- Мы выступаем
против врага и вряд ли вернемся назад. Возьми свои сокровища, садись на
грани и скачи к франкам. Оттуда ты легко доберешься до Дании.
Сигурд рассмеялся.
- Плохо ты обо мне думаешь! - произнес он. - Мой дед Хиальпрек сказал
мне на прощание, чтобы я был достоин своего имени. И плохо я оправдал бы
его слова, если бы бросил друзей, когда на них напали враги. Я поеду с
вами, Гуннар!
Гьюкинг вскрикнул от радости и крепко стиснул его в своих объятиях.
- Твоя помощь дает нам надежду на успех, - промолвил он, с любовью
глядя на Сигурда. - Но ведь ты рискуешь жизнью: готы хорошие воины.
- Не бойся, - отвечал молодой Вольсунг. - Первая половина моего имени
говорит о победе, и мы ее добьемся!
В тот же день все трое вместе со своей дружиной выступили в поход,
провожаемые взволнованными и опечаленными взглядами Гьюки, Кримхильд и
Гудрун. Гуннар был озабочен и почти не разговаривал, а Хогни казался еще
угрюмее, чем обычно, и один лишь Сигурд был весел. Лицо его не выражало
ничего, кроме безмятежного спокойствия и уверенности в успехе.
И он оказался прав. Сражение с готами, с которыми они встретились на
следующий же день утром, принесло ему новую славу. Как и в битве с королем
Линги, он один обращал в бегство сотни неприятельских воинов. Появляясь то
здесь, то там верхом на своем могучем коне и всюду оставляя за собой горы
трупов, он казался и друзьям и врагам одним из великих богов, спустившимся
с неба, чтобы подарить победу храбрейшим. Оба брата Гьюкинга старались не
отстать от него, и готский король, потеряв больше двух третей своего
войска, был наконец вынужден отступить, твердо уверенный в том, что
сражался с самими Асами.
- Ты спас нас сегодня, Сигурд, - сказал Гуннар, когда они
возвращались назад после погони за бежавшим неприятелем. - Ты спас нас и
нашу страну. Как бы я хотел с тобой породниться!
- И я тоже, - добавил Хогни, не любивший много разговаривать.
- Что ж, лучших братьев, чем вы оба, мне не найти, - отвечал Сигурд.
- Вы мужественные и честные люди, и я полюбил вас всей душой.
- Если ты так думаешь, - произнес Гуннар, - то давай здесь же, на
этом поле, где мы вместе бились с врагом, совершим обряд братания.
- Я готов, - сказал молодой Вольсунг, спрыгивая с коня.
Оба брата тоже спешились. Гуннар подозвал своих воинов, и те, вырезав
длинную и широкую полоску дерна, подняли ее на копья. Под нее, на
осыпавшуюся вниз землю, сначала ступил Сигурд, а за ним, на отпечаток его
ноги по очереди наступили Гуннар и Хогни. Потом все трое поцарапали себе
руки и выдавили в оставшийся на земле след по нескольку капель своей
крови. После этого, по древнему обычаю, оба Гьюкинга и Сигурд стали
кровными братьями и были обязаны мстить друг за друга.
- А теперь опускайте дерн! - приказал Гуннар.
Воины выдернули свои копья, и дерн упал на свое прежнее место - обряд
братания совершился.
Торжественно и радостно возвращались домой победители. Сам старый
Гьюки, забыв о своих годах, выбежал им навстречу. Он долго прижимал к
груди сыновей, а когда подошел к Сигурду, из его выцветших, подслеповатых
глаз потекли горячие слезы.
- Чем я вознагражу тебя, мой мальчик? - воскликнул он. - Мой замок,
моя страна - все к твоим услугам, как если бы ты был моим родным сыном!
- Сигурд и так стал твоим сыном, - сказал Гуннар, - мы с ним
побратались.
- Вы хорошо поступили, - горячо ответил старый король. - И пусть
проклят будет тот из вас, кто когда-нибудь нарушит свою клятву и поступит
во вред нашему спасителю.
Кримхильд с дочерью и Гуттунг поджидали героев в замке. Нежные щеки
Гудрун были румянее чем обычно, но они стали белее ее волос, когда Сигурд
немного погодя сказал, что он уезжает в страну гуннов. Заметив волнение
девушки, Кримхильд наклонилась к ней.
- Успокойся, дочь моя, - прошептала она, - ступай к себе. Все будет
хорошо, поверь мне!
В тот же вечер старая королева вышла из замка и ушла одна далеко в
лес. Она вернулась только к ночи, скрывая под плащом пучок каких-то трав,
и сразу же прошла к себе в спальню, приказав служанкам оставить ее одну.
Всю ночь из покоев Кримхильд доносился приятный запах неизвестного зелья и
слышалось зловещее бормотание. А наутро одна из служанок заметила под
изголовьем своей повелительницы небольшой глиняный сосуд, который королева
тотчас же поспешно спрятала.
