Отныне каждый жил своей жизнью. Парадоксальная получилась рокировка: Хуана осталась в Куэрнаваке с шестью дочерьми, Эрнандо вернулся в Испанию с тремя сыновьями.
Отречение и отъезд Карла V
Неудача Карла V у берегов Алжира во многом определила последние дни жизни Кортеса. В декабре, после трудного перехода, галера императора вошла в гавань Картахены. Король вернулся в Вальядолид в январе 1542 года. Известно, что уже с этого момента он решился оставить Испанию, и его действия в 1542 году можно рассматривать как улаживание дел перед окончательным отъездом.
Монарх решил очистить совесть, урегулировав индейский вопрос. Он прислушался к голосам доминиканцев Бартоломе де Лас Касаса и Франсиско де Витория, а также мексиканских францисканцев. В результате деятельности валья-долидской хунты на свет появились Nuevas Leyes – «новые законы», подписанные Карлом в Барселоне 20 ноября 1542 года. В продолжение буллы «Sublimis Deus » Павла III «новые законы» запрещали всякое обращение в рабство американских индейцев, исключали возможность создания новых encomiendas и ограничивали существующие repartimientos . В них содержалось также множество других гуманных мер, например запрет на использование человека для перевозки грузов. Император сумел и здесь найти для себя выгоду: земли, отнятые у колонистов, поступали в собственность государства.
Кортеса часто представляют в виде теоретика антииндейской партии. Его выставляют другом и вдохновителем Гинеса де Сепульведы, автора спорного труда «Справедливые причины войны против индейцев». Но это глубокое заблуждение. Кортес не занимал происпанских и антииндейских позиций. Немедленно по возвращении в Испанию в 1540 году он обратился к архиепископу Севильи с требованием не распространять на индейцев действие святой инквизиции. Жертва дона Карлоса Ометочцина была не напрасной: после 1540 года инквизиция прекратила преследования мексиканских индейцев. Об убеждениях Кортеса говорит его борьба на стороне францисканцев. Но зато с самого начала Кортес не принимал методов колонизации, применяемых короной. Именно поэтому он до конца отстаивал наследственные поместья-репартимиентос и с этой стороны мог показаться противником «новых законов».
На самом деле Кортес боролся за креолизацию. Он хотел создать в Мексике испанскую ветвь, прочно обосновавшуюся и культурно ассимилированную с коренным населением. Поэтому он стремился всячески поощрять первопроходцев-основателей, другими словами, первых конкистадоров. Он всегда был ярым противником «офшорной» спекуляции недвижимостью и всю свою жизнь отказывался выделять земли собственникам, не проживающим в Новой Испании. Кроме того, он защищал частную собственность как таковую, препятствуя попыткам «национализации», предпринимаемым короной. Так, в законах об Индиях от 1542 года предлагалось перевести репартимиентос в королевский домен, в котором государственная собственность сливалась с личной собственностью монарха.
И если теоретически крепостные индейцы номинально получали свободу, поскольку становились вассалами испанского короля, то в действительности они меняли одного помещика-энкомендеро на другого в лице коррегидора – королевского управляющего. Личный контакт с постоянным владельцем земли заменялся косвенными связями через временно назначенного чиновника. Кортес считал, что коренное население от такого обмена больше теряет. Старого конкистадора не мог устроить и переход к национализации экономики, проводимый в том же 1542 году под прикрытием щедрых гуманных мер, поскольку он разбивал давнюю мечту Эрнана о независимости. Проект Кортеса должен был ждать двести семьдесят девять лет, прежде чем обрести свою институционную форму.
Одновременно с запретом обращения в рабство индейцев Карл V передал все полномочия своим вице-королям в Мексике и Перу. Это был полный отказ от королевских прерогатив: император давал вице-королям право назначать любых колониальных должностных лиц и выполнять все функции по управлению подвластным краем. Поскольку Кортес не был вице-королем, он стал никем.
Отказавшись от власти над Индиями, Карл V отрекся от нее и в Испании. Указом 11 апреля 1543 года он передал управление королевством своему шестнадцатилетнему сыну Филиппу. Поскольку, овдовев, он лишился союза с Португалией, ему необходимо было его восстановить: наследнику трона предстояло обручиться со своей двоюродной сестрой юной Марией Португальской, дочерью португальского короля Жуана III и Катерины, младшей сестры Карла V. Император, который был не в силах провести похороны своей жены Изабеллы, не был расположен присутствовать и на свадебной церемонии своего сына, назначенной на ноябрь. 13 мая Карл покинул Испанию. Он вернется в нее лишь для того, чтобы умереть после своего отречения в 1556 году, будучи пораженным старческим слабоумием. Кортес лишился собеседника.
