И все же именно он некогда принес его в Сутру, не так ли? А потом он вместе со своим сыном Тристаном повел сидов в бой против этого… как бишь его?
— Джала, — подсказала Мелисенда.
— Против Джала.
— Йиска, мы знаем, это ведь наша история… Только те его славные деяния не могут оправдать недавних нелицеприятных поступков. — Говорил старик из клана волка; и если внешний облик животного хоть немного походил на человеческий, то это был толстый и самодовольный волк.
— Как мне вас называть, сэр?
— Вердус.
— А сколько славных деяний вы сами совершили за свою жизнь, Вердус? Кто из нас сделал достаточно, чтобы хоть немного приблизиться к заслугам Талискера? Никто. Он ведь Странник по Мирам, верно? Сиды и феины почитают его. Они рассказывают детям легенды о его героизме. — Йиска не знал, так ли это на самом деле, и все-таки слова его прозвучали вполне торжественно. — Вы спрашивали его, зачем он взял Бразнаир?
— Да, спрашивали, — тихо сказала Мелисенда, — и он поведал нам свою историю. Правда, она не полна. Я думаю, что благородство помешало ему рассказать ее целиком…
— Благородство?
— По-моему, в историю замешана женщина. Сам Талискер ничего не сказал об этом… Йиска вздохнул.
— Я вернул вас в мир, чтобы вы затем убили моих друзей? Это моя награда? Да если бы Талискер не привел меня сюда и не отдал Бразнаир, вы бы так и остались каменными изваяниями. Обычно я не требую платы за свою помощь, но вы, ребята, мне задолжали. Имейте в виду!
— Мы помним. И тем не менее Странник должен быть наказан. Йиска не выдержал: вскочил с места, сгреб Вердуса за ворот и встряхнул его.
— Он же спас вас! Как ты не можешь понять, глупый старый пень?
— Йиска! Йиска! — Мелисенда пыталась остановить его. Ее ноготки, острые, как кошачьи когти, вонзились ему в плечо.
— Это просто смешно! Совет не вправе его судить…
— Ты не понимаешь, Йиска. То, что он забрал у нас… это крайне важный предмет. Жизненно необходимый для сохранения культуры сидов. Его нельзя было уносить из мира…
— Ладно, согласен. Его народ много чего украл у нас, индейцев. Нашу землю, реликвии, церемониальные одежды, маски, предметы ткачества… И не с благими целями, а для того, чтобы поместить в музеи. Будто бы это дает другим людям возможность лучше понимать нас… Чушь! А наша земля? Они вернули ее нам, загрязнив и истощив до предела.
— И вы не пытались отомстить тем, кто унес все эти вещи? — спросил Вердус. — Ваш народ не озлобился?
— Многие озлобились, нужно признать… Только, видите ли, это никогда не отбирало у нас смысла бытия. Мы помнили, кто мы есть, и хранили нашу культуру. Никто не в состоянии уничтожить ваш дух и вашу сущность, пока вы сами не допустите этого…
Многие из советников согласно покивали, и в душе Йиски затеплился огонек надежды.
— Факт остается фактом, Йиска, — возразил Вердус. — Мы могли пережить утрату Бразнаира и остаться собой. А вот когда на нас напали, когда Заррус атаковал нас магией, не было ни сил, ни возможностей защититься. Ведь Бразнаир — еще и оружие. И без него мы оказались беспомощны.
— Но…
Вердус поднял руку, давая понять, что он не закончил.
— Совет удаляется, дабы принять решение. Не сомневайся, Йиска, Певец Преданий: мы безмерно благодарны за помощь. Сиды никогда не забудут, что ты для них сделал.
Вердус слегка поклонился, и советники один за другим начали покидать зал. Мелисенда не пошла с ними, а осталась подле Йиски.
— Эх, сдается мне, некогда они сказали Талискеру то же самое. — Йиска вздохнул.
— Я полагаю, ты сделал достаточно, чтобы спасти ему жизнь, — задумчиво ответила Мелисенда. — Некоторые из членов Совета определенно на твоей стороне. Осталось узнать, какое наказание ему назначат.
— Ну, они могли бы просто отпустить его…
Мелисенда покачала головой.
— У них мало что осталось, кроме гордости, Йиска. Они желают вынести решение.
Сиды совещались примерно час. Когда они вернулись, физиономия Вердуса была довольно мрачной, и это внушило Йиске некоторую надежду.
— Итак? — сказал он.
— Странник по Мирам одной рукой принес нам Бразнаир, а другой — забрал его у нас. И Совет постановил: сохранить ему жизнь, однако назначить соответствующее наказание.
— И?
— Мы решили отрубить ему правую руку.
— Что?! Нет! Вы не можете… Боже, Мелисенда, скажи им… — Йиска почувствовал, как у него начинают дрожать ноги. Он в ужасе подумал о боли, которую суждено вынести другу.
