– Анджела не собиралась легко сдаваться.
Квентин выжал лимон себе в чашку.
– Ладно, твоя взяла. Да, мы с Карлой повздорили. Все кончено.
– Ты имеешь в виду на какое-то время, как обычно?
– Нет, на этот раз это окончательный разрыв. Она больше не будет ждать меня.
Мать сумела сдержать удивление.
– Не могу сказать, что считала Карлу достойной тебя, но я никогда не сомневалась в том, что она тебя любит и будет преданной женой. Ты уверен, что не хочешь продолжать отношения с ней?
Квентин улыбнулся.
– Тебя бы устроил брак ради практических соображений и несколько внуков?
Анджела с негодованием выпрямилась.
– Когда меня устраивало что-то, кроме лучшего? Для меня самой или для тех, кого я люблю.
Квентин взял тонкую чашку загрубелыми мозолистыми пальцами. Его указательный палец не пролез бы в отверстие в ручке. Иногда он думал о том, не мелькает ли в голове матери мысль: “Если бы мой сын стал архитектором, у него сейчас были бы тонкие изящные руки”.
– Ты помнишь, как говорила мне, что я не должен портить жизнь Карле? Я последовал твоему совету.
– Она сказала Альфонсо, что у тебя появилась другая женщина. По словам Карлы, ты встретил ее, когда ездил на Юг. – Анджела нахмурилась. – Карла сказала, что она особенная. Или по меньшей мере невероятно фотогеничная.
Квентин чертыхнулся про себя, проклиная Карлу за это мелкое доносительство. Теперь ему следовало быть очень осторожным. Никаких деталей. Незачем матери знать фамилии, имена и кое-какие подробности. Анджела отлично помнила всех и все, что было так или иначе связано с работами отца. Тайбер, Тайбервилл, колледж, любое напоминание о них может ее насторожить. Пока есть шанс, что он может привезти матери “Квинтэссенцию мудрости” и сделать сюрприз, не стоит рисковать и портить впечатление.
– Я встретил интересных людей во время поездки. Но об этой женщине я пока не хочу говорить. И это не то, что подумала Карла.
– Понимаю. Последнее время у тебя появилось слишком много секретов. На прошлой неделе тебя видели в офисе Джои Арайзы. Это имеет какое-то отношение к твоему отцу? Мне с трудом в это верится, потому что ты никогда не интересовался тем, что делает Джои в память о нем.
– Я знаю Джои с детства. Что странного в том, что мы встретились за ленчем? Мы вместе ели, только и всего.
– Квентин, что происходит? Что за загадочная женщина? Что за встреча с Джои? Скажи мне правду.
– За всем этим не кроется ничего зловещего. Неужели ты не можешь поверить мне? Мне кажется, я заслужил на это право.
– А почему ты не можешь верить мне? – В глазах матери заблестели слезы, и она отвернулась. – Я надеюсь, когда-нибудь ты сможешь рассказать мне, что такого совершил твой отец тогда, что ты все эти годы так к нему относился.
Квентин откинулся на спинку стула. Не будет он говорить на эту тему, никогда.
– Что рассказать тебе о женщине, которую я встретил? – Его голос звучал сурово и резко. – Она знает латынь, получила университетский диплом по экономике, владела некоторое время книжным магазином. Теперь ведет дела собственного крошечного издательства. У нее есть младший брат, он либо страдает аутизмом, либо умственно отсталый, трудно сказать. Больше у них нет родственников, поэтому она о нем заботится. Они живут на ферме в горах. Это самое красивое место из тех, что мне доводилось видеть. У нее есть квартиранты. Они занимаются художественными промыслами, живя в квартирах, переоборудованных из старых курятников. Это удивительное место, и она сама удивительная.
К тому моменту, когда Квентин закончил свой рассказ, Анджела подалась к нему, внимательно вслушиваясь в каждое слово.
– Ты не можешь рассказать мне об этой удивительной женщине, но тебе не удастся и заставить меня поверить, что тебе не на что надеяться. Никогда раньше я не слышала, чтобы ты так говорил о ком-то.
– Мне нечего больше сказать тебе.
– О, Квентин, скажи, по крайней мере, как ее зовут. Сделай мне одолжение.
Квентин помялся, потом очень тихо ответил:
– Я назвал ее Розой.
ГЛАВА 18
Сорок два камешка. Мы с Артуром стояли на гранитном выступе над ручьем и уныло смотрели на них, а холодный сентябрьский дождик просачивался сквозь ветки деревьев и поливал нас, несмотря на плащи и соломенные шляпы с широкими полями. Мне казалось, что у меня вынули сердце.
– Брат-медведь наверняка умер, – голосом маленького ребенка сказал Артур. – Иначе он давно бы уже вернулся.
– Нет, милый, с ним все в порядке, я уверена. У нас осталось еще много камней. – Я обвела рукой пространство вокруг нас.
