– И даже шесть, если исключить те, что повторяют одна другую. А об историках… Вот наш эскривано утверждает, что правильность или лживость высказываний историка можно будет проверить не раньше чем через сто лет после его смерти! Если, конечно, архивы не будут уничтожены…
– Надеюсь все же, что архивы, где хранятся рукописи, хотя бы ирландские, уничтожены не будут, – улыбаясь, заметил Жан Анго. – Мне с детства запомнился твой рассказ об ирландском учителе Эуригене, здорово проучившем императора Карла Лысого! Сеньор Руппи, я вижу, вы уже придвинули к себе чернильницу и вытащили кордовскую тетрадь… Следовательно, она наконец по-настоящему пойдет в ход. Отлично! Ну, я продолжаю начатый разговор. Имеются ли у тебя, Бьярн, записи Ари Фроди Мудрого? Помнишь такое имя?
– Помню. Но сейчас мы договорились сличать наши сведения о дороге к новому материку. А твой «мудрый» здесь при чем?
– Я среди своих записей обнаружил вот эту очень интересную, – начал было Анго.
Но Северянин чуть не вырвал у него из рук пергамент. Однако, встретившись с умоляющим взглядом Франческо, махнул рукой:
– Ну, читай, если интересно… Пускай люди послушают! Только сперва кончим о Фроди… Умер этот «мудрый», как мне помнится, восьмидесяти лет от роду… Жил-то он долго, повидал много, но думал мало…
– Нет, и думал, мне кажется, много, – как-то нерешительно возразил Жан Анго. – У него очень обстоятельно разъяснено, почему исландцы уже после обращения в христианство время от времени возвращались к языческим обрядам.
– Ничего у него не разъяснено! – сердито отозвался Северянин. – Вот если бы он разъяснил, почему исландцы так легко приняли католичество, тогда его можно было бы назвать умным или, вернее, догадливым. А если Фроди толкует о том, что наши исландцы иной раз вспоминали стародавние обычаи, то он просто дурак! Став католиками, они нисколько не перестали быть язычниками: католичество с его статуями святых, богоматери с младенцем на руках, с распятым на кресте их новым богом в точности повторяли то, чему издавна поклонялись люди… Исландцы любят и ценят красоту, а сейчас норвежцы, шведы, датчане довели нас до того, что по нищенству своему мы с красотой только в церкви и встречаемся… Да, так что, ты говоришь, у тебя интересное записано?
– Вот тут у меня коротенькая запись, – сказал нормандец. – Это о скрелингах – тамошнем народе, за океаном, в Винланде… Правда, долго у путешественников держалось мнение, что «Винланд» означает «Страна вина». А это попросту означает «Страна трав».
– Простите, – сказал Франческо, – я разрешу себе заметить (об этом мне говорили ученые в Сен-Дье), что люди, побывавшие за океаном, находили на новом материке кусты растения, очень сходного с виноградом…
– А ты растения эти видел? – спросил Бьярн Бьярнарссон. – Нет? А твои ученые их видели? Тоже нет! Тогда держи эти знания при себе… Или сделай все возможное, чтобы их проверить… Даже ученые люди, не проверив ничего, иной раз болтают всякую ерунду. Наймись, в конце концов, на корабль к нашим друзьям нормандцам. Но навряд ли они отправятся туда, где им и поживиться будет нечем…
Северянин был явно недоволен.
– Ты, Бьярн, вот посмеялся над людьми, не желающими открывать новые страны, где им и поживиться будет нечем, – сказал как будто и спокойно Жан Анго, но Франческо обратил внимание на то, как он судорожно сжал руки, лежащие на столе. – И напрасно, Бьярн! Сейчас я прочту тебе выдержку из «Королевского зерцала»…
– Да хватит уже о скрелингах! – проворчал Северянин.
– Скрелинги, – спокойно начал Жан Анго, – люди, малые ростом. Железа они не знают. Зубы морских животных употребляют как оружие. Остро отточенные камни – тоже как ножи, и все это только для того, чтобы бороться со всяким зверьем… Скрелинги народ мирный.
– Индейцы тоже когда-то были мирные! – вдруг, не удержавшись, сказал Франческо.
Жан Анго удивленно поднял на него глаза.
– И это все? – спросил Северянин. – Ну, знаешь, про скрелингов у меня тоже есть… Это те самые, что накормили наших исландцев рыбой… Только, кроме скрелингов, в моей саге указан и дальнейший путь вдоль нового материка… На «Геновеве» все эту сагу слыхали. Если она тебя интересует, выбери все, что тебе нужно. – И Северянин пододвинул к нормандцу кипу своих рукописей.
– А нужно ли было это читать всем на «Геновеве»? – спросил нормандец.
Бьярн Бьярнарссон хохотнул в бороду.
