И наконец, закрепившись в Тегуантепеке к югу от одноименного перешейка, Кортес вышел на западную границу бывшей империи Мотекусомы.
В присутствии Кортеса на том или ином фронте не было стратегической необходимости, а стабильность в регионе позволяла ему строить планы по захвату всей доиспанской Центральной Америки, избрав новой целью земли майя, которые лежали восточнее Мексики. Кортес снарядил две экспедиции. Командование первой, морской, было доверено Кристобалю де Олиду. Под его началом были четыре сотни солдат с пушками и снарядами и восемь тысяч золотых песо для закупки на Кубе лошадей и провианта. Эскадра из шести кораблей вышла в море 11 января 1524 года. Сухопутной экспедицией командовал Педро де Альварадо, который выступил 6 декабря 1523 года на Гваделупу, где 25 июля следующего года по своему обыкновению основал на крови город Сантьяго. Кортес в своем официальном отчете Карлу V посчитал нужным объяснить, что поход предпринят с целью отыскать знаменитый пролив из Северного моря в Южное. Впрочем, маловероятно, чтобы Кортес сам верил в этот географический миф, для этого он был слишком хорошо информирован. Кортес стремился подчинить себе весь комплекс древней Центральной Америки, которая, по его сведениям, простиралась до Коста-Рики, включая в себя практически всю современную Центральную Америку.
Если отказ Кортеса от власти был вызван не военными неудачами, то, может, стоит поискать причины морального плана? Не исключено, что Кортеса потрясли ограниченность и жестокость его солдат, разорявших завоеванные земли, но Эрнан был человеком своего сурового времени, хорошо знакомым с грязной стороной войны. Стоит подыскать другое объяснение.
Не деморализовало ли Кортеса дело Гарая? В том достопамятном 1524 году весь Мехико судачил о причастности Эрнана к скоропостижной смерти губернатора Ямайки. Обратимся к фактам. С 1519 года Франсиско де Гарай без устали посылал корабли в Мексиканский залив на поиски знаменитого пролива, выдуманного Колумбом. Того самого пролива, который, по мнению генуэзца, должен был вести прямиком в Китай. Гарай был ветераном Нового Света. Темная лошадка, человек без прошлого, появившийся из ниоткуда. Он стал свояком Христофора Колумба, женившись на португалке Анне Мониц, сестре жены первооткрывателя Фелиппы Перестрелло э Мониц. Войдя в клан Колумбов, Гарай принял участие в последней экспедиции генуэзца в 1493 году. Он проявил себя одним из самых алчных покорителей Санто-Доминго и быстро сколотил себе большое состояние. После назначения на пост губернатора Ямайки, он беспрестанно оспаривал у Кортеса его мексиканские завоевания. Получив снаряжение от епископа Фонсеки и губернатора Веласкеса, Гарай направил в начале 1523 года четвертую экспедицию, которая высадилась в районе Пануко. Солдаты Гарая разбрелись, беспокоя местное индейское население. Кортесу пришлось лично прибыть на место, чтобы восстановить порядок у гуацтеков. 25 июля 1523 года на севере Мексики высадился сам Франсиско де Гарай в компании с вернувшимся Хуаном де Грихальвой. Они ступили на берег в местечке Рио де лас Пальмас на севере Пануко. Гарай привел с собой внушительные силы – десяток кораблей и около тысячи человек.
Гарай чувствовал себя как дома, поскольку Пануко был пожалован ему Фонсекой. Естественно, Кортес придерживался иного мнения. Между Кортесом и Гараем началась самая настоящая война, заложниками которой стали индейцы, склоняемые обеими враждующими партиями перейти на ту или иную сторону. Совесть Кортеса была спокойна, поскольку он располагал грамотой Карла V, предписывавшей Франсиско де Гараю не вмешиваться в мексиканские дела. Королевский указ был подписан в Вальядолиде 24 апреля 1523 года, но, по всей видимости, Гарай не был знаком с его содержанием. В конце концов правитель Новой Испании пригласил Гарая в Мехико и принял с большим гостеприимством. По одному из преданий, подтвержденному самим Кортесом, два завоевателя решили поженить своих детей. Кортес обещал выдать за сына ямайского губернатора свою старшую дочь Каталину, кубинскую метиску. Проведя ночь на Рождество 1523 года в доме Кортеса, Гарай неожиданно скончался спустя всего несколько дней. Злые языки тотчас заговорили о злодейском отравлении.
