Если у
одной порвется шнурок на ботинке, то вторая тут же вытащит шнурок из своего
"зеркального" ботинка. Они покупают туфли одинакового размера, хотя нога у
Греты чуть больше, чем у сестры. Если Фреда поцарапает правую руку, то
Грета наложит себе пластырь на аналогичное место на левой руке.
Каждое движение, вплоть до застегивания последней пуговицы, они делают
абсолютно слаженно. Убирая в квартире, вместе держат трубку пылесоса.
Готовя чай, обе несут чайник на стол. Если им попадается не совсем
одинаковая одежда, то они меняют ее на совершенно одинаковую. Например,
если одной из двойняшек давали черные перчатки, а другой - зеленые, то они
меняли их. Они даже перешивают пуговицы на своих пальто, чтобы во всем быть
одинаковыми.
Когда Грета и Фреда едят, то требуют, чтобы у них были абсолютно
одинаковые порции на тарелках. Если, например, у них рыба и чипсы, то обе
одновременно начинают с чипсов.
Прогуливаясь, сестры точно выдерживают ритм движения. Волосы у них
заколоты абсолютно одинаково. У них одинаковые чулки, носовые платки и
нижнее белье.
Служащий соцобслуживания однажды дал Грете и Фреде два куска мыла
разного цвета. Близнецы тут же залились слезами. Тогда оба куска разломали
пополам и дали сестрам, чтобы они могли пользоваться одинаковыми. Близнецов
это вполне удовлетворило.
Самым любимым их занятием было купание. Они проводили в бассейне по два
часа и получали по четырнадцать кусков мыла в неделю.
Если заболевала одна из них - то же происходило и с другой.
Сестры Чаплин утверждали, что ничего не помнят о своей учебе в школе, а
также не помнят своего отрочества. Но одно достоверно: странные пристрастия
развились у них из-за однобокого воспитания в семье по вине матери. К
такому выводу пришли те, кто изучал быт уже повзрослевших Греты и Фреды.
Когда близнецы были еще детьми, мать обращалась с обеими как с одной,
поощряла их полную зависимость друг от друга, очень странную в реальном
мире. Она покупала девочкам абсолютно одинаковые игрушки и совершенно
одинаковые куклы.
Сестры говорили, что мать советовала им всегда держаться вместе и
никогда не водиться с мужчинами.
В магазинах девочки всегда покупали все в двойном количестве. Если же
денег было всего на одну покупку, то они уходили без нее.
Если одна из сестер хотела читать, а вторая - нет, то ни одна не бралась
за книгу. Они даже отказались от своих имен и звали друг друга очень
просто: "Твин" - двойняшка. Общаться с посторонними людьми Грета и Фреда
отказывались. Всех поражала абсолютная синхронность девочек. Что бы они ни
делали, каждая казалась зеркальным отражением сестры.
После долгих размышлений их родители Элси и Джек, оставивший работу
водителя автобуса, решили, что девочек нужно отдать на государственное
попечение. Так сестры Чаплин угодили в интернат и стали проводить все свое
время в тесных клетушках, в больших группах детей. Жилось им там несладко.
Каждое воскресенье несчастные двойняшки приезжали на побывку. Они
выходили из автобуса и шли к родительскому дому. Молча стояли на тротуаре у
крыльца. Сестры не спешили к двери, чтобы нажать на звонок, - оттуда им не
отвечали.
Через окно они могли видеть свою мать. Мать тоже знала, что ее дочери
стоят там, на улице, но отказывалась выйти к ним, не пускала девочек в дом.
Она вела себя так, словно похоронила их и не хочет о них вспоминать.
А сестры по-прежнему навещали свой дом. Иногда они часами совершенно
неподвижно стояли и смотрели в окна, чтобы потом одновременно повернуться и
отправиться назад в интернат.
Сестры Чаппин и поныне живут в Лондоне. Они не любят многолюдного
общества и пристального к себе внимания, хотя их не совсем обычный образ
жизни постоянно привлекает внимание окружающих. Делать в магазине покупки
для Греты и Фреды - сущее наказание: буквально все глазеют на них. Иногда
они прогуливаются перед своим домом, но всегда держатся напряженно,
инстинктивно чувствуя что-то неладное. Чтобы общаться друг с другом,
сестрам не нужны слова.
Они признаются: "Мы не любим, когда на нас глазеют. Порой мы не
выдерживаем и кричим: "Уходите! Почему вы смотрите на нас!"
Грета и Фреда еще были подростками и жили в семье, когда возник затяжной
конфликт с соседом Кевином Ивсоном. Девочки стали буквально преследовать
его. Они писали оскорбительные письма, бранили, докучали на работе, в
мужском клубе и даже бросались под колеса его фургона.