После полудня в замок начали съезжаться многочисленные гости, которых
созвал Гьюки, желая получше отпраздновать победу над врагом, и к заходу
солнца пиршество было уже в самом разгаре. На самом почетном месте, между
старым королем и Гуннаром, сидел Сигурд. И хозяева и гости осушили в его
честь не один рог с медом, но сам богатырь пил мало и был молчаливей, чем
обычно. Он думал о Брунхильд. Прошло около пяти месяцев с тех пор, как они
расстались, и приближался срок, когда он должен был отправиться за ней ко
двору Атли.
"А может быть, - говорил себе юноша, - Брунхильд меня уже давно
забыла или..."
- О чем ты так задумался, Сигурд? - прозвучал совсем рядом с ним
чей-то сладкий голос, и он увидел Кримхильд, протягивающую ему рог с
медом.
- Выпей за счастье нашей семьи, отважный и великодушный сын Сигмунда,
- сказала она, ласково улыбаясь. - Выпей за то, чтобы боги благоволили к
нам так же, как они благоволят тебе, счастливейший из смертных.
Боясь обидеть ее, Сигурд взял рог и, поднявшись во весь рост, выпил
его одним духом.
"Какой странный вкус у этого меда", - подумал он, но в тот же миг в
голове у него так зашумело, что он поспешил снова сесть на свое место.
- Что с тобой? - спросил Гуннар, наклоняясь к нему.
- Ничего, - ответил юноша. - Просто у меня закружилась голова.
- Хорош же у нас мед, если он может свалить с ног даже такого
богатыря, как ты! - засмеялся Гьюкинг.
Но Сигурд не ответил на его смех. Он вдруг почувствовал, что забыл
что-то очень важное, и не мог припомнить что.
Стоя поодаль, Кримхильд со злорадной усмешкой на бледных старческих
губах несколько минут молча смотрела на его озабоченное лицо, а потом
приказала слугам позвать дочь.
- Поднеси Сигурду мед, дитя мое, - сказала она девушке, когда та
явилась, и подала Гудрун второй рог.
Опустив глаза, Гудрун нерешительно приблизилась к богатырю.
- Выпей этот мед, Сигурд, - еле слышно проговорила она.
Молодой Вольсунг поднял голову, и их глаза на мгновение встретились.
"Какая же она красивая! - пронеслось в голове у Сигурда. -
Удивительно красивая! А я почти пять месяцев не обращал на нее внимания!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
против врага и вряд ли вернемся назад. Возьми свои сокровища, садись на
грани и скачи к франкам. Оттуда ты легко доберешься до Дании.
Сигурд рассмеялся.
- Плохо ты обо мне думаешь! - произнес он. - Мой дед Хиальпрек сказал
мне на прощание, чтобы я был достоин своего имени. И плохо я оправдал бы
его слова, если бы бросил друзей, когда на них напали враги. Я поеду с
вами, Гуннар!
Гьюкинг вскрикнул от радости и крепко стиснул его в своих объятиях.
- Твоя помощь дает нам надежду на успех, - промолвил он, с любовью
глядя на Сигурда. - Но ведь ты рискуешь жизнью: готы хорошие воины.
- Не бойся, - отвечал молодой Вольсунг. - Первая половина моего имени
говорит о победе, и мы ее добьемся!
В тот же день все трое вместе со своей дружиной выступили в поход,
провожаемые взволнованными и опечаленными взглядами Гьюки, Кримхильд и
Гудрун. Гуннар был озабочен и почти не разговаривал, а Хогни казался еще
угрюмее, чем обычно, и один лишь Сигурд был весел. Лицо его не выражало
ничего, кроме безмятежного спокойствия и уверенности в успехе.
И он оказался прав. Сражение с готами, с которыми они встретились на
следующий же день утром, принесло ему новую славу. Как и в битве с королем
Линги, он один обращал в бегство сотни неприятельских воинов. Появляясь то
здесь, то там верхом на своем могучем коне и всюду оставляя за собой горы
трупов, он казался и друзьям и врагам одним из великих богов, спустившимся
с неба, чтобы подарить победу храбрейшим. Оба брата Гьюкинга старались не
отстать от него, и готский король, потеряв больше двух третей своего
войска, был наконец вынужден отступить, твердо уверенный в том, что
сражался с самими Асами.
- Ты спас нас сегодня, Сигурд, - сказал Гуннар, когда они
возвращались назад после погони за бежавшим неприятелем. - Ты спас нас и
нашу страну. Как бы я хотел с тобой породниться!
- И я тоже, - добавил Хогни, не любивший много разговаривать.
- Что ж, лучших братьев, чем вы оба, мне не найти, - отвечал Сигурд.
- Вы мужественные и честные люди, и я полюбил вас всей душой.
- Если ты так думаешь, - произнес Гуннар, - то давай здесь же, на
этом поле, где мы вместе бились с врагом, совершим обряд братания.