Кортес выдвинул версию, что Гарай умер от огорчения, лишившись всего своего состояния в злосчастной панукской экспедиции. Но Лопесу де Гомаре удалось выведать у двух лекарей, чьи имена он приводит, что Гарай умер от колик в боку, другими словами, от плеврита, спровоцированного переохлаждением во время полуночной рождественской мессы. Но развязанная против него обвинительная кампания вряд ли могла поколебать позиции Кортеса. Гараю перевалило за шестьдесят, здоровье было подорвано, и смерть его могла наступить вполне естественным образом. Кроме того, Кортес располагал официальной королевской грамотой, отклонявшей все притязания Гарая. У Эрнана просто не было причин устранять губернатора Ямайки, который не представлял для его дела никакой угрозы, ни военной, ни политической. С этой стороны Кортес мог ничего не опасаться.
Зато известно, что в том же 1524 году на Эрнана наседали королевские чиновники, совавшие свои носы в счета конкистадора, и у него был вполне существенный повод для беспокойства. В необычном для него тоне Кортес пишет в своем Четвертом рапорте о деньгах, вернее о золоте. Губернатор Новой Испании не соглашался с расчетами контролеров и обвинял их в занижении понесенных им затрат на «умиротворение» края. Кортес выступал также против вмешательства уполномоченных короля в вопросы политического управления Новой Испании. Конфликт не нов: Кортес вложил все свое состояние в боевые операции, развитие и восстановление завоеванных территорий, а чиновники думали только о том, как вывезти побольше золота в Испанию и наполнить пустую королевскую казну. Не исключено, что напряженность могла перерасти в настоящий кризис.
Кортес мог быть также удручен пожаром в ангарах Закатулы. Этот порт на тихоокеанском побережье был избран отправным пунктом исследовательских экспедиций в Южном море. Два года Кортес намеревался построить там несколько кораблей и заранее накапливал запасы парусины, канатов, пакли и смолы, а также якоря, которые доставили на своих спинах шестьсот индейцев-тарасков. Но в одну ночь все пошло прахом. Кроме якорей, конечно. Этот инцидент был для Кортеса тем болезненнее, что пожар оказался умышленным и был вызван ревностью королевских чиновников к его политике исследования Тихого океана. Но могли ли все эти неприятности обескуражить человека, которым в течение десяти лет двигало страстное желание покорить Мексику?
В четвертой реляции, составленной в начале мая 1524 года для Карла V, нет и намека на намерение Кортеса отойти от власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
В присутствии Кортеса на том или ином фронте не было стратегической необходимости, а стабильность в регионе позволяла ему строить планы по захвату всей доиспанской Центральной Америки, избрав новой целью земли майя, которые лежали восточнее Мексики. Кортес снарядил две экспедиции. Командование первой, морской, было доверено Кристобалю де Олиду. Под его началом были четыре сотни солдат с пушками и снарядами и восемь тысяч золотых песо для закупки на Кубе лошадей и провианта. Эскадра из шести кораблей вышла в море 11 января 1524 года. Сухопутной экспедицией командовал Педро де Альварадо, который выступил 6 декабря 1523 года на Гваделупу, где 25 июля следующего года по своему обыкновению основал на крови город Сантьяго. Кортес в своем официальном отчете Карлу V посчитал нужным объяснить, что поход предпринят с целью отыскать знаменитый пролив из Северного моря в Южное. Впрочем, маловероятно, чтобы Кортес сам верил в этот географический миф, для этого он был слишком хорошо информирован. Кортес стремился подчинить себе весь комплекс древней Центральной Америки, которая, по его сведениям, простиралась до Коста-Рики, включая в себя практически всю современную Центральную Америку.
Если отказ Кортеса от власти был вызван не военными неудачами, то, может, стоит поискать причины морального плана? Не исключено, что Кортеса потрясли ограниченность и жестокость его солдат, разорявших завоеванные земли, но Эрнан был человеком своего сурового времени, хорошо знакомым с грязной стороной войны. Стоит подыскать другое объяснение.