Несмотря на все это, Кевин Ивсон терпеливо относился к этой странной
паре. Но в конце концов терпение истощилось, и он решил положить конец
издевательству над собой.
Однажды, когда сестры привычно осыпали его руганью, мистер Ивсон записал
их тирады на магнитофон. Он понимал, что если не будет доказательств, ему
никто не поверит. Магнитофонная запись и была использована в качестве
свидетельских показаний, когда принималось решение отдать двойняшек на
государственное попечение.
Несмотря на неоспоримые доказательства, Грета и Фреда упорно не
признавали своей вины, оглашая суд криками: "Он лгун! Мы и близко к нему не
подходили!"
Консультант-психолог пришел к выводу, что решить их проблемы медицинским
путем невозможно. Сестер Чаплин обвинили в нарушении общественного
спокойствия. Они были освобождены от тюремного заключения в обмен на
обещание прекратить преследовать мистера Ивсона.
Дать такое обещание сестер вынудил страх, что в тюрьме их могут
разлучить на долгий срок. Этот уникальный случай породил множество
публикаций в прессе. А двойняшки еще больше замкнулись в своем странном
внутреннем мире. Они не могли взять в толк, почему люди проявляют к ним
столько интереса, это их пугало. Они игнорировали чудаков, писавших им
письма. Но одному мужчине, решившему принять участие в их судьбе, сестры
поверили. И не ошиблись, хотя, казалось бы, никаких оснований доверять ему
больше, чем просто любопытствующим, у них не было.
Помочь Грете и Фреде вернуться в реальный мир взялся удалившийся от дел
инженер Джек Давенпот. Он чувствовал искреннее расположение к молодым
женщинам, понимал, сколь нелегка их доля. Давенпот предложил сестрам
поселиться в его лондонском доме. "Я чувствовал, что должен им помочь, -
сказал он. - Они, казалось, так жаждали доброты, привязанности и понимания.
А я готов был дать им все это".
Грета и Фреда пришли к инженеру с "пробным" визитом. Джек смог убедить
их в чистоте и бескорыстности своих помыслов, и вскоре они стали добрыми
друзьями.
В первые дни жизни в новом доме сестры учились, как открывать банки с
провизией, готовить, приводить себя в порядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
одной порвется шнурок на ботинке, то вторая тут же вытащит шнурок из своего
"зеркального" ботинка. Они покупают туфли одинакового размера, хотя нога у
Греты чуть больше, чем у сестры. Если Фреда поцарапает правую руку, то
Грета наложит себе пластырь на аналогичное место на левой руке.
Каждое движение, вплоть до застегивания последней пуговицы, они делают
абсолютно слаженно. Убирая в квартире, вместе держат трубку пылесоса.
Готовя чай, обе несут чайник на стол. Если им попадается не совсем
одинаковая одежда, то они меняют ее на совершенно одинаковую. Например,
если одной из двойняшек давали черные перчатки, а другой - зеленые, то они
меняли их. Они даже перешивают пуговицы на своих пальто, чтобы во всем быть
одинаковыми.
Когда Грета и Фреда едят, то требуют, чтобы у них были абсолютно
одинаковые порции на тарелках. Если, например, у них рыба и чипсы, то обе
одновременно начинают с чипсов.
Прогуливаясь, сестры точно выдерживают ритм движения. Волосы у них
заколоты абсолютно одинаково. У них одинаковые чулки, носовые платки и
нижнее белье.
Служащий соцобслуживания однажды дал Грете и Фреде два куска мыла
разного цвета. Близнецы тут же залились слезами. Тогда оба куска разломали
пополам и дали сестрам, чтобы они могли пользоваться одинаковыми. Близнецов
это вполне удовлетворило.
Самым любимым их занятием было купание. Они проводили в бассейне по два
часа и получали по четырнадцать кусков мыла в неделю.
Если заболевала одна из них - то же происходило и с другой.
Сестры Чаплин утверждали, что ничего не помнят о своей учебе в школе, а
также не помнят своего отрочества. Но одно достоверно: странные пристрастия
развились у них из-за однобокого воспитания в семье по вине матери. К
такому выводу пришли те, кто изучал быт уже повзрослевших Греты и Фреды.
Когда близнецы были еще детьми, мать обращалась с обеими как с одной,
поощряла их полную зависимость друг от друга, очень странную в реальном
мире. Она покупала девочкам абсолютно одинаковые игрушки и совершенно
одинаковые куклы.
Сестры говорили, что мать советовала им всегда держаться вместе и
никогда не водиться с мужчинами.