После алжирской катастрофы он понял, что король, не в силах справиться с гигантизмом собственной империи, оставит Испанию. Быть может, Карл сам ему об этом сказал, например, в Монсоне, где устроил пышный прием в честь Кортеса в знак благодарности за его участие в экспедиции против берберов. До отъезда короля в марте 1543 года Кортес направил ему несколько жалоб. Эти письма и записки преследовали три цели: Эрнандо хотел получить от Мендосы компенсацию, восстановить свои права и, если возможно, добиться отставки вице-короля; он требовал прекратить несправедливый судебный процесс против него и вернуть себе доброе имя; и, наконец, он желал получить подтверждение, что может в полной мере пользоваться всеми милостями и благами, пожалованными ему в 1529 году.
В конце концов ему удалось удовлетворить наполовину свои требования: король согласился направить в Новую Испанию инспектора с поручением расследовать деятельность Мендосы. Инспектор Франсиско Тельо де Сандоваль отправился в дорогу с «вопросником» из тридцати девяти обвинений, которым его снабдил Кортес. Тельо прожил в Мехико с 1544 по 1547 год и составил отчет явно не в пользу Мендосы. Но вице-король мог не беспокоиться. Он даже был переведен в Перу в 1550 году, что означало повышение. Кортес остался неотомщенным.
Два других вопроса, волновавших Кортеса, а именно процесс и подсчеты и пересчеты двадцати трех тысяч вассалов, так и не были улажены королем до отъезда. Кортес понял, что все кончено. Еще год он прожил при дворе, но как бы по инерции. Он обивал пороги, ходил на встречи, получал туманные обещания, присутствовал на свадебной церемонии будущего Филиппа II в Саламанке. Все тщетно.
Последнее письмо
3 февраля 1544 года Кортес взялся за свое самое страшное оружие – перо. Зимнее солнце осветило древнюю столицу кастильских королей, старый конкистадор в последний раз писал бросившему его королю, который так никогда и не прочтет этого письма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Отречение и отъезд Карла V
Неудача Карла V у берегов Алжира во многом определила последние дни жизни Кортеса. В декабре, после трудного перехода, галера императора вошла в гавань Картахены. Король вернулся в Вальядолид в январе 1542 года. Известно, что уже с этого момента он решился оставить Испанию, и его действия в 1542 году можно рассматривать как улаживание дел перед окончательным отъездом.
Монарх решил очистить совесть, урегулировав индейский вопрос. Он прислушался к голосам доминиканцев Бартоломе де Лас Касаса и Франсиско де Витория, а также мексиканских францисканцев. В результате деятельности валья-долидской хунты на свет появились Nuevas Leyes – «новые законы», подписанные Карлом в Барселоне 20 ноября 1542 года. В продолжение буллы «Sublimis Deus » Павла III «новые законы» запрещали всякое обращение в рабство американских индейцев, исключали возможность создания новых encomiendas и ограничивали существующие repartimientos . В них содержалось также множество других гуманных мер, например запрет на использование человека для перевозки грузов. Император сумел и здесь найти для себя выгоду: земли, отнятые у колонистов, поступали в собственность государства.
Кортеса часто представляют в виде теоретика антииндейской партии. Его выставляют другом и вдохновителем Гинеса де Сепульведы, автора спорного труда «Справедливые причины войны против индейцев». Но это глубокое заблуждение. Кортес не занимал происпанских и антииндейских позиций. Немедленно по возвращении в Испанию в 1540 году он обратился к архиепископу Севильи с требованием не распространять на индейцев действие святой инквизиции. Жертва дона Карлоса Ометочцина была не напрасной: после 1540 года инквизиция прекратила преследования мексиканских индейцев. Об убеждениях Кортеса говорит его борьба на стороне францисканцев. Но зато с самого начала Кортес не принимал методов колонизации, применяемых короной. Именно поэтому он до конца отстаивал наследственные поместья-репартимиентос и с этой стороны мог показаться противником «новых законов».
