Да, кстати, ты не знаешь, как мне отсюда выбраться?
Рако качает головой.
— Это не только иное место, но и иное время. Феины называют его межвременьем. И время здесь течет иначе, чем во всех прочих мирах.
— Но Малки сказал, что здесь опасно находиться. Что «пустота» затягивает, и можно остаться…
Рако внезапно останавливается.
— Мне пора идти, — говорит он и оглядывается, будто чувствует что-то. Ну разумеется! Из ниоткуда начинает дуть ветер; он доносит запах костра и сырого камня. — Я расскажу им, Эюфемия Морган. Расскажу, что идет Странник между мирами…
Очертания тела Рако начинают бледнеть. Эффи готова поклясться, что его силуэт мало-помалу начинает приобретать контуры огромного медведя.
— Да ладно, — бормочет она. — Люди приходят, люди уходят — одна я сижу здесь как дура. Может, я уже «залипла»?
Эффи снова остается в одиночестве посреди «пустоты».
— Мы называем эту церемонию Путь Врага, а белые — Тропой Войны, — объяснил Родни. — Она не обязательно проводится зимой и уж точно не для того, чтобы объявить кому-то войну, как полагают белые. Враги зачастую бывают невидимы. Это не всегда люди. Иногда приходится сражаться с призраками и злыми духами, которые посещают нас во время болезней или даже, как сейчас, приходят в наши сны.
Талискер пребывал в смятении. Перед пещерой Мумии стояли лагерем около трех сотен людей, в воздухе висело напряжение, но люди не молчали. Они стояли на почтительном отдалении от пещеры, собравшись небольшими группками, и тихо переговаривались. Здесь же, в лагере, находилось несколько машин, хотя по большей части люди пришли пешком или приехали на лошадях.
Талискер и его спутники потратили целый день, добираясь сюда. Им пришлось двигаться по Седьмому шоссе через каньон Дель Муэрто. Более короткая дорога была намертво заблокирована оползнем, и проехать по ней оказалось невозможно даже верхом. Йиска не расставался с рацией и в конце концов нашел место, где удалось поймать сигнал. Он поговорил с несколькими людьми (насколько понял Талискер — с кем-то из своих бесчисленных кузенов) и от одного из них узнал о церемонии Пути Врага, что происходила в пещере Мумии. В каньон Ди Челли даже приехал шаман, приглашенный специально для того, чтобы провести обряд. То был один из самых известных и уважаемых мастеров своего дела, и его услуги стоили недешево. Призрачный враг атаковал племена без разбору, и многие кланы готовы были скинуться, дабы заплатить шаману.
Поначалу люди в лагере не обратили на пришельцев особого внимания; все были заняты церемонией Пути Врага. Талискер немного успокоился и признал правоту слов Йиски, утверждавшего, что у них нет права прогонять отсюда людей. Все, кто приехал в каньон Ди Челли, были так или иначе связаны с проблемой странных смертей и решали ее как умели. С точки зрения динех, всему виной были чинди, злые, духи, нападавшие на людей, и церемония проводилась для того, чтобы изгнать их. Один лишь Талискер понимал, что нашествие чинди может оказаться только верхушкой айсберга…
Он вез Эффи на своей лошади, укутав в одеяло. В последние часы температура у Эффи вроде бы упала, и лихорадка наконец-то начала отступать. Это было хорошим знаком, однако, развернув одеяло и откинув волосы с лица Эффи, Талискер увидел, что девушка по-прежнему смертельно бледна.
— Передай ее мне. — Йиска спрыгнул с лошади и протянул руки, чтобы принять Эффи, — иначе Талискер не смог бы спешиться.
Талискер чувствовал странное нежелание отпускать ее, но все же передал девушку на руки Йиске и Родни. К его удивлению, откуда ни возьмись появилась тетушка Милли с несколькими подругами; они немедленно принялись хлопотать вокруг Эффи. Как водится, у тетушки Милли нашлось несколько острых словечек для Йиски. Талискер выдавил слабую улыбку. Похоже, извечное «я же тебе говорила» звучит одинаково на всех языках мира.
Из палатки выглянул загорелый дочерна молодой человек в зеркальных солнечных очках. Увидев Йиску, парень широко улыбнулся.
— Майк! Эй, Майки!
— Дэйв? Господи, ты ли это? — Казалось, Йиска и впрямь не ожидал увидеть здесь этого парня. Талискеру почудилось, что в его голосе промелькнул странный холодок. Родни и Милли обменялись многозначительными взглядами, однако оба промолчали.
— Здравствуй, сичей. — Дэйв то ли не замечал, то ли не хотел замечать напряженность, повисшую в воздухе. Широко улыбаясь, он подошел к новоприбывшим, пожал Йиске руку и похлопал его по спине. — Рад тебя видеть, Майк. Как поживают больные?
Йиска улыбнулся в ответ, но в глазах его не было и намека на веселье.