— Сядь, Йиска. — Мелисенда указала на каменную плиту.
— Они не могут, Мелисенда! Они не имеют права…
— Боюсь, что имеют. — Сида положила руку на плечо Йиске, пытаясь утешить его, хотя сама была бледна и заметно дрожала.
— Когда? Когда они собираются…
Леденящий кровь крик заметался под сводами пещеры. Столько боли и ярости было в этом звуке, что все в ужасе замерли. У Йиски подогнулись колени, и он тяжело осел на каменную плиту. Слезы навернулись на глаза. Йиска поднял взгляд на Вердуса и понял, что старик тоже потрясен. Казалось, он растерял большую часть своей уверенности и самодовольства.
Йиска плюнул Вердусу под ноги.
— Я вижу, тебе недостало сил самому сделать грязную работу, — презрительно сказал он.
Душевный настрой военного лагеря заметно переменился. Он гудел как растревоженный улей; солдаты готовились к сражению. Теперь, когда люди поняли, что исход битвы не предопределен, они заметно воспрянули духом. Вечером, когда сгустились сумерки, впервые за много дней наконец-то закончился дождь.
Эффи и Фереби делали последние приготовления к путешествию на дно ущелья Герн. Туланн позволил им взять тридцать человек, и они набрали смешанный отряд, состоящий из шоретов, сидов и феинов. Сидов было десятеро — волки, медведи и лишь один орел. Туланн вообще не хотел отпускать от себя гигантских птиц, которым предстояло принять активное участие в подготовке сражения. Фереби вкратце рассказала воинам об их миссии, но предпочла не описывать в деталях родной мир Эффи. Она надеялась, что отряд пробудет там недолго, и не желала волновать своих людей сверх необходимого. Шоретских воинов Фереби отбирала сама, включив в отряд санахов — предполагалось, что они возьмут с собой Бурю и еще трех мамонтов.
Прежде чем Эффи и Фереби отбыли, Туланн пришел проститься с ними. Эффи знала, что у императора есть тысяча других дел, и потому ее особо тронула его забота. Туланн пребывал в приподнятом настроении.
— У нас появилась надежда, — сказал он. — А это все, что нам нужно.
Туланн собирался починить Аон Кранн под покровом ночи. Орлы-сиды спустятся в ущелье и привяжут канаты к бревнам моста (как выяснилось, Аон Кранн лежал на дне пропасти практически целый). На краях ущелья и на центральной опорной скале уже были установлены лебедки; весь день орлы переносили туда и обратно людей и стройматериалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
— Джала, — подсказала Мелисенда.
— Против Джала.
— Йиска, мы знаем, это ведь наша история… Только те его славные деяния не могут оправдать недавних нелицеприятных поступков. — Говорил старик из клана волка; и если внешний облик животного хоть немного походил на человеческий, то это был толстый и самодовольный волк.
— Как мне вас называть, сэр?
— Вердус.
— А сколько славных деяний вы сами совершили за свою жизнь, Вердус? Кто из нас сделал достаточно, чтобы хоть немного приблизиться к заслугам Талискера? Никто. Он ведь Странник по Мирам, верно? Сиды и феины почитают его. Они рассказывают детям легенды о его героизме. — Йиска не знал, так ли это на самом деле, и все-таки слова его прозвучали вполне торжественно. — Вы спрашивали его, зачем он взял Бразнаир?
— Да, спрашивали, — тихо сказала Мелисенда, — и он поведал нам свою историю. Правда, она не полна. Я думаю, что благородство помешало ему рассказать ее целиком…
— Благородство?
— По-моему, в историю замешана женщина. Сам Талискер ничего не сказал об этом… Йиска вздохнул.
— Я вернул вас в мир, чтобы вы затем убили моих друзей? Это моя награда? Да если бы Талискер не привел меня сюда и не отдал Бразнаир, вы бы так и остались каменными изваяниями. Обычно я не требую платы за свою помощь, но вы, ребята, мне задолжали. Имейте в виду!
— Мы помним. И тем не менее Странник должен быть наказан. Йиска не выдержал: вскочил с места, сгреб Вердуса за ворот и встряхнул его.
— Он же спас вас! Как ты не можешь понять, глупый старый пень?
— Йиска! Йиска! — Мелисенда пыталась остановить его. Ее ноготки, острые, как кошачьи когти, вонзились ему в плечо.
— Это просто смешно! Совет не вправе его судить…
— Ты не понимаешь, Йиска. То, что он забрал у нас… это крайне важный предмет. Жизненно необходимый для сохранения культуры сидов. Его нельзя было уносить из мира…
— Ладно, согласен. Его народ много чего украл у нас, индейцев. Нашу землю, реликвии, церемониальные одежды, маски, предметы ткачества… И не с благими целями, а для того, чтобы поместить в музеи. Будто бы это дает другим людям возможность лучше понимать нас… Чушь! А наша земля? Они вернули ее нам, загрязнив и истощив до предела.
