Ситуация изменилась коренным образом. Тогда как Веласкес рассчитывал выдворить Кортеса из Мексики, тот получил нежданные и неоценимые подкрепления. На этот раз корабли не уничтожили, а всего лишь сняли с них снаряжение. Кортес распорядился убрать паруса, рули и навигационные приборы. Кортес живо представлял себе гнев и ярость Веласкеса.
Теперь, располагая свежими силами, Кортес мог подумать об укреплении своего присутствия вне Мехико. С этой целью он отправил Хуана Веласкеса де Леон исследовать Север, к Пануко, а Диего де Ордаса – Юг, к Коацакоалько, выделив каждому по двести солдат. Веракрус остался охранять Родриго Рангель, также получивший в распоряжение двести человек. Сам главнокомандующий, более прежнего убежденный в правоте своего плана колонизации, послал на Ямайку два корабля из числа тех, что прибыли с Нарваесом, для закупки племенного скота, чтобы в будущем заняться в Мексике животноводством.
Именно в это время Кортеса настигли известия о восстании в Мехико. В своем поническом послании Альварадо взывал о помощи. В отсутствие главнокомандующего взбунтовалась столица ацтеков. Только Кортес залатал одну брешь, как образовалась другая, больше прежней.
Снова резня
Мехико, Темпло Майор, май 1520 года
Печальной памяти резня в Темпло Майор (в главном храме столицы) произошла в середине мая спустя всего несколько дней после отъезда Кортеса в Веракрус. Ацтеки поставили в известность Альварадо, которому Кортес передал полномочия, о своем желании провести празднование Токскатля. Это торжество соответствовало в их церемониальном календаре празднику бога Тецкатлипока. Ритуал хорошо освещен в сохранившихся хрониках. После шествий и танцев в жертву приносили юношу, олицетворявшего бога. Альварадо не выказал никакого намерения воспрепятствовать исполнению обряда, и в назначенный день около шестисот мексиканцев собрались во дворе главного храма. Когда бой барабанов возвестил начало ритуальных танцев, в храм ворвался Альварадо с небольшим отрядом испанцев. Солдаты бросились на индейцев и всех искололи шпагами. Это вероломное нападение на безоружных людей потрясло Мехико. В городе вспыхнуло восстание. Ацтеки поднялись против испанцев, которые затворились во дворце Аксайякатля, прикрываясь ценным заложником в лице императора Мотекусомы.
Резня, совершенная по приказу Альварадо, оставила грязное пятно в истории конкисты. Выдвигались самые разные объяснения этому акту жестокости. Сторонники индейцев видели в нем доказательство кровожадности конкистадоров, защитники испанского вторжения искали смягчающие обстоятельства. В том изложении, в каком это событие сообщается хронистами, резня в день Токскатля трудно объяснима. Какая муха укусила Альварадо, что он предпринял столь самоубийственный шаг? Что можно сказать об этом, не вступая в полемику? Чтобы понять причины резни в Темпло Майор, следует, наверное, отбросить все упрощенные поверхностные объяснения. Нерезонно предполагать, что Альварадо поставил под угрозу безопасность всех испанцев ради простого удовольствия прикарманить пару-тройку золотых украшений, снятых с убитых танцовщиков и жрецов. Предположение, что нападение было предпринято с целью помешать человеческому жертвоприношению также мало вероятно; в тот момент разумнее было бы просто закрыть глаза.
Таким образом, остается главная первопричина проблемы, а именно само пребывание в мае 1520 года в Теночтитлане горстки испанцев. В течение предшествующих семи месяцев Кортесу удавалось поддерживать взрывоопасное сосуществование своих людей и туземцев. Но это был Кортес, ловкий, умный, пользовавшийся уважением и сумевший даже вызвать к себе у Мотекусомы своего рода симпатию, правда, еще довольно хрупкую. Настолько хрупкую, что она не могла заставить замолчать сторонников конфронтации с обеих сторон. Кортес ушел, и ситуация изменилась. Не исключено, что группа воинственно настроенных ацтеков попыталась использовать открывшуюся возможность.