На самом деле Кортес боролся за креолизацию. Он хотел создать в Мексике испанскую ветвь, прочно обосновавшуюся и культурно ассимилированную с коренным населением. Поэтому он стремился всячески поощрять первопроходцев-основателей, другими словами, первых конкистадоров. Он всегда был ярым противником «офшорной» спекуляции недвижимостью и всю свою жизнь отказывался выделять земли собственникам, не проживающим в Новой Испании. Кроме того, он защищал частную собственность как таковую, препятствуя попыткам «национализации», предпринимаемым короной. Так, в законах об Индиях от 1542 года предлагалось перевести репартимиентос в королевский домен, в котором государственная собственность сливалась с личной собственностью монарха.
И если теоретически крепостные индейцы номинально получали свободу, поскольку становились вассалами испанского короля, то в действительности они меняли одного помещика-энкомендеро на другого в лице коррегидора – королевского управляющего. Личный контакт с постоянным владельцем земли заменялся косвенными связями через временно назначенного чиновника. Кортес считал, что коренное население от такого обмена больше теряет. Старого конкистадора не мог устроить и переход к национализации экономики, проводимый в том же 1542 году под прикрытием щедрых гуманных мер, поскольку он разбивал давнюю мечту Эрнана о независимости. Проект Кортеса должен был ждать двести семьдесят девять лет, прежде чем обрести свою институционную форму.
Одновременно с запретом обращения в рабство индейцев Карл V передал все полномочия своим вице-королям в Мексике и Перу. Это был полный отказ от королевских прерогатив: император давал вице-королям право назначать любых колониальных должностных лиц и выполнять все функции по управлению подвластным краем. Поскольку Кортес не был вице-королем, он стал никем.
Отказавшись от власти над Индиями, Карл V отрекся от нее и в Испании. Указом 11 апреля 1543 года он передал управление королевством своему шестнадцатилетнему сыну Филиппу. Поскольку, овдовев, он лишился союза с Португалией, ему необходимо было его восстановить: наследнику трона предстояло обручиться со своей двоюродной сестрой юной Марией Португальской, дочерью португальского короля Жуана III и Катерины, младшей сестры Карла V. Император, который был не в силах провести похороны своей жены Изабеллы, не был расположен присутствовать и на свадебной церемонии своего сына, назначенной на ноябрь. 13 мая Карл покинул Испанию. Он вернется в нее лишь для того, чтобы умереть после своего отречения в 1556 году, будучи пораженным старческим слабоумием. Кортес лишился собеседника.
После алжирской катастрофы он понял, что король, не в силах справиться с гигантизмом собственной империи, оставит Испанию. Быть может, Карл сам ему об этом сказал, например, в Монсоне, где устроил пышный прием в честь Кортеса в знак благодарности за его участие в экспедиции против берберов. До отъезда короля в марте 1543 года Кортес направил ему несколько жалоб. Эти письма и записки преследовали три цели: Эрнандо хотел получить от Мендосы компенсацию, восстановить свои права и, если возможно, добиться отставки вице-короля; он требовал прекратить несправедливый судебный процесс против него и вернуть себе доброе имя; и, наконец, он желал получить подтверждение, что может в полной мере пользоваться всеми милостями и благами, пожалованными ему в 1529 году.
В конце концов ему удалось удовлетворить наполовину свои требования: король согласился направить в Новую Испанию инспектора с поручением расследовать деятельность Мендосы. Инспектор Франсиско Тельо де Сандоваль отправился в дорогу с «вопросником» из тридцати девяти обвинений, которым его снабдил Кортес. Тельо прожил в Мехико с 1544 по 1547 год и составил отчет явно не в пользу Мендосы. Но вице-король мог не беспокоиться. Он даже был переведен в Перу в 1550 году, что означало повышение. Кортес остался неотомщенным.
Два других вопроса, волновавших Кортеса, а именно процесс и подсчеты и пересчеты двадцати трех тысяч вассалов, так и не были улажены королем до отъезда. Кортес понял, что все кончено. Еще год он прожил при дворе, но как бы по инерции. Он обивал пороги, ходил на встречи, получал туманные обещания, присутствовал на свадебной церемонии будущего Филиппа II в Саламанке. Все тщетно.
Последнее письмо
3 февраля 1544 года Кортес взялся за свое самое страшное оружие – перо. Зимнее солнце осветило древнюю столицу кастильских королей, старый конкистадор в последний раз писал бросившему его королю, который так никогда и не прочтет этого письма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92