В магазинах девочки всегда покупали все в двойном количестве. Если же
денег было всего на одну покупку, то они уходили без нее.
Если одна из сестер хотела читать, а вторая - нет, то ни одна не бралась
за книгу. Они даже отказались от своих имен и звали друг друга очень
просто: "Твин" - двойняшка. Общаться с посторонними людьми Грета и Фреда
отказывались. Всех поражала абсолютная синхронность девочек. Что бы они ни
делали, каждая казалась зеркальным отражением сестры.
После долгих размышлений их родители Элси и Джек, оставивший работу
водителя автобуса, решили, что девочек нужно отдать на государственное
попечение. Так сестры Чаплин угодили в интернат и стали проводить все свое
время в тесных клетушках, в больших группах детей. Жилось им там несладко.
Каждое воскресенье несчастные двойняшки приезжали на побывку. Они
выходили из автобуса и шли к родительскому дому. Молча стояли на тротуаре у
крыльца. Сестры не спешили к двери, чтобы нажать на звонок, - оттуда им не
отвечали.
Через окно они могли видеть свою мать. Мать тоже знала, что ее дочери
стоят там, на улице, но отказывалась выйти к ним, не пускала девочек в дом.
Она вела себя так, словно похоронила их и не хочет о них вспоминать.
А сестры по-прежнему навещали свой дом. Иногда они часами совершенно
неподвижно стояли и смотрели в окна, чтобы потом одновременно повернуться и
отправиться назад в интернат.
Сестры Чаппин и поныне живут в Лондоне. Они не любят многолюдного
общества и пристального к себе внимания, хотя их не совсем обычный образ
жизни постоянно привлекает внимание окружающих. Делать в магазине покупки
для Греты и Фреды - сущее наказание: буквально все глазеют на них. Иногда
они прогуливаются перед своим домом, но всегда держатся напряженно,
инстинктивно чувствуя что-то неладное. Чтобы общаться друг с другом,
сестрам не нужны слова.
Они признаются: "Мы не любим, когда на нас глазеют. Порой мы не
выдерживаем и кричим: "Уходите! Почему вы смотрите на нас!"
Грета и Фреда еще были подростками и жили в семье, когда возник затяжной
конфликт с соседом Кевином Ивсоном. Девочки стали буквально преследовать
его. Они писали оскорбительные письма, бранили, докучали на работе, в
мужском клубе и даже бросались под колеса его фургона.
Несмотря на все это, Кевин Ивсон терпеливо относился к этой странной
паре. Но в конце концов терпение истощилось, и он решил положить конец
издевательству над собой.
Однажды, когда сестры привычно осыпали его руганью, мистер Ивсон записал
их тирады на магнитофон. Он понимал, что если не будет доказательств, ему
никто не поверит. Магнитофонная запись и была использована в качестве
свидетельских показаний, когда принималось решение отдать двойняшек на
государственное попечение.
Несмотря на неоспоримые доказательства, Грета и Фреда упорно не
признавали своей вины, оглашая суд криками: "Он лгун! Мы и близко к нему не
подходили!"
Консультант-психолог пришел к выводу, что решить их проблемы медицинским
путем невозможно. Сестер Чаплин обвинили в нарушении общественного
спокойствия. Они были освобождены от тюремного заключения в обмен на
обещание прекратить преследовать мистера Ивсона.
Дать такое обещание сестер вынудил страх, что в тюрьме их могут
разлучить на долгий срок. Этот уникальный случай породил множество
публикаций в прессе. А двойняшки еще больше замкнулись в своем странном
внутреннем мире. Они не могли взять в толк, почему люди проявляют к ним
столько интереса, это их пугало. Они игнорировали чудаков, писавших им
письма. Но одному мужчине, решившему принять участие в их судьбе, сестры
поверили. И не ошиблись, хотя, казалось бы, никаких оснований доверять ему
больше, чем просто любопытствующим, у них не было.
Помочь Грете и Фреде вернуться в реальный мир взялся удалившийся от дел
инженер Джек Давенпот. Он чувствовал искреннее расположение к молодым
женщинам, понимал, сколь нелегка их доля. Давенпот предложил сестрам
поселиться в его лондонском доме. "Я чувствовал, что должен им помочь, -
сказал он. - Они, казалось, так жаждали доброты, привязанности и понимания.
А я готов был дать им все это".
Грета и Фреда пришли к инженеру с "пробным" визитом. Джек смог убедить
их в чистоте и бескорыстности своих помыслов, и вскоре они стали добрыми
друзьями.
В первые дни жизни в новом доме сестры учились, как открывать банки с
провизией, готовить, приводить себя в порядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119