел Господь, желая направить тебя на путь добра. Ты должна покориться и молиться, Доркас, сознавая, что такова Его воля.
Она наклонилась вперед, опершись о стол, и он вздрогнул, увидев ярость в ее лице. Ее слова бичевали его.
— Покорись! Послушание! Вот и все, что вы знаете. Наказание, ненависть — вот ваша религия. Если бы Христос вернулся сегодня, знаете, что бы вы сделали? Вы бы побежали за молотком и гвоздями, вопя, чтобы кто-нибудь сколотил крест. — Она выпрямилась. — Вы женитесь на мне не из христианского долга, Сэмьюэл Скэммелл. Вы женитесь да мне потому, что так вы разбогатеете, и потому, что вы жаждете вот этого! — Она раздвинула полы накидки, демонстрируя свою фигуру. Она плюнула на его религиозные трактаты. — Это за вашу жадность, а это — за похоть.
Злость душила его, злость, распаляемая воспоминаниями о том, как с ним обращалась мать. Гудвайф права! Ее следует выпороть! Его унизили в собственном доме, но он этого не потерпит. Злость придала ему мужества, руки потянулись к ремню, чтобы его выдернуть, а слова сами собой слетали с губ.
— Ты богохульствуешь, женщина! Ты грешница! Но ты будешь спасена. Будешь!
Ремень был высвобожден, и Кэмпион померещилось, будто вместе с деньгами отца на плечи Скэммелла опустилась и его мантия. С яростным, нечленораздельным бормотанием он согнул ремень в правой руке, а потом замахнулся, чтобы хлестнуть ее через стол.
Она еще раньше ухватилась за край стола, а теперь, с неожиданной даже для себя силой, приподняла его. И поднимала все выше и выше, так что и свеча и трактаты заскользили вниз, пламя заколебалось, а потом внезапно наступила темнота и стол опрокинулся, со всего размаха ударив Скэммелла по ноге.
Он завопил, как неуклюже кастрированный бычок, потом вопль перешел в преисполненные жалости к себе причитания. В дверь забарабанили.
— Хозяин! Хозяин! — Это была Гудвайф.
— Боже мой! У меня сломана нога! Кэмпион стояла неподвижно.
— Хозяин! Хозяин! — орала Гудвайф.
— Иду! — Скэммелл тыкался в темноте, всхлипнув, когда в очередной раз споткнулся обо что-то, потом закопошился у двери.
Она открылась, и взору предстал скрючившийся Скэммелл с перекошенным от боли лицом, обращенным к свече, которую принесла Гудвайф.
— У меня сломана нога!
— Нестрашно, сэр. — Через всю комнату Гудвайф победоносно посмотрела на Кэмпион. — Священник прибыл, хозяин. С Книгой и всем, что полагается.
Скэммелл наполовину выпрямился, обернулся к Кэмпион и снова перевел взгляд на Гудвайф.
— Священник?
— Да, хозяин. На вашу свадьбу. — Она посмотрела на Кэмпион с мстительной, злорадной улыбкой. — На свадьбу Доркас. Какая счастливая ночь!
В прихожей послышался гул. Кэмпион замотала головой.
— Нет!
— Да! — Гудвайф вошла в комнату, поставив свечу на полку. — Уходите, хозяин. Приготовьтесь. Я присмотрю за Доркас. Неприятностей не будет.
Утро этого дня для Кэмпион было залито солнечным светом их с Тоби любви, теперь же она оказалась в кромешной тьме, а ночью станет женой. Женой Скэммелла.
Тоби дважды пытался ускользнуть из Булл-Инн-Корт и дважды замечал пикеты солдат, охранявших узкие переулки. С криками, эхом отдававшимися среди высоких стен, они рыскали по окрестности, обыскали несколько домов, тыча пиками под кроватями и в темных углах погребов и чердаков.
Наступила ночь. Он страшно мучился, потому что обязан был бежать, а вместо этого сидел в ловушке. Миссис Свон была готова сделать для него что угодно, но она не могла тайно провести его под носом у солдат. Так что приходилось ждать. Он молился безнадежно, беспомощно и изводил себя, представляя участь Кэмпион.
Солдаты исчезли уже после десяти, но даже тогда Тоби был вынужден передвигаться с бесконечной осторожностью, присматриваясь к каждой тени, прежде чем пересечь улицу или свернуть в переулок. Он направился к реке, чувствуя себя словно раздетым в трепещущем пламени факела, освещавшего Тэмпл-Стэрз, но он знал, что так быстрее всего найдет дом Скэммелла.
Ночью лодочников оставалось не много, работы хватало, чтобы занять некоторых из них до полуночи. Тоби знал, что должен быть терпелив, но это было так трудно. Он беспомощно смотрел, как справа появлялись едва заметные носовые огни, как они становились все ярче и проносились мимо в сторону города. Лодки перевозили запоздавших пассажиров из Уайтхолла, но никто из них почему-то не стремился вылезать у причала Тэмпл-Стэрз. Наконец появилась пустая лодка, и Тоби ступил на корму.
— Вы знаете мастерскую Скэммелла?
— Конечно, знаю. По-вашему, откуда лодки берутся? — Гребец говорил язвительно, все еще опираясь на весло.
— Мне нужно туда попасть. — Тоби старался не терять терпения.
— Ночью, сэр? Ночью! — Человек захохотал и обернулся к напарнику — Слышишь, Джейк? Этот жентмен ночью направляется в мастерскую Скэммелла!
В свете факела было видно, как ухмыляется баковый гребец. Первый посмотрел на Тоби.
— Не могу, парень, никак не могу. Там ночью опасно. В реке столько бревен плавает, да все гнилые, ты мне еще и заплатить не успеешь, как мы без дна останемся. Нет, сэр, только не ночью. Я высажу вас у причала, это дело другое. У какого? У Павла или у Моста?
Ни тот, ни другой не подойдет. Скрываясь в гостиной миссис Свон, Тоби рассуждал, что ночью мастерская Скэммелла скорее всего закрыта, и самый легкий путь пробраться туда — с реки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127