– Если он не вернется, то у мамы-медведицы не будет никого, кого она могла бы любить. А я так и не узнаю, хочет ли она и дальше жить с нами. Она умрет. – Он вздрогнул. – Я боюсь, что я тоже умру. Отправлюсь к папе и маме. Как ты думаешь, мама узнает меня?
– Ты не умрешь, обещаю тебе. Идем со мной. – Я подвела брата к краю выступа. – Давай наберем гальки в карманы, отнесем ее домой и высыплем в большой горшок. Мы будем вынимать камешки по одному каждый день. Если брат-медведь не приедет к нам к тому времени, когда они закончатся, то я сама отправлюсь в Нью-Йорк и привезу его.
Артур с открытым ртом слушал меня.
– Ты можешь это сделать?
– Да, но только когда горшок опустеет.
Мой брат переварил этот сложный план, и в его глазах затеплилась надежда. Я купила нам еще немного времени. До тех пор пока в горшке не останется последний камень, мне придется придумать, что делать дальше. Пока мы шли домой, нагруженные тяжелой, каменной надеждой, Артур широко размахивал руками, описывая круги. Я с тревогой посмотрела на него.
– Что ты делаешь, малыш?
Он закрыл глаза.
– Я лечу в Нью-Йорк, – ответил он.
Был солнечный день, холодный, но синева неба казалась особенно яркой. Листья на кизиловых деревьях на краю лужайки только начали краснеть, и все выглядело еще совсем по-летнему.
* * *
– Я слышу шум машины, – объявила Фанни Ледбеттер.
Я подбежала к окну гостиной и выглянула во двор. Сердце билось у меня в горле. Но это был не Квентин. Очень медленно к дому подъехала мототележка. Мне хватило одного взгляда на белокурые волосы и нежное личико. Я застонала.
Эсме Тайбер.
Ей все-таки удалось перехитрить сторожей и миновать ворота в Тайбер-крест. Она захватила с собой багаж и портрет Бетины Грейс. Когда девушка вылезла из своего автомобильчика, Лиза, Фанни и я окружили ее. Лицо Эсме опухло от слез, в глазах застыло выражение ужаса.
– Я никогда раньше по-настоящему не убегала, – прошептала она и задрожала.
Я обняла девушку.
– Все будет хорошо, не волнуйся. Ты зайдешь в дом и отдохнешь. – Я представила беглянку Лизе и Фанни и повела Эсме в дом.
Она озиралась по сторонам. Мы подошли к крыльцу дома, и она неожиданно подалась вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Квентин выжал лимон себе в чашку.
– Ладно, твоя взяла. Да, мы с Карлой повздорили. Все кончено.
– Ты имеешь в виду на какое-то время, как обычно?
– Нет, на этот раз это окончательный разрыв. Она больше не будет ждать меня.
Мать сумела сдержать удивление.
– Не могу сказать, что считала Карлу достойной тебя, но я никогда не сомневалась в том, что она тебя любит и будет преданной женой. Ты уверен, что не хочешь продолжать отношения с ней?
Квентин улыбнулся.
– Тебя бы устроил брак ради практических соображений и несколько внуков?
Анджела с негодованием выпрямилась.
– Когда меня устраивало что-то, кроме лучшего? Для меня самой или для тех, кого я люблю.
Квентин взял тонкую чашку загрубелыми мозолистыми пальцами. Его указательный палец не пролез бы в отверстие в ручке. Иногда он думал о том, не мелькает ли в голове матери мысль: “Если бы мой сын стал архитектором, у него сейчас были бы тонкие изящные руки”.
– Ты помнишь, как говорила мне, что я не должен портить жизнь Карле? Я последовал твоему совету.
– Она сказала Альфонсо, что у тебя появилась другая женщина. По словам Карлы, ты встретил ее, когда ездил на Юг. – Анджела нахмурилась. – Карла сказала, что она особенная. Или по меньшей мере невероятно фотогеничная.
Квентин чертыхнулся про себя, проклиная Карлу за это мелкое доносительство. Теперь ему следовало быть очень осторожным. Никаких деталей. Незачем матери знать фамилии, имена и кое-какие подробности. Анджела отлично помнила всех и все, что было так или иначе связано с работами отца. Тайбер, Тайбервилл, колледж, любое напоминание о них может ее насторожить. Пока есть шанс, что он может привезти матери “Квинтэссенцию мудрости” и сделать сюрприз, не стоит рисковать и портить впечатление.
– Я встретил интересных людей во время поездки. Но об этой женщине я пока не хочу говорить. И это не то, что подумала Карла.
– Понимаю. Последнее время у тебя появилось слишком много секретов. На прошлой неделе тебя видели в офисе Джои Арайзы. Это имеет какое-то отношение к твоему отцу? Мне с трудом в это верится, потому что ты никогда не интересовался тем, что делает Джои в память о нем.
– Я знаю Джои с детства. Что странного в том, что мы встретились за ленчем? Мы вместе ели, только и всего.
