ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Я перегнулся через стол и крепко поцеловал ее в губы, словно стремясь впитать в себя свет, из которого она сделана.
– И даже если он забыл просуфлировать тебя, я все равно вижу перед собой Андромаху, пришедшую ко мне сквозь время, и вижу Катрийн, пришедшую ко мне сквозь расстояние, и вижу себя – если мне будет позволено так выразиться – в вас обеих.
…Может быть, вы несказанно удивитесь, если я скажу, что самые необычные воспоминания о годах, проведенных за границей, связаны у меня с закатом одного спокойного и тихого дня, когда я стоял на вершине Пиренеев и смотрел сверху вниз на равнины и долины Франции. Безусловно, окружающий пейзаж – одинокие утесы и бурные потоки – был превосходен, и сознание того, что мы добились капитуляции французов, согревало мне душу. Мне довелось быть свидетелем величайших сражений у Бузако, Виттории и Ватерлоо, где наши солдаты проявили небывалую силу духа, даже героизм, а командиры продемонстрировали блестящий военный талант, которые навсегда сохранятся в памяти тех, кто воевал в тех местах, и останутся предметом их гордости. Однако память об этом дне, когда подо мной лежала долина Бера, затмевают все прочие воспоминания.
Воздух был кристально чист, и лучи заходящего солнца только начали подсвечивать розовым и золотистым светом облака, зацепившиеся за вершины гор. И внезапно я понял, что, не сделав ни единого шага и не отсчитав ни секунды, я оказался в другом мире, который существовал параллельно моему собственному. Я ощутил себя частью бесконечности, как если бы и я сам, и Дора, и каждое дерево, и все люди возникли из этой бесконечности пространства и времени. В едином и великом устройстве мира нашлось место и падающему листу, и раскрывающемуся бутону, и они были столь же важны, как горы и висящие над ними облака, и в каждом из них жила частичка чуда, воспринять и осознать которое мы были не в силах.
Я не верю в рай, несмотря на то что меня учили в него верить, как не верю, впрочем, и в его противоположность. Тем не менее строгая организация окружающего мира, в существовании которой убеждает нас натурфилософия , тоже не в состоянии объяснить подобные вещи. В такие моменты, как сейчас, даже усталый и измученный солдат, голова которого забита приказами и уставами, видит перед собой нечто большее, чем просто активность частиц. Нечто намного большее, то, что природа являет ему как свое величие.
Но Марс не склонен позволять своим воинам слишком уж долго созерцать и наслаждаться такой красотой, во всяком случае, пока они могут верой и правдой служить ему, и спустя несколько мгновений, которые показались мне вечностью, внизу в долине вспыхнула перестрелка.
Меня совсем не удивляет тот факт, что вы полагаете, будто многочисленные приготовления даже к такой скромной церемонии, на которой настаивают ваша сестра и мистер Барклай, имеют слишком мало общего с духом подлинной супружеской любви. Более того, я готов пойти дальше и предположить, что в нашем обществе – надеюсь, мои слова не покажутся вам оскорбительными – иногда случается так, что суета и беспокойство по поводу новых платьев и составления списка приглашенных отражают действительную природу взаимоотношений между мужем и женой. Вероятно, правила приличия и государственная церковь пока что не в состоянии принимать в расчет бесконечное разнообразие человеческих жизней.
Почтовое сообщение с Ланкаширом является одним из самых лучших и быстрых из всех, с которыми мне пришлось иметь дело, поскольку торговцы столь же сильно зависят от сведений, получаемых ими со всех концов земного шара, как и правительство Его Величества. А поскольку и те, и другие в состоянии подкрепить свои требования весомыми денежными средствами, то мое письменное общение с мисс Дурвард, даже из Брюсселя, протекало в ранге спокойной и дружеской беседы. Но это было последнее отправленное мной письмо, относительно которого я мог быть уверен, что оно попадет ей в руки до того, как она отправится в Бельгию. Я с некоторым удивлением обнаружил, что время тянется для меня теперь слишком медленно, и испытывал огромную благодарность к Катрийн за то, что она, будучи занята более обыкновенного, тем не менее редко отказывала мне в своем обществе или в полном забвении, которое я испытывал, наслаждаясь ее телом.
Однако же случались ночи, когда после репетиций, длившихся целый день, вечером ей приходилось играть еще и какую-нибудь главную драматическую роль, например Ифигении, и тогда я проявил бы себя последним животным, если бы потребовал от нее удовлетворить мою плотскую страсть. У меня вошло в привычку провожать ее домой даже в том случае, когда я не был на спектакле, но тогда мне хватало одного взгляда в гримерную, чтобы заметить ее широко раскрытые, покрасневшие глаза и дрожащие руки, чтобы я сразу же спешил позвать извозчика. Когда это случилось в первый раз и я влез в коляску вслед за ней и захлопнул дверцу, отрезая нас от шума ликующей толпы, она бессильно привалилась ко мне и облегченно вздохнула.
– Я провожу тебя домой, а там передам на руки Мейке, – сказал я.
Она в ответ лишь кивнула. Сидя рядом с ней в тесноте экипажа, я чувствовал, как ее оставляет приподнятое настроение и напряженное внимание только что сыгранного спектакля. Она наверняка ощущала страшную усталость, как солдат, разбивающий бивуак на клочке земли, отвоеванном у противника в кровавой битве. Коляску никак нельзя было назвать просторной и комфортной, она ничем не отличалась от аналогичных экипажей, во всяком случае в лучшую сторону. Я услышал, как спустя несколько мгновение Катрийн вздохнула, расслабилась и прижалась ко мне, положив голову мне на плечо. Я взглянул на нее и увидел, что она устало прикрыла глаза. Когда мы добрались до ее апартаментов, я поднялся с ней наверх и вручил ее попечению Мейке, а потом отправился пешком к своей гостинице. Меня терзала мучительная боль ушедшей любви, я страшился пустоты, которую несла с собой наступившая ночь, и только слабый, нежный запах духов Катрийн, оставшийся у меня на щеке, сулил некоторое облегчение.
За день до предполагаемого прибытия мисс Дурвард и Барклаев в Брюссель у Катрийн не было вечером репетиции. Мы пообедали вместе, потом я сел на свое обычное место в ложе и стал смотреть, как она играет Сюзанну. Она соблазняла и искушала нас, зрителей, каждым шагом, словом и взглядом, пытаясь в то же время защитить свою честь от похоти хозяина и ревности нареченного. Уже ночью, когда мы лежали, обнявшись и погрузившись в уютную и теплую дремоту, оберегавшую нас от tristesse , которую древние полагали неизбежной, Катрийн пробормотала, уткнувшись носом в мое плечо:
– Тебе, очевидно, придется проводить много времени с друзьями, когда они приедут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133