- Я готов, - сказал молодой Вольсунг, спрыгивая с коня.
Оба брата тоже спешились. Гуннар подозвал своих воинов, и те, вырезав
длинную и широкую полоску дерна, подняли ее на копья. Под нее, на
осыпавшуюся вниз землю, сначала ступил Сигурд, а за ним, на отпечаток его
ноги по очереди наступили Гуннар и Хогни. Потом все трое поцарапали себе
руки и выдавили в оставшийся на земле след по нескольку капель своей
крови. После этого, по древнему обычаю, оба Гьюкинга и Сигурд стали
кровными братьями и были обязаны мстить друг за друга.
- А теперь опускайте дерн! - приказал Гуннар.
Воины выдернули свои копья, и дерн упал на свое прежнее место - обряд
братания совершился.
Торжественно и радостно возвращались домой победители. Сам старый
Гьюки, забыв о своих годах, выбежал им навстречу. Он долго прижимал к
груди сыновей, а когда подошел к Сигурду, из его выцветших, подслеповатых
глаз потекли горячие слезы.
- Чем я вознагражу тебя, мой мальчик? - воскликнул он. - Мой замок,
моя страна - все к твоим услугам, как если бы ты был моим родным сыном!
- Сигурд и так стал твоим сыном, - сказал Гуннар, - мы с ним
побратались.
- Вы хорошо поступили, - горячо ответил старый король. - И пусть
проклят будет тот из вас, кто когда-нибудь нарушит свою клятву и поступит
во вред нашему спасителю.
Кримхильд с дочерью и Гуттунг поджидали героев в замке. Нежные щеки
Гудрун были румянее чем обычно, но они стали белее ее волос, когда Сигурд
немного погодя сказал, что он уезжает в страну гуннов. Заметив волнение
девушки, Кримхильд наклонилась к ней.
- Успокойся, дочь моя, - прошептала она, - ступай к себе. Все будет
хорошо, поверь мне!
В тот же вечер старая королева вышла из замка и ушла одна далеко в
лес. Она вернулась только к ночи, скрывая под плащом пучок каких-то трав,
и сразу же прошла к себе в спальню, приказав служанкам оставить ее одну.
Всю ночь из покоев Кримхильд доносился приятный запах неизвестного зелья и
слышалось зловещее бормотание. А наутро одна из служанок заметила под
изголовьем своей повелительницы небольшой глиняный сосуд, который королева
тотчас же поспешно спрятала.
После полудня в замок начали съезжаться многочисленные гости, которых
созвал Гьюки, желая получше отпраздновать победу над врагом, и к заходу
солнца пиршество было уже в самом разгаре. На самом почетном месте, между
старым королем и Гуннаром, сидел Сигурд. И хозяева и гости осушили в его
честь не один рог с медом, но сам богатырь пил мало и был молчаливей, чем
обычно. Он думал о Брунхильд. Прошло около пяти месяцев с тех пор, как они
расстались, и приближался срок, когда он должен был отправиться за ней ко
двору Атли.
"А может быть, - говорил себе юноша, - Брунхильд меня уже давно
забыла или..."
- О чем ты так задумался, Сигурд? - прозвучал совсем рядом с ним
чей-то сладкий голос, и он увидел Кримхильд, протягивающую ему рог с
медом.
- Выпей за счастье нашей семьи, отважный и великодушный сын Сигмунда,
- сказала она, ласково улыбаясь. - Выпей за то, чтобы боги благоволили к
нам так же, как они благоволят тебе, счастливейший из смертных.
Боясь обидеть ее, Сигурд взял рог и, поднявшись во весь рост, выпил
его одним духом.
"Какой странный вкус у этого меда", - подумал он, но в тот же миг в
голове у него так зашумело, что он поспешил снова сесть на свое место.
- Что с тобой? - спросил Гуннар, наклоняясь к нему.
- Ничего, - ответил юноша. - Просто у меня закружилась голова.
- Хорош же у нас мед, если он может свалить с ног даже такого
богатыря, как ты! - засмеялся Гьюкинг.
Но Сигурд не ответил на его смех. Он вдруг почувствовал, что забыл
что-то очень важное, и не мог припомнить что.
Стоя поодаль, Кримхильд со злорадной усмешкой на бледных старческих
губах несколько минут молча смотрела на его озабоченное лицо, а потом
приказала слугам позвать дочь.
- Поднеси Сигурду мед, дитя мое, - сказала она девушке, когда та
явилась, и подала Гудрун второй рог.
Опустив глаза, Гудрун нерешительно приблизилась к богатырю.
- Выпей этот мед, Сигурд, - еле слышно проговорила она.
Молодой Вольсунг поднял голову, и их глаза на мгновение встретились.
"Какая же она красивая! - пронеслось в голове у Сигурда. -
Удивительно красивая! А я почти пять месяцев не обращал на нее внимания!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58