Я внимательно слушал тебя, Тома Обер, но я не об этом… Я хотел бы, если возможно…
Северянин вопросительно глянул на Жана Анго, а тот сказал:
– Конечно, возможно! Мы, нормандцы, не скрываем от других народов своих открытий… Я хочу сказать, что ты имеешь дело не с испанцами!
– Метр Обер, я к тебе с большой просьбой. Твой друг и товарищ Жан Анго поведал мне, что ты, как и Жан Дени, вел записи о своем путешествии к новому материку… И не ты ли в 1509 году привез оттуда не только записи? – спросил Бьярн Бьярнарссон с каким-то, как показалось Франческо, несвойственным Северянину волнением.
Ответ, который последовал за этим вопросом, сделал понятным волнение исландца.
– Привез я оттуда семерых людей с красной кожей и волосами, похожими на конские, – сказал Тома Обер. – Вывез я восьмерых, но один из них свалился за борт и утонул. И остальные семеро поумирали один за другим. Кормили мы их хорошо. На родине у них не теплее и не холоднее, чем в Нормандии. Поумирали они от какой-то странной болезни. Говорили нам, что от голода. Последние дни они ничего не ели, только пили воду.
– И это ты, моряк, говоришь такую бессмыслицу! – сердито отозвался Жан Анго. – Человек может очень долгое время оставаться без пищи, была бы вода. Эти люди, как и южные их сородичи, конечно, не могли перенести неволю!
Франческо кивнул головой. Он и сам не заметил бы этого, если бы Анго не добавил:
– Франческо Руппи, мне думается, одного мнения со мной. Если не ошибаюсь, ему доводилось встречать людей с красной кожей…
– Это же соображение хотел высказать и я, – заметил сеньор маэстре, – но вы, метр Жан, его предвосхитили. Я знаю моряков, которым приходилось голодать долгое время, и не умерли они только потому, что у них в достатке была вода…
– Получается как-то так, что о деле говорим одни мы, нормандцы, а хотелось бы послушать и наших хозяев! И о стране Офир и о португальцах… Но взоры наши, правду сказать, обращены главным образом к северу.
Это сказал Пьер Криньон.
Сеньор маэстре поднялся из-за стола.
– Все мы, люди с «Геновевы», много раз слушали исландские саги Бьярна Бьярнарссона, – начал он. – Мне думается, что уже пора упросить нашего Северянина пересказать из этих саг все то, что нашим гостям неизвестно… – И маэстре с протянутой рукой повернулся к Бьярну. – Только, конечно, не сейчас! – тут же добавил он торопливо. – Я чувствую, что давно пришла пора позаботиться о наших желудках…
– Я тоже так думаю, – сказал Северянин. – А ты что же, вообразил, что я немедленно суну тебе в руки все мои восемь саг?!
И Франческо, пожалуй, в первый раз за все время плавания увидел, как хорошо может улыбаться Северянин. От глаз его во все стороны побежали морщинки.
И ни с того ни с сего пришли Франческо на ум слова сеньора капитана, упрекавшего племянницу за то, что она часто и по пустякам сердится: «Когда ты злишься – щуришься в точности, как моя сестрица, твоя покойная матушка. Но она, остерегаясь морщин, все время прибегала к помощи какого-то восточного притирания. А ты – даю тебе слово – к тридцати годам постареешь!»
– Да, да, уж пришла пора позаботиться о наших желудках, – повторил маэстре.
Все присутствующие, очевидно, были одного с ним мнения.
«Другими словами, серьезному разговору будет положен конец, – с огорчением понял Франческо. – А как интересно было бы послушать и Северянина и гостей!»
Франческо и не подозревал раньше, что нормандцы – гроза всего побережья, от устья Рейна до Средиземного моря, – окажутся такими сведущими людьми… Сведущими и бескорыстными! Ведь они действительно, подобно тем смельчакам из «Зерцала», пускаются в трудные и опасные переходы по морю отнюдь не в надежде отыскать золото или драгоценные камни.
Правильно сказал как-то сеньор Гарсиа: «А чем, собственно, отличается от пирата император Священной Римской империи германской нации или Франциск Длинноносый Французский? Оба они без зазрения совести захватывают чужие корабли, притом корабли тех стран, с которыми не воюют. Разница, пожалуй, только та, что пираты, даже алжирские, держат свое слово, а высоким коронованным особам это несвойственно».
Отворилась дверь. Хуанито оповестил, что сеньор капитан и его племянница, сеньорита, просят дорогих гостей сообщить, где им удобнее будет откушать – в средней ли каюте или в капитанской. Капитанская много меньше, но, потеснившись, можно будет разместиться и в ней. В средней места больше, но придется убирать со стола карты и рукописи…
– О, карты мы свернем в одну минуту! – весело отозвался сеньор маэстре. – А вы, сеньор Гарсиа, уже сейчас сможете разложить по ящикам свои бумаги, это не составит особого труда: то же самое вам приходится делать по нескольку раз на день.
– Я помогу вам, сеньор эскривано! – предложил Хуанито, но тотчас же по знаку пилота удалился.
Посовещавшись, гости и хозяева решили все же карт и бумаг не трогать, а расположиться в капитанской каюте.
Сеньор Гарсиа и Франческо оставили среднюю каюту последними.
– Куда же вы, сеньор Руппи? – обеспокоенно спросил эскривано, видя, что Франческо собирается свернуть к баку.