— И вы не пытались отомстить тем, кто унес все эти вещи? — спросил Вердус. — Ваш народ не озлобился?
— Многие озлобились, нужно признать… Только, видите ли, это никогда не отбирало у нас смысла бытия. Мы помнили, кто мы есть, и хранили нашу культуру. Никто не в состоянии уничтожить ваш дух и вашу сущность, пока вы сами не допустите этого…
Многие из советников согласно покивали, и в душе Йиски затеплился огонек надежды.
— Факт остается фактом, Йиска, — возразил Вердус. — Мы могли пережить утрату Бразнаира и остаться собой. А вот когда на нас напали, когда Заррус атаковал нас магией, не было ни сил, ни возможностей защититься. Ведь Бразнаир — еще и оружие. И без него мы оказались беспомощны.
— Но…
Вердус поднял руку, давая понять, что он не закончил.
— Совет удаляется, дабы принять решение. Не сомневайся, Йиска, Певец Преданий: мы безмерно благодарны за помощь. Сиды никогда не забудут, что ты для них сделал.
Вердус слегка поклонился, и советники один за другим начали покидать зал. Мелисенда не пошла с ними, а осталась подле Йиски.
— Эх, сдается мне, некогда они сказали Талискеру то же самое. — Йиска вздохнул.
— Я полагаю, ты сделал достаточно, чтобы спасти ему жизнь, — задумчиво ответила Мелисенда. — Некоторые из членов Совета определенно на твоей стороне. Осталось узнать, какое наказание ему назначат.
— Ну, они могли бы просто отпустить его…
Мелисенда покачала головой.
— У них мало что осталось, кроме гордости, Йиска. Они желают вынести решение.
Сиды совещались примерно час. Когда они вернулись, физиономия Вердуса была довольно мрачной, и это внушило Йиске некоторую надежду.
— Итак? — сказал он.
— Странник по Мирам одной рукой принес нам Бразнаир, а другой — забрал его у нас. И Совет постановил: сохранить ему жизнь, однако назначить соответствующее наказание.
— И?
— Мы решили отрубить ему правую руку.
— Что?! Нет! Вы не можете… Боже, Мелисенда, скажи им… — Йиска почувствовал, как у него начинают дрожать ноги. Он в ужасе подумал о боли, которую суждено вынести другу.
— Сядь, Йиска. — Мелисенда указала на каменную плиту.
— Они не могут, Мелисенда! Они не имеют права…
— Боюсь, что имеют. — Сида положила руку на плечо Йиске, пытаясь утешить его, хотя сама была бледна и заметно дрожала.
— Когда? Когда они собираются…
Леденящий кровь крик заметался под сводами пещеры. Столько боли и ярости было в этом звуке, что все в ужасе замерли. У Йиски подогнулись колени, и он тяжело осел на каменную плиту. Слезы навернулись на глаза. Йиска поднял взгляд на Вердуса и понял, что старик тоже потрясен. Казалось, он растерял большую часть своей уверенности и самодовольства.
Йиска плюнул Вердусу под ноги.
— Я вижу, тебе недостало сил самому сделать грязную работу, — презрительно сказал он.
Душевный настрой военного лагеря заметно переменился. Он гудел как растревоженный улей; солдаты готовились к сражению. Теперь, когда люди поняли, что исход битвы не предопределен, они заметно воспрянули духом. Вечером, когда сгустились сумерки, впервые за много дней наконец-то закончился дождь.
Эффи и Фереби делали последние приготовления к путешествию на дно ущелья Герн. Туланн позволил им взять тридцать человек, и они набрали смешанный отряд, состоящий из шоретов, сидов и феинов. Сидов было десятеро — волки, медведи и лишь один орел. Туланн вообще не хотел отпускать от себя гигантских птиц, которым предстояло принять активное участие в подготовке сражения. Фереби вкратце рассказала воинам об их миссии, но предпочла не описывать в деталях родной мир Эффи. Она надеялась, что отряд пробудет там недолго, и не желала волновать своих людей сверх необходимого. Шоретских воинов Фереби отбирала сама, включив в отряд санахов — предполагалось, что они возьмут с собой Бурю и еще трех мамонтов.
Прежде чем Эффи и Фереби отбыли, Туланн пришел проститься с ними. Эффи знала, что у императора есть тысяча других дел, и потому ее особо тронула его забота. Туланн пребывал в приподнятом настроении.
— У нас появилась надежда, — сказал он. — А это все, что нам нужно.
Туланн собирался починить Аон Кранн под покровом ночи. Орлы-сиды спустятся в ущелье и привяжут канаты к бревнам моста (как выяснилось, Аон Кранн лежал на дне пропасти практически целый). На краях ущелья и на центральной опорной скале уже были установлены лебедки; весь день орлы переносили туда и обратно людей и стройматериалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98