Подведены итоги целого периода жизни. Кортесу скоро должно было исполниться тридцать девять. Времени, отпущенного ему природой, оставалось немного. Но там, где другие предпочли бы остановиться, он шел вперед. Навстречу приключениям.
Залив глубоких вод
«И посчитал я, что уже длительное время персона моя пребывает в праздности и не делает более ничего, что могло бы служить Вашему Величеству». Так Кортес сам оправдывает свой отъезд в Лас-Гибуэрас. Немногословное объяснение! Но и причины кампании связаны с самыми сокровенными уголками души Кортеса.
Губернатор Новой Испании выдвинул официальное объяснение своих действий. Один из его командиров, Кристобаль де Олид, посланный захватить Гондурас с моря, поднял мятеж. Он заключил союз с заклятым врагом Кортеса – кубинским губернатором Диего Веласкесом, который и умирая продолжал строить козни. Надо сказать, что в то время Центральная Америка манила к себе и разжигала в испанцах необузданную алчность. Так, в 1519 году Педрариас Давила завладел Панамой, убив своего зятя Бальбоа – первооткрывателя Тихого океана. Он послал Франсиско Эрнандеса колонизировать Никарагуа; в 1523 году тот вернулся в Гондурас. В те же годы Гонсалес де Авила провозгласил себя «губернатором Гольфо Дульче»; его территория соответствовала примерно землям по берегам Гондурасского залива и озера Исабаль, охватывая южную часть Белиза, восточную часть Гватемалы и северо-восток Гондураса. Со своей стороны, Кортес желал включить эти территории в состав Новой Испании, что и послужило причиной экспедиций Альварадо и Олида. Но последний переметнулся в лагерь губернатора Кубы. Таким образом, возникло сразу четыре претендента на этот край, названный в то далекое время Лас-Гибуэрас – «земля калебасников» – и получивший впоследствии имя омывающего его моря – «гольфо де лас Гондурас», «залив глубоких вод».
Четыре соперника – это многовато, так что по законам природы неминуемо начался естественный отбор. Гонсалес де Авила оттеснил Франсиско Эрнандеса в Никарагуа, затем Олид захватил в плен Гонсалеса де Авилу и решил действовать дальше на свой страх и риск. Этот мятеж якобы и подтолкнул Кортеса к походу в Центральную Америку. Но это ложное утверждение не выдерживает критики. Как только Кортеса достигли известия о восстании Олида, он немедленно направил пять кораблей под командованием своего кузена Франсиско де лас Касаса усмирить мятежников. Почти сразу после высадки в Гондурасе кузен Кортеса угодил в ловушку Олида и присоединился к Гонсалесу де Авиле. Но два узника объединились в борьбе с их общим врагом и сумели скрутить мятежника. Олид был предан суду и приговорен к смерти. Когда Кортес покидал Мехико, Олид уже был обезглавлен на главной площади индейского города Нако.
В середине октября Кортес в парадном облачении выступил в поход. Его сопровождала многочисленная свита пажей, слуг и приближенных. С ним ехали камердинер, врач, хирург, сокольничие, музыканты и жонглеры. В обозе везли его кровать и посуду. За Кортесом следовал эскорт из всех принцев науа Мексиканской долины: Куаугтемок, бывший правитель Мехико, Коанакоч, правитель Текскоко и Тетлепанквецаль, правитель Тлакопана, а также два самых высокопоставленных сановника Тлателолько – Экацин и Темилоцин. В этот раз Кортес не возражал, чтобы в кортеже находились женщины. Завоеватель взял с собой своих жен и любовниц и нажитых с ними детей. Его окружали многие из командиров, в том числе верный Гонсало де Сандоваль; войско состояло из трехсот вооруженных испанцев и нескольких тысяч индейских воинов. При войске было полтораста лошадей и двое из четырех королевских чиновников – фактор Гонсало де Салазар и инспектор Перальминдес Чиринос.
Кортес оставил Мехико в руках двух других чиновников – казначея Алонсо де Эстраду и счетовода Родриго де Альборноса – с тайным тонким расчетом. Эрнан, конечно, не рассчитывал сохранить свою власть или править через уполномоченных. Он знал, что оставляет ее. Но, доверяя политическое управление Новой Испанией тандему Эстрада-Альборнос, он предполагал, что их раздоры и взаимные интриги нейтрализуют их зловредность. Впрочем, в муниципальный совет города Мехико Кортес внедрил верных людей под началом своего кузена Родриго де Паса. Наконец, заручившись поддержкой ученого юриста Алонсо Зуазо, давнего члена Аудиенции Санто-Доминго, который всегда к нему благоволил, Кортес назначил его мэром Мехико и одновременно соправителем Новой Испании вместе с Эстрадой и Альборносом. По замыслу конкистадора Зуазо и Пас должны были сводить на нет вредные начинания королевских чиновников. Движимый присущей ему душевной чуткостью, Кортес просил францисканца Торибио де Мотолиниа не давать в обиду индейское население.