Для многих мексиканцев присутствие испанцев было невыносимым. Они не могли примириться с вторжением ни с политической, ни с идеологической, ни с религиозной стороны. Поведение самого тлатоани было крайне непонятным, и многие обвиняли императора в трусости. В этом контексте, когда могли сыграть роль и чисто психологические факторы, подъем антииспанских настроений мог вызвать панику у Альварадо и его крошечного отряда. Но хотя проведение праздника Токскатля не могло быть проявлением открытой враждебности по отношению к испанцам, вполне вероятно, что Альварадо просто испугался. Он мог заподозрить заговор там, где его вовсе не было. Не исключено, что на него подействовала гнетущая атмосфера в городе. Что могли сделать несколько десятков испанцев с сотнями тысяч воинов? Можно также предположить, что Альварадо попытался подражать Кортесу. Он видел в Чолуле, как можно спастись, нанеся удар первым и предупредив намерение врага. Вероятно, в его голове возникла мысль повторить чолульскую операцию. Но Альварадо было далеко до Кортеса. И он ошибся, как в анализе ситуации, так и в исполнении своего смертельного маневра. Эта резня, которая не могла восприниматься иначе, как проявление жестокости и акт агрессии со стороны испанцев, стала последней каплей, переполнившей чашу терпения ацтеков. Своей кровожадностью Альварадо обратил против себя общественное мнение, которое Кортес умел смягчать добрым словом.
В центре конфликта стоит и сама личность Мотекусомы. Последний ацтекский тлатоани имел немало противников, которые обличали его попустительство, мягкотелость, нерешительность и бесхребетность. Не раз его выставляли своего рода пособником завоевателей. Как будто все забыли, что император был в плену у захватчиков с первого дня пребывания Кортеса в Мехико. В любом случае было бы неправильно судить Мотекусому по западным критериям. В Центральной Америке правитель не был диктатором, и индейское слово «тлатоани» означает «тот, кто держит слово», «тот, кто говорит» или «тот, кто умеет говорить». Правитель обычно избирался за свою способность выступать арбитром в спорах различных группировок и умение достигать согласия при решении важных затрагивающих общие интересы проблем. Тлатоани находился, таким образом, в нескончаемых переговорах с советом старейшин. Он должен был уравновешивать власть жрецов и воинов, следить за адекватным представлением каждого квартала в совете, не забывать о роли ремесленников и купцов в экономике города и всей империи. Другими словами, решения тлатоани исходили не из личных оценок ситуации, но основывались на том, что по его ощущению было общим в мнениях всех партий на конкретный момент времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Теперь, располагая свежими силами, Кортес мог подумать об укреплении своего присутствия вне Мехико. С этой целью он отправил Хуана Веласкеса де Леон исследовать Север, к Пануко, а Диего де Ордаса – Юг, к Коацакоалько, выделив каждому по двести солдат. Веракрус остался охранять Родриго Рангель, также получивший в распоряжение двести человек. Сам главнокомандующий, более прежнего убежденный в правоте своего плана колонизации, послал на Ямайку два корабля из числа тех, что прибыли с Нарваесом, для закупки племенного скота, чтобы в будущем заняться в Мексике животноводством.
Именно в это время Кортеса настигли известия о восстании в Мехико. В своем поническом послании Альварадо взывал о помощи. В отсутствие главнокомандующего взбунтовалась столица ацтеков. Только Кортес залатал одну брешь, как образовалась другая, больше прежней.
Снова резня
Мехико, Темпло Майор, май 1520 года
Печальной памяти резня в Темпло Майор (в главном храме столицы) произошла в середине мая спустя всего несколько дней после отъезда Кортеса в Веракрус. Ацтеки поставили в известность Альварадо, которому Кортес передал полномочия, о своем желании провести празднование Токскатля. Это торжество соответствовало в их церемониальном календаре празднику бога Тецкатлипока. Ритуал хорошо освещен в сохранившихся хрониках. После шествий и танцев в жертву приносили юношу, олицетворявшего бога. Альварадо не выказал никакого намерения воспрепятствовать исполнению обряда, и в назначенный день около шестисот мексиканцев собрались во дворе главного храма. Когда бой барабанов возвестил начало ритуальных танцев, в храм ворвался Альварадо с небольшим отрядом испанцев. Солдаты бросились на индейцев и всех искололи шпагами. Это вероломное нападение на безоружных людей потрясло Мехико. В городе вспыхнуло восстание. Ацтеки поднялись против испанцев, которые затворились во дворце Аксайякатля, прикрываясь ценным заложником в лице императора Мотекусомы.