Не деморализовало ли Кортеса дело Гарая? В том достопамятном 1524 году весь Мехико судачил о причастности Эрнана к скоропостижной смерти губернатора Ямайки. Обратимся к фактам. С 1519 года Франсиско де Гарай без устали посылал корабли в Мексиканский залив на поиски знаменитого пролива, выдуманного Колумбом. Того самого пролива, который, по мнению генуэзца, должен был вести прямиком в Китай. Гарай был ветераном Нового Света. Темная лошадка, человек без прошлого, появившийся из ниоткуда. Он стал свояком Христофора Колумба, женившись на португалке Анне Мониц, сестре жены первооткрывателя Фелиппы Перестрелло э Мониц. Войдя в клан Колумбов, Гарай принял участие в последней экспедиции генуэзца в 1493 году. Он проявил себя одним из самых алчных покорителей Санто-Доминго и быстро сколотил себе большое состояние. После назначения на пост губернатора Ямайки, он беспрестанно оспаривал у Кортеса его мексиканские завоевания. Получив снаряжение от епископа Фонсеки и губернатора Веласкеса, Гарай направил в начале 1523 года четвертую экспедицию, которая высадилась в районе Пануко. Солдаты Гарая разбрелись, беспокоя местное индейское население. Кортесу пришлось лично прибыть на место, чтобы восстановить порядок у гуацтеков. 25 июля 1523 года на севере Мексики высадился сам Франсиско де Гарай в компании с вернувшимся Хуаном де Грихальвой. Они ступили на берег в местечке Рио де лас Пальмас на севере Пануко. Гарай привел с собой внушительные силы – десяток кораблей и около тысячи человек.
Гарай чувствовал себя как дома, поскольку Пануко был пожалован ему Фонсекой. Естественно, Кортес придерживался иного мнения. Между Кортесом и Гараем началась самая настоящая война, заложниками которой стали индейцы, склоняемые обеими враждующими партиями перейти на ту или иную сторону. Совесть Кортеса была спокойна, поскольку он располагал грамотой Карла V, предписывавшей Франсиско де Гараю не вмешиваться в мексиканские дела. Королевский указ был подписан в Вальядолиде 24 апреля 1523 года, но, по всей видимости, Гарай не был знаком с его содержанием. В конце концов правитель Новой Испании пригласил Гарая в Мехико и принял с большим гостеприимством. По одному из преданий, подтвержденному самим Кортесом, два завоевателя решили поженить своих детей. Кортес обещал выдать за сына ямайского губернатора свою старшую дочь Каталину, кубинскую метиску. Проведя ночь на Рождество 1523 года в доме Кортеса, Гарай неожиданно скончался спустя всего несколько дней. Злые языки тотчас заговорили о злодейском отравлении.
Кортес выдвинул версию, что Гарай умер от огорчения, лишившись всего своего состояния в злосчастной панукской экспедиции. Но Лопесу де Гомаре удалось выведать у двух лекарей, чьи имена он приводит, что Гарай умер от колик в боку, другими словами, от плеврита, спровоцированного переохлаждением во время полуночной рождественской мессы. Но развязанная против него обвинительная кампания вряд ли могла поколебать позиции Кортеса. Гараю перевалило за шестьдесят, здоровье было подорвано, и смерть его могла наступить вполне естественным образом. Кроме того, Кортес располагал официальной королевской грамотой, отклонявшей все притязания Гарая. У Эрнана просто не было причин устранять губернатора Ямайки, который не представлял для его дела никакой угрозы, ни военной, ни политической. С этой стороны Кортес мог ничего не опасаться.
Зато известно, что в том же 1524 году на Эрнана наседали королевские чиновники, совавшие свои носы в счета конкистадора, и у него был вполне существенный повод для беспокойства. В необычном для него тоне Кортес пишет в своем Четвертом рапорте о деньгах, вернее о золоте. Губернатор Новой Испании не соглашался с расчетами контролеров и обвинял их в занижении понесенных им затрат на «умиротворение» края. Кортес выступал также против вмешательства уполномоченных короля в вопросы политического управления Новой Испании. Конфликт не нов: Кортес вложил все свое состояние в боевые операции, развитие и восстановление завоеванных территорий, а чиновники думали только о том, как вывезти побольше золота в Испанию и наполнить пустую королевскую казну. Не исключено, что напряженность могла перерасти в настоящий кризис.
Кортес мог быть также удручен пожаром в ангарах Закатулы. Этот порт на тихоокеанском побережье был избран отправным пунктом исследовательских экспедиций в Южном море. Два года Кортес намеревался построить там несколько кораблей и заранее накапливал запасы парусины, канатов, пакли и смолы, а также якоря, которые доставили на своих спинах шестьсот индейцев-тарасков. Но в одну ночь все пошло прахом. Кроме якорей, конечно. Этот инцидент был для Кортеса тем болезненнее, что пожар оказался умышленным и был вызван ревностью королевских чиновников к его политике исследования Тихого океана. Но могли ли все эти неприятности обескуражить человека, которым в течение десяти лет двигало страстное желание покорить Мексику?
В четвертой реляции, составленной в начале мая 1524 года для Карла V, нет и намека на намерение Кортеса отойти от власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92