— Думаю, ты знаешь это лучше меня — живя-то в Лос-Анджелесе.
— Да уж точно. — Дэйв рассмеялся. — Кстати, я изменил имя. Теперь меня зовут Лэйк. Лэйк Первый Орел Маккиннон.
— Ну, это как-то… очень по-голливудски, Лэйк.
— В том-то все и дело.
Они говорили бы и дальше, да тут в беседу вклинилась тетушка Милли, укоряя Йиску за то, что Эффи — бедная девочка! — до сих пор остается на морозе. К Милли присоединилась ее спутница, и Йиска с Лэйком примолкли.
— Это подруга тети Милли, Рене Йаззи, — представил Йиска. — Она говорит, что мы можем устроить Эффи на ночь в ее палатке. Лэйк перекантуется где-нибудь в другом месте. Я думаю, все будет хорошо, Талискер. Хотя, признаться, она здорово меня перепугала.
Они отнесли Эффи в оранжевую палатку и устроили на груде одеял.
— Почему она не приходит в себя, Йиска?
— Всему свое время. Рене полагает, что Эффи отравлена, и я склонен с ней согласиться. Впрочем, зная Эффи, можно заключить, что это сделала она сама.
— Бедное дитя, — промолвила Рене. Талискер кивнул в ответ. Очевидно, Рене вполне компетентна в медицинских вопросах, поскольку и Милли, и Родни, и даже Йиска внимательно прислушивались к ее словам. Возможно, она была одним из тех целителей, о которых говорил Родни.
Палатка Рене оказалась довольно просторной. При необходимости в ней нашлось бы место для четырех-пяти человек. Уложив Эффи, Рене отвела Талискера и Йиску к голубому фургончику, где подавали еду.
Сгущались сумерки. От стен каньона протянулись длинные холодные тени. Земля была покрыта слоем снега. Талискер слышал голоса и рокот барабанов, долетавшие из пещеры. Через определенные промежутки времени пение прерывалось резкими, отрывистыми вскриками множества голосов, что также было частью обряда.
— Йиска, как сюда попали машины? Ведь дороги завалены.
— Большинство этих людей живет в каньоне, на фермах, и машины находятся здесь же, — объяснил Йиска. — Есть хочешь?
До сих пор Талискеру было недосуг думать о еде, но теперь он понял, что зверски голоден. За несколько центов они купили по большой оловянной кружке бараньего бульона и по куску плоского хлеба, который Йиска назвал лепешкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Рако качает головой.
— Это не только иное место, но и иное время. Феины называют его межвременьем. И время здесь течет иначе, чем во всех прочих мирах.
— Но Малки сказал, что здесь опасно находиться. Что «пустота» затягивает, и можно остаться…
Рако внезапно останавливается.
— Мне пора идти, — говорит он и оглядывается, будто чувствует что-то. Ну разумеется! Из ниоткуда начинает дуть ветер; он доносит запах костра и сырого камня. — Я расскажу им, Эюфемия Морган. Расскажу, что идет Странник между мирами…
Очертания тела Рако начинают бледнеть. Эффи готова поклясться, что его силуэт мало-помалу начинает приобретать контуры огромного медведя.
— Да ладно, — бормочет она. — Люди приходят, люди уходят — одна я сижу здесь как дура. Может, я уже «залипла»?
Эффи снова остается в одиночестве посреди «пустоты».
— Мы называем эту церемонию Путь Врага, а белые — Тропой Войны, — объяснил Родни. — Она не обязательно проводится зимой и уж точно не для того, чтобы объявить кому-то войну, как полагают белые. Враги зачастую бывают невидимы. Это не всегда люди. Иногда приходится сражаться с призраками и злыми духами, которые посещают нас во время болезней или даже, как сейчас, приходят в наши сны.
Талискер пребывал в смятении. Перед пещерой Мумии стояли лагерем около трех сотен людей, в воздухе висело напряжение, но люди не молчали. Они стояли на почтительном отдалении от пещеры, собравшись небольшими группками, и тихо переговаривались. Здесь же, в лагере, находилось несколько машин, хотя по большей части люди пришли пешком или приехали на лошадях.
Талискер и его спутники потратили целый день, добираясь сюда. Им пришлось двигаться по Седьмому шоссе через каньон Дель Муэрто. Более короткая дорога была намертво заблокирована оползнем, и проехать по ней оказалось невозможно даже верхом. Йиска не расставался с рацией и в конце концов нашел место, где удалось поймать сигнал. Он поговорил с несколькими людьми (насколько понял Талискер — с кем-то из своих бесчисленных кузенов) и от одного из них узнал о церемонии Пути Врага, что происходила в пещере Мумии. В каньон Ди Челли даже приехал шаман, приглашенный специально для того, чтобы провести обряд. То был один из самых известных и уважаемых мастеров своего дела, и его услуги стоили недешево. Призрачный враг атаковал племена без разбору, и многие кланы готовы были скинуться, дабы заплатить шаману.