Пестрый как по составу, так и по разнообразию ярких одежд, кортеж медленно спускался к Веракрусу. В хвосте колонны гнали большое стадо свиней, которых Кортес намеревался разводить в Центральной Америке. Первое время марш больше походил на увеселительную прогулку: повсюду в городах и селах губернатора ожидал теплый и радостный прием. Но Кортес оставался равнодушен к пирушкам и обманчивой мишуре власти. Его мысли витали где-то далеко.
Первый удар грома прогремел недалеко от Оризаба, в маленьком городке Эль-Туэрто. Там, ко всеобщему удивлению, Кортес отметил свадьбу своей любовницы Марины с конкистадором Хуаном Харамильо. Как и почему Кортес решился разорвать свой неразделимый союз с Малинцин, матерью его старшего сына? Они и дальше останутся неразлучны, и во время похода, и много позже, вплоть до его отъезда в Испанию в 1528 году. Что произошло в голове Кортеса? Зачем устроил он этот поразительный брак всего через несколько дней после того, как оставил Мехико? Можно догадываться о его мотивах: Кортес выдал Малинцин замуж, чтобы создать ей положение и таким образом обеспечить будущее, а с собой взял ее, чтобы защитить и уберечь от опасностей, которым она могла подвергнуться, оставаясь в Мехико в его отсутствие. Был ли это сентиментальный порыв? Означал ли поход на Лас-Гибуэрас разрыв с прошлым? Хотя все, что связано с этой кампанией, остается великой загадкой, можно попытаться задуматься над вопросом: а питал ли Кортес вообще какую-нибудь надежду на возвращение? Не преследовала ли гордого покорителя Мексики тень приближающейся смерти? Кортес выступил в поход после того, как привел в порядок все свои дела, как будто отправлялся в самоубийственную миссию.
Для всего окружения поведение Кортеса оставалось необъяснимым. Двигаясь вдоль атлантического побережья, он проходил под триумфальными арками, возводимыми на входе в каждую деревню; присутствовал на спектаклях метисного театра, в котором смешивались тема противостояния христиан и мавров с индейскими хореографией и костюмами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Залив глубоких вод
«И посчитал я, что уже длительное время персона моя пребывает в праздности и не делает более ничего, что могло бы служить Вашему Величеству». Так Кортес сам оправдывает свой отъезд в Лас-Гибуэрас. Немногословное объяснение! Но и причины кампании связаны с самыми сокровенными уголками души Кортеса.
Губернатор Новой Испании выдвинул официальное объяснение своих действий. Один из его командиров, Кристобаль де Олид, посланный захватить Гондурас с моря, поднял мятеж. Он заключил союз с заклятым врагом Кортеса – кубинским губернатором Диего Веласкесом, который и умирая продолжал строить козни. Надо сказать, что в то время Центральная Америка манила к себе и разжигала в испанцах необузданную алчность. Так, в 1519 году Педрариас Давила завладел Панамой, убив своего зятя Бальбоа – первооткрывателя Тихого океана. Он послал Франсиско Эрнандеса колонизировать Никарагуа; в 1523 году тот вернулся в Гондурас. В те же годы Гонсалес де Авила провозгласил себя «губернатором Гольфо Дульче»; его территория соответствовала примерно землям по берегам Гондурасского залива и озера Исабаль, охватывая южную часть Белиза, восточную часть Гватемалы и северо-восток Гондураса. Со своей стороны, Кортес желал включить эти территории в состав Новой Испании, что и послужило причиной экспедиций Альварадо и Олида. Но последний переметнулся в лагерь губернатора Кубы. Таким образом, возникло сразу четыре претендента на этот край, названный в то далекое время Лас-Гибуэрас – «земля калебасников» – и получивший впоследствии имя омывающего его моря – «гольфо де лас Гондурас», «залив глубоких вод».
Четыре соперника – это многовато, так что по законам природы неминуемо начался естественный отбор. Гонсалес де Авила оттеснил Франсиско Эрнандеса в Никарагуа, затем Олид захватил в плен Гонсалеса де Авилу и решил действовать дальше на свой страх и риск. Этот мятеж якобы и подтолкнул Кортеса к походу в Центральную Америку. Но это ложное утверждение не выдерживает критики. Как только Кортеса достигли известия о восстании Олида, он немедленно направил пять кораблей под командованием своего кузена Франсиско де лас Касаса усмирить мятежников. Почти сразу после высадки в Гондурасе кузен Кортеса угодил в ловушку Олида и присоединился к Гонсалесу де Авиле. Но два узника объединились в борьбе с их общим врагом и сумели скрутить мятежника. Олид был предан суду и приговорен к смерти. Когда Кортес покидал Мехико, Олид уже был обезглавлен на главной площади индейского города Нако.