– Долго ли нам ждать вас, сеньоры? – окликнула их с лестницы сеньорита. Наши гости, да и я тоже, хотим есть и пить и послушать вас. По тому, какими замечаниями перекидывались на ходу сеньор маэстре, метр Анто и метр Криньон, я поняла, что беседа в средней каюте велась исключительно интересная! Надеюсь, что вы, сеньор Гарсиа, не упустите случая затащить в капитанскую и сеньора Руппи.
Фрапческо, извинившись, все же направился в обратную сторону.
«Вот здесь тебе и место! – говорил Франческо Руппи самому себе, шагая к баку. – Тем более, что сегодня удастся поговорить с матросами-нормандцами… Они как будто уже покончили с бочонком, присланным гостям по распоряжению сеньора капитана. Может быть, среди них есть люди, знающие кастильский или итальянский… А вот в капитанской сеньорите навряд ли доведется услышать что-либо интересное. И гости и хозяева безусловно отдадут должное и вину и блюдам, специально на этот случай приготовленным».
– Что, матрос, и тебя не позвали посидеть за столом? – спросил боцман, с которым Франческо столкнулся на палубе. – Да я и сам не пошел бы, хотя бы и позвали. А ты, Руппи, все же приглядывай за нормандцами: дружба дружбой, а чуть что – сейчас же в дело ножи пойдут! Мне-то уже надоело объясняться с ними на пальцах, как с какими-нибудь дикарями с островов… Скажешь ему что-нибудь, а он тебе только мычит в ответ!
Старик был явно обижен тем, что его не пригласили ни в среднюю, ни в капитанскую каюту… Он-то, конечно, и не пошел бы. Ведь и тогда, при опросе Федерико, Датчанина и Педро Маленького, он явно торопился, дел у него много. Но оказывать внимание боцману все же надо… Ну, у хозяина «Геновевы» эти дни были заполнены хлопотами, но вот сеньорита… Как она могла забыть о старике?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Северянин вопросительно глянул на Жана Анго, а тот сказал:
– Конечно, возможно! Мы, нормандцы, не скрываем от других народов своих открытий… Я хочу сказать, что ты имеешь дело не с испанцами!
– Метр Обер, я к тебе с большой просьбой. Твой друг и товарищ Жан Анго поведал мне, что ты, как и Жан Дени, вел записи о своем путешествии к новому материку… И не ты ли в 1509 году привез оттуда не только записи? – спросил Бьярн Бьярнарссон с каким-то, как показалось Франческо, несвойственным Северянину волнением.
Ответ, который последовал за этим вопросом, сделал понятным волнение исландца.
– Привез я оттуда семерых людей с красной кожей и волосами, похожими на конские, – сказал Тома Обер. – Вывез я восьмерых, но один из них свалился за борт и утонул. И остальные семеро поумирали один за другим. Кормили мы их хорошо. На родине у них не теплее и не холоднее, чем в Нормандии. Поумирали они от какой-то странной болезни. Говорили нам, что от голода. Последние дни они ничего не ели, только пили воду.
– И это ты, моряк, говоришь такую бессмыслицу! – сердито отозвался Жан Анго. – Человек может очень долгое время оставаться без пищи, была бы вода. Эти люди, как и южные их сородичи, конечно, не могли перенести неволю!
Франческо кивнул головой. Он и сам не заметил бы этого, если бы Анго не добавил:
– Франческо Руппи, мне думается, одного мнения со мной. Если не ошибаюсь, ему доводилось встречать людей с красной кожей…
– Это же соображение хотел высказать и я, – заметил сеньор маэстре, – но вы, метр Жан, его предвосхитили. Я знаю моряков, которым приходилось голодать долгое время, и не умерли они только потому, что у них в достатке была вода…
– Получается как-то так, что о деле говорим одни мы, нормандцы, а хотелось бы послушать и наших хозяев! И о стране Офир и о португальцах… Но взоры наши, правду сказать, обращены главным образом к северу.
Это сказал Пьер Криньон.
Сеньор маэстре поднялся из-за стола.
– Все мы, люди с «Геновевы», много раз слушали исландские саги Бьярна Бьярнарссона, – начал он. – Мне думается, что уже пора упросить нашего Северянина пересказать из этих саг все то, что нашим гостям неизвестно… – И маэстре с протянутой рукой повернулся к Бьярну. – Только, конечно, не сейчас! – тут же добавил он торопливо. – Я чувствую, что давно пришла пора позаботиться о наших желудках…
– Я тоже так думаю, – сказал Северянин. – А ты что же, вообразил, что я немедленно суну тебе в руки все мои восемь саг?!
И Франческо, пожалуй, в первый раз за все время плавания увидел, как хорошо может улыбаться Северянин. От глаз его во все стороны побежали морщинки.
И ни с того ни с сего пришли Франческо на ум слова сеньора капитана, упрекавшего племянницу за то, что она часто и по пустякам сердится: «Когда ты злишься – щуришься в точности, как моя сестрица, твоя покойная матушка. Но она, остерегаясь морщин, все время прибегала к помощи какого-то восточного притирания. А ты – даю тебе слово – к тридцати годам постареешь!»
– Да, да, уж пришла пора позаботиться о наших желудках, – повторил маэстре.
Все присутствующие, очевидно, были одного с ним мнения.
«Другими словами, серьезному разговору будет положен конец, – с огорчением понял Франческо. – А как интересно было бы послушать и Северянина и гостей!»
Франческо и не подозревал раньше, что нормандцы – гроза всего побережья, от устья Рейна до Средиземного моря, – окажутся такими сведущими людьми… Сведущими и бескорыстными! Ведь они действительно, подобно тем смельчакам из «Зерцала», пускаются в трудные и опасные переходы по морю отнюдь не в надежде отыскать золото или драгоценные камни.
Правильно сказал