Поначалу люди в лагере не обратили на пришельцев особого внимания; все были заняты церемонией Пути Врага. Талискер немного успокоился и признал правоту слов Йиски, утверждавшего, что у них нет права прогонять отсюда людей. Все, кто приехал в каньон Ди Челли, были так или иначе связаны с проблемой странных смертей и решали ее как умели. С точки зрения динех, всему виной были чинди, злые, духи, нападавшие на людей, и церемония проводилась для того, чтобы изгнать их. Один лишь Талискер понимал, что нашествие чинди может оказаться только верхушкой айсберга…
Он вез Эффи на своей лошади, укутав в одеяло. В последние часы температура у Эффи вроде бы упала, и лихорадка наконец-то начала отступать. Это было хорошим знаком, однако, развернув одеяло и откинув волосы с лица Эффи, Талискер увидел, что девушка по-прежнему смертельно бледна.
— Передай ее мне. — Йиска спрыгнул с лошади и протянул руки, чтобы принять Эффи, — иначе Талискер не смог бы спешиться.
Талискер чувствовал странное нежелание отпускать ее, но все же передал девушку на руки Йиске и Родни. К его удивлению, откуда ни возьмись появилась тетушка Милли с несколькими подругами; они немедленно принялись хлопотать вокруг Эффи. Как водится, у тетушки Милли нашлось несколько острых словечек для Йиски. Талискер выдавил слабую улыбку. Похоже, извечное «я же тебе говорила» звучит одинаково на всех языках мира.
Из палатки выглянул загорелый дочерна молодой человек в зеркальных солнечных очках. Увидев Йиску, парень широко улыбнулся.
— Майк! Эй, Майки!
— Дэйв? Господи, ты ли это? — Казалось, Йиска и впрямь не ожидал увидеть здесь этого парня. Талискеру почудилось, что в его голосе промелькнул странный холодок. Родни и Милли обменялись многозначительными взглядами, однако оба промолчали.
— Здравствуй, сичей. — Дэйв то ли не замечал, то ли не хотел замечать напряженность, повисшую в воздухе. Широко улыбаясь, он подошел к новоприбывшим, пожал Йиске руку и похлопал его по спине. — Рад тебя видеть, Майк. Как поживают больные?
Йиска улыбнулся в ответ, но в глазах его не было и намека на веселье.
— Думаю, ты знаешь это лучше меня — живя-то в Лос-Анджелесе.
— Да уж точно. — Дэйв рассмеялся. — Кстати, я изменил имя. Теперь меня зовут Лэйк. Лэйк Первый Орел Маккиннон.
— Ну, это как-то… очень по-голливудски, Лэйк.
— В том-то все и дело.
Они говорили бы и дальше, да тут в беседу вклинилась тетушка Милли, укоряя Йиску за то, что Эффи — бедная девочка! — до сих пор остается на морозе. К Милли присоединилась ее спутница, и Йиска с Лэйком примолкли.
— Это подруга тети Милли, Рене Йаззи, — представил Йиска. — Она говорит, что мы можем устроить Эффи на ночь в ее палатке. Лэйк перекантуется где-нибудь в другом месте. Я думаю, все будет хорошо, Талискер. Хотя, признаться, она здорово меня перепугала.
Они отнесли Эффи в оранжевую палатку и устроили на груде одеял.
— Почему она не приходит в себя, Йиска?
— Всему свое время. Рене полагает, что Эффи отравлена, и я склонен с ней согласиться. Впрочем, зная Эффи, можно заключить, что это сделала она сама.
— Бедное дитя, — промолвила Рене. Талискер кивнул в ответ. Очевидно, Рене вполне компетентна в медицинских вопросах, поскольку и Милли, и Родни, и даже Йиска внимательно прислушивались к ее словам. Возможно, она была одним из тех целителей, о которых говорил Родни.
Палатка Рене оказалась довольно просторной. При необходимости в ней нашлось бы место для четырех-пяти человек. Уложив Эффи, Рене отвела Талискера и Йиску к голубому фургончику, где подавали еду.
Сгущались сумерки. От стен каньона протянулись длинные холодные тени. Земля была покрыта слоем снега. Талискер слышал голоса и рокот барабанов, долетавшие из пещеры. Через определенные промежутки времени пение прерывалось резкими, отрывистыми вскриками множества голосов, что также было частью обряда.
— Йиска, как сюда попали машины? Ведь дороги завалены.
— Большинство этих людей живет в каньоне, на фермах, и машины находятся здесь же, — объяснил Йиска. — Есть хочешь?
До сих пор Талискеру было недосуг думать о еде, но теперь он понял, что зверски голоден. За несколько центов они купили по большой оловянной кружке бараньего бульона и по куску плоского хлеба, который Йиска назвал лепешкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98