– Квентин, что происходит? Что за загадочная женщина? Что за встреча с Джои? Скажи мне правду.
– За всем этим не кроется ничего зловещего. Неужели ты не можешь поверить мне? Мне кажется, я заслужил на это право.
– А почему ты не можешь верить мне? – В глазах матери заблестели слезы, и она отвернулась. – Я надеюсь, когда-нибудь ты сможешь рассказать мне, что такого совершил твой отец тогда, что ты все эти годы так к нему относился.
Квентин откинулся на спинку стула. Не будет он говорить на эту тему, никогда.
– Что рассказать тебе о женщине, которую я встретил? – Его голос звучал сурово и резко. – Она знает латынь, получила университетский диплом по экономике, владела некоторое время книжным магазином. Теперь ведет дела собственного крошечного издательства. У нее есть младший брат, он либо страдает аутизмом, либо умственно отсталый, трудно сказать. Больше у них нет родственников, поэтому она о нем заботится. Они живут на ферме в горах. Это самое красивое место из тех, что мне доводилось видеть. У нее есть квартиранты. Они занимаются художественными промыслами, живя в квартирах, переоборудованных из старых курятников. Это удивительное место, и она сама удивительная.
К тому моменту, когда Квентин закончил свой рассказ, Анджела подалась к нему, внимательно вслушиваясь в каждое слово.
– Ты не можешь рассказать мне об этой удивительной женщине, но тебе не удастся и заставить меня поверить, что тебе не на что надеяться. Никогда раньше я не слышала, чтобы ты так говорил о ком-то.
– Мне нечего больше сказать тебе.
– О, Квентин, скажи, по крайней мере, как ее зовут. Сделай мне одолжение.
Квентин помялся, потом очень тихо ответил:
– Я назвал ее Розой.
ГЛАВА 18
Сорок два камешка. Мы с Артуром стояли на гранитном выступе над ручьем и уныло смотрели на них, а холодный сентябрьский дождик просачивался сквозь ветки деревьев и поливал нас, несмотря на плащи и соломенные шляпы с широкими полями. Мне казалось, что у меня вынули сердце.
– Брат-медведь наверняка умер, – голосом маленького ребенка сказал Артур. – Иначе он давно бы уже вернулся.
– Нет, милый, с ним все в порядке, я уверена. У нас осталось еще много камней. – Я обвела рукой пространство вокруг нас.
– Если он не вернется, то у мамы-медведицы не будет никого, кого она могла бы любить. А я так и не узнаю, хочет ли она и дальше жить с нами. Она умрет. – Он вздрогнул. – Я боюсь, что я тоже умру. Отправлюсь к папе и маме. Как ты думаешь, мама узнает меня?
– Ты не умрешь, обещаю тебе. Идем со мной. – Я подвела брата к краю выступа. – Давай наберем гальки в карманы, отнесем ее домой и высыплем в большой горшок. Мы будем вынимать камешки по одному каждый день. Если брат-медведь не приедет к нам к тому времени, когда они закончатся, то я сама отправлюсь в Нью-Йорк и привезу его.
Артур с открытым ртом слушал меня.
– Ты можешь это сделать?
– Да, но только когда горшок опустеет.
Мой брат переварил этот сложный план, и в его глазах затеплилась надежда. Я купила нам еще немного времени. До тех пор пока в горшке не останется последний камень, мне придется придумать, что делать дальше. Пока мы шли домой, нагруженные тяжелой, каменной надеждой, Артур широко размахивал руками, описывая круги. Я с тревогой посмотрела на него.
– Что ты делаешь, малыш?
Он закрыл глаза.
– Я лечу в Нью-Йорк, – ответил он.
Был солнечный день, холодный, но синева неба казалась особенно яркой. Листья на кизиловых деревьях на краю лужайки только начали краснеть, и все выглядело еще совсем по-летнему.
* * *
– Я слышу шум машины, – объявила Фанни Ледбеттер.
Я подбежала к окну гостиной и выглянула во двор. Сердце билось у меня в горле. Но это был не Квентин. Очень медленно к дому подъехала мототележка. Мне хватило одного взгляда на белокурые волосы и нежное личико. Я застонала.
Эсме Тайбер.
Ей все-таки удалось перехитрить сторожей и миновать ворота в Тайбер-крест. Она захватила с собой багаж и портрет Бетины Грейс. Когда девушка вылезла из своего автомобильчика, Лиза, Фанни и я окружили ее. Лицо Эсме опухло от слез, в глазах застыло выражение ужаса.
– Я никогда раньше по-настоящему не убегала, – прошептала она и задрожала.
Я обняла девушку.
– Все будет хорошо, не волнуйся. Ты зайдешь в дом и отдохнешь. – Я представила беглянку Лизе и Фанни и повела Эсме в дом.
Она озиралась по сторонам. Мы подошли к крыльцу дома, и она неожиданно подалась вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94