Резня, совершенная по приказу Альварадо, оставила грязное пятно в истории конкисты. Выдвигались самые разные объяснения этому акту жестокости. Сторонники индейцев видели в нем доказательство кровожадности конкистадоров, защитники испанского вторжения искали смягчающие обстоятельства. В том изложении, в каком это событие сообщается хронистами, резня в день Токскатля трудно объяснима. Какая муха укусила Альварадо, что он предпринял столь самоубийственный шаг? Что можно сказать об этом, не вступая в полемику? Чтобы понять причины резни в Темпло Майор, следует, наверное, отбросить все упрощенные поверхностные объяснения. Нерезонно предполагать, что Альварадо поставил под угрозу безопасность всех испанцев ради простого удовольствия прикарманить пару-тройку золотых украшений, снятых с убитых танцовщиков и жрецов. Предположение, что нападение было предпринято с целью помешать человеческому жертвоприношению также мало вероятно; в тот момент разумнее было бы просто закрыть глаза.
Таким образом, остается главная первопричина проблемы, а именно само пребывание в мае 1520 года в Теночтитлане горстки испанцев. В течение предшествующих семи месяцев Кортесу удавалось поддерживать взрывоопасное сосуществование своих людей и туземцев. Но это был Кортес, ловкий, умный, пользовавшийся уважением и сумевший даже вызвать к себе у Мотекусомы своего рода симпатию, правда, еще довольно хрупкую. Настолько хрупкую, что она не могла заставить замолчать сторонников конфронтации с обеих сторон. Кортес ушел, и ситуация изменилась. Не исключено, что группа воинственно настроенных ацтеков попыталась использовать открывшуюся возможность.
Для многих мексиканцев присутствие испанцев было невыносимым. Они не могли примириться с вторжением ни с политической, ни с идеологической, ни с религиозной стороны. Поведение самого тлатоани было крайне непонятным, и многие обвиняли императора в трусости. В этом контексте, когда могли сыграть роль и чисто психологические факторы, подъем антииспанских настроений мог вызвать панику у Альварадо и его крошечного отряда. Но хотя проведение праздника Токскатля не могло быть проявлением открытой враждебности по отношению к испанцам, вполне вероятно, что Альварадо просто испугался. Он мог заподозрить заговор там, где его вовсе не было. Не исключено, что на него подействовала гнетущая атмосфера в городе. Что могли сделать несколько десятков испанцев с сотнями тысяч воинов? Можно также предположить, что Альварадо попытался подражать Кортесу. Он видел в Чолуле, как можно спастись, нанеся удар первым и предупредив намерение врага. Вероятно, в его голове возникла мысль повторить чолульскую операцию. Но Альварадо было далеко до Кортеса. И он ошибся, как в анализе ситуации, так и в исполнении своего смертельного маневра. Эта резня, которая не могла восприниматься иначе, как проявление жестокости и акт агрессии со стороны испанцев, стала последней каплей, переполнившей чашу терпения ацтеков. Своей кровожадностью Альварадо обратил против себя общественное мнение, которое Кортес умел смягчать добрым словом.
В центре конфликта стоит и сама личность Мотекусомы. Последний ацтекский тлатоани имел немало противников, которые обличали его попустительство, мягкотелость, нерешительность и бесхребетность. Не раз его выставляли своего рода пособником завоевателей. Как будто все забыли, что император был в плену у захватчиков с первого дня пребывания Кортеса в Мехико. В любом случае было бы неправильно судить Мотекусому по западным критериям. В Центральной Америке правитель не был диктатором, и индейское слово «тлатоани» означает «тот, кто держит слово», «тот, кто говорит» или «тот, кто умеет говорить». Правитель обычно избирался за свою способность выступать арбитром в спорах различных группировок и умение достигать согласия при решении важных затрагивающих общие интересы проблем. Тлатоани находился, таким образом, в нескончаемых переговорах с советом старейшин. Он должен был уравновешивать власть жрецов и воинов, следить за адекватным представлением каждого квартала в совете, не забывать о роли ремесленников и купцов в экономике города и всей империи. Другими словами, решения тлатоани исходили не из личных оценок ситуации, но основывались на том, что по его ощущению было общим в мнениях всех партий на конкретный момент времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92