В середине октября Кортес в парадном облачении выступил в поход. Его сопровождала многочисленная свита пажей, слуг и приближенных. С ним ехали камердинер, врач, хирург, сокольничие, музыканты и жонглеры. В обозе везли его кровать и посуду. За Кортесом следовал эскорт из всех принцев науа Мексиканской долины: Куаугтемок, бывший правитель Мехико, Коанакоч, правитель Текскоко и Тетлепанквецаль, правитель Тлакопана, а также два самых высокопоставленных сановника Тлателолько – Экацин и Темилоцин. В этот раз Кортес не возражал, чтобы в кортеже находились женщины. Завоеватель взял с собой своих жен и любовниц и нажитых с ними детей. Его окружали многие из командиров, в том числе верный Гонсало де Сандоваль; войско состояло из трехсот вооруженных испанцев и нескольких тысяч индейских воинов. При войске было полтораста лошадей и двое из четырех королевских чиновников – фактор Гонсало де Салазар и инспектор Перальминдес Чиринос.
Кортес оставил Мехико в руках двух других чиновников – казначея Алонсо де Эстраду и счетовода Родриго де Альборноса – с тайным тонким расчетом. Эрнан, конечно, не рассчитывал сохранить свою власть или править через уполномоченных. Он знал, что оставляет ее. Но, доверяя политическое управление Новой Испанией тандему Эстрада-Альборнос, он предполагал, что их раздоры и взаимные интриги нейтрализуют их зловредность. Впрочем, в муниципальный совет города Мехико Кортес внедрил верных людей под началом своего кузена Родриго де Паса. Наконец, заручившись поддержкой ученого юриста Алонсо Зуазо, давнего члена Аудиенции Санто-Доминго, который всегда к нему благоволил, Кортес назначил его мэром Мехико и одновременно соправителем Новой Испании вместе с Эстрадой и Альборносом. По замыслу конкистадора Зуазо и Пас должны были сводить на нет вредные начинания королевских чиновников. Движимый присущей ему душевной чуткостью, Кортес просил францисканца Торибио де Мотолиниа не давать в обиду индейское население.
Пестрый как по составу, так и по разнообразию ярких одежд, кортеж медленно спускался к Веракрусу. В хвосте колонны гнали большое стадо свиней, которых Кортес намеревался разводить в Центральной Америке. Первое время марш больше походил на увеселительную прогулку: повсюду в городах и селах губернатора ожидал теплый и радостный прием. Но Кортес оставался равнодушен к пирушкам и обманчивой мишуре власти. Его мысли витали где-то далеко.
Первый удар грома прогремел недалеко от Оризаба, в маленьком городке Эль-Туэрто. Там, ко всеобщему удивлению, Кортес отметил свадьбу своей любовницы Марины с конкистадором Хуаном Харамильо. Как и почему Кортес решился разорвать свой неразделимый союз с Малинцин, матерью его старшего сына? Они и дальше останутся неразлучны, и во время похода, и много позже, вплоть до его отъезда в Испанию в 1528 году. Что произошло в голове Кортеса? Зачем устроил он этот поразительный брак всего через несколько дней после того, как оставил Мехико? Можно догадываться о его мотивах: Кортес выдал Малинцин замуж, чтобы создать ей положение и таким образом обеспечить будущее, а с собой взял ее, чтобы защитить и уберечь от опасностей, которым она могла подвергнуться, оставаясь в Мехико в его отсутствие. Был ли это сентиментальный порыв? Означал ли поход на Лас-Гибуэрас разрыв с прошлым? Хотя все, что связано с этой кампанией, остается великой загадкой, можно попытаться задуматься над вопросом: а питал ли Кортес вообще какую-нибудь надежду на возвращение? Не преследовала ли гордого покорителя Мексики тень приближающейся смерти? Кортес выступил в поход после того, как привел в порядок все свои дела, как будто отправлялся в самоубийственную миссию.
Для всего окружения поведение Кортеса оставалось необъяснимым. Двигаясь вдоль атлантического побережья, он проходил под триумфальными арками, возводимыми на входе в каждую деревню; присутствовал на спектаклях метисного театра, в котором смешивались тема противостояния христиан и мавров с индейскими хореографией и костюмами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92