– Ты что же, опасаешься, как бы наш маэстре с пилотом не снарядили корабль и не отправились на край земли в поисках скрелингов, а заодно деревьев или травы? Или как бы они не явились к императору Карлу Пятому и не сообщили, что, кроме индейцев, он может покорить еще этот маленький народец? Правда, какова их численность, мы не знаем… Ты хочешь что-то сказать, Жан?
За все время плавания с нормандцами Франческо еще ни разу не видел Жана Анго таким суровым.
– Я вот прочту тебе выдержку из «Королевского зерцала». Это, как видно, поучение детям королей или конунгов. Читаю: «А что касается твоего вопроса, что люди ищут в том далеком краю и совершают туда плавания, то скажу: гонят их туда три наклонности человека. Первая – страсть к приключениям и славе. Вторая – жажда знаний, свойственная природе человека, и желание проверить, таковы ли на самом деле вещи, какими он себе их представляет. И третья – желание отыскать что-то новое, несмотря на все опасности, связанные с поисками».
Франческо глянул на Бьярна. Тот сидел, склонив голову, точно прислушиваясь к чему-то происходящему за пределами каюты.
– Как, ты говоришь, называется эта рукопись или книга? – наконец отозвался он. – И детей какого короля, императора или конунга она призвана поучать?
– С этим тебе следует обратиться к моему другу – метру Тома Оберу. Я ничего не перепутал, Тома?
– Нет, ты ничего не перепутал. Вот я переведу, как смогу, выдержку из «Королевского зерцала». Здесь речь идет о путешествии в Гренландию… Книга эта написана очень давно, в поучение детям норвежского короля… Или норвежского конунга, не могу сказать точно, как владыки парода в ту пору назывались. Из поучения этого можно выяснить, что Гренландия – «Зеленая страна» – тогда действительно была еще зеленой. Вот в поучении королевским детям сообщается: «Что до твоего вопроса, существует ли там земледелие, то скажу, что край этот земледельцам дает мало. Тамошние люди не знают, что такое хлеб. Я там хлеба нигде и ни у кого не видел. Но в Гренландии имеются большие хозяйства, люди держат овец и крупный рогатый скот. Сбивают масло, стригут овец… Этим и живут. А еще – дичью и охотой на китов и медведей ради мяса, жира и шкур».
– О-о-о! – произнес Северянин. – Говоришь, это очень давно написано?.. Пускай даже сто лет назад… Но, как я понимаю, в ту пору, следовательно, ни в Исландии, ни в Гренландии еще не было таких холодов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Надеюсь все же, что архивы, где хранятся рукописи, хотя бы ирландские, уничтожены не будут, – улыбаясь, заметил Жан Анго. – Мне с детства запомнился твой рассказ об ирландском учителе Эуригене, здорово проучившем императора Карла Лысого! Сеньор Руппи, я вижу, вы уже придвинули к себе чернильницу и вытащили кордовскую тетрадь… Следовательно, она наконец по-настоящему пойдет в ход. Отлично! Ну, я продолжаю начатый разговор. Имеются ли у тебя, Бьярн, записи Ари Фроди Мудрого? Помнишь такое имя?
– Помню. Но сейчас мы договорились сличать наши сведения о дороге к новому материку. А твой «мудрый» здесь при чем?
– Я среди своих записей обнаружил вот эту очень интересную, – начал было Анго.
Но Северянин чуть не вырвал у него из рук пергамент. Однако, встретившись с умоляющим взглядом Франческо, махнул рукой:
– Ну, читай, если интересно… Пускай люди послушают! Только сперва кончим о Фроди… Умер этот «мудрый», как мне помнится, восьмидесяти лет от роду… Жил-то он долго, повидал много, но думал мало…
– Нет, и думал, мне кажется, много, – как-то нерешительно возразил Жан Анго. – У него очень обстоятельно разъяснено, почему исландцы уже после обращения в христианство время от времени возвращались к языческим обрядам.
– Ничего у него не разъяснено! – сердито отозвался Северянин. – Вот если бы он разъяснил, почему исландцы так легко приняли католичество, тогда его можно было бы назвать умным или, вернее, догадливым. А если Фроди толкует о том, что наши исландцы иной раз вспоминали стародавние обычаи, то он просто дурак! Став католиками, они нисколько не перестали быть язычниками: католичество с его статуями святых, богоматери с младенцем на руках, с распятым на кресте их новым богом в точности повторяли то, чему издавна поклонялись люди… Исландцы любят и ценят красоту, а сейчас норвежцы, шведы, датчане довели нас до того, что по нищенству своему мы с красотой только в церкви и встречаемся… Да, так что, ты говоришь, у тебя интересное записано?
– Вот тут у меня коротенькая запись, – сказал нормандец. – Это о скрелингах – тамошнем народе, за океаном, в Винланде… Правда, долго у путешественников держалось мнение, что «Винланд» означает «Страна вина». А это попросту означает «Страна трав».
– Простите, – сказал Франческо, – я разрешу себе заметить (об этом мне говорили ученые в Сен-Дье), что люди, побывавшие за океаном, находили на новом материке кусты растения, очень сходного с виноградом…
– А ты растения эти видел? – спросил Бьярн Бьярнарссон. – Нет? А твои ученые их видели? Тоже нет! Тогда держи эти знания при себе… Или сделай все возможное, чтобы их проверить… Даже ученые люди, не проверив ничего, иной раз болтают всякую ерунду. Наймись, в конце концов, на корабль к нашим друзьям нормандцам. Но навряд ли они отправятся туда, где им и поживиться будет нечем…
Северянин был явно недоволен.
– Ты, Бьярн, вот посмеялся над людьми, не желающими открывать новые страны, где им и поживиться будет нечем, – сказал как будто и спокойно Жан Анго, но Франческо обратил внимание на то, как он судорожно сжал руки, лежащие на столе. – И напрасно, Бьярн! Сейчас я прочту тебе выдержку из «Королевского зерцала»…
– Да хватит уже о скрелингах! – проворчал Северянин.
– Скрелинги, – спокойно начал Жан Анго, – люди, малые ростом. Железа они не знают. Зубы морских животных употребляют как оружие. Остро отточенные камни – тоже как ножи, и все это только для того, чтобы бороться со всяким зверьем… Скрелинги народ мирный.
– Индейцы тоже когда-то были мирные! – вдруг, не удержавшись, сказал Франческо.
Жан Анго удивленно поднял на него глаза.
– И это все? – спросил Северянин. – Ну, знаешь, про скрелингов у меня тоже есть… Это те самые, что накормили наших исландцев рыбой… Только, кроме скрелингов, в моей саге указан и дальнейший путь вдоль нового материка… На «Геновеве» все эту сагу слыхали. Если она тебя интересует, выбери все, что тебе нужно. – И Северянин пододвинул к нормандцу кипу своих рукописей.
– А нужно ли было это читать всем на «Геновеве»? – спросил нормандец.
Бьярн Бьярнарссон хохотнул в бороду.
– Ты что же, опасаешься, как бы наш маэстре с пилотом не снарядили корабль и не отправились на край земли в поисках скрелингов, а заодно деревьев или травы? Или как бы они не явились к императору Карлу Пятому и не сообщили, что, кроме индейцев, он может покорить еще этот маленький народец? Правда, какова их численность, мы не знаем… Ты хочешь что-то сказать, Жан?
За все время плавания с нормандцами Франческо еще ни разу не видел Жана Анго таким суровым.
– Я вот прочту тебе выдержку из «Королевского зерцала». Это, как видно, поучение детям королей или конунгов. Читаю: «А что касается твоего вопроса, что люди ищут в том далеком краю и совершают туда плавания, то скажу: гонят их туда три наклонности человека. Первая – страсть к приключениям и славе. Вторая – жажда знаний, свойственная природе человека, и желание проверить, таковы ли на самом деле вещи, какими он себе их представляет. И третья – желание отыскать что-то новое, несмотря на все опасности, связанные с поисками».
Франческо глянул на Бьярна. Тот сидел, склонив голову, точно прислушиваясь к чему-то происходящему за пределами каюты.
– Как, ты говоришь, называется эта рукопись или книга? – наконец отозвался он. – И детей какого короля, императора или конунга она призвана поучать?
– С этим тебе следует обратиться к моему другу – метру Тома Оберу. Я ничего не перепутал, Тома?
– Нет, ты ничего не перепутал. Вот я переведу, как смогу, выдержку из «Королевского зерцала». Здесь речь идет о путешествии в Гренландию… Книга эта написана очень давно, в поучение детям норвежского короля… Или норвежского конунга, не могу сказать точно, как владыки парода в ту пору назывались. Из поучения этого можно выяснить, что Гренландия – «Зеленая страна» – тогда действительно была еще зеленой. Вот в поучении королевским детям сообщается: «Что до твоего вопроса, существует ли там земледелие, то скажу, что край этот земледельцам дает мало. Тамошние люди не знают, что такое хлеб. Я там хлеба нигде и ни у кого не видел. Но в Гренландии имеются большие хозяйства, люди держат овец и крупный рогатый скот. Сбивают масло, стригут овец… Этим и живут. А еще – дичью и охотой на китов и медведей ради мяса, жира и шкур».
– О-о-о! – произнес Северянин. – Говоришь, это очень давно написано?.. Пускай даже сто лет назад… Но, как я понимаю, в ту пору, следовательно, ни в Исландии, ни в Гренландии еще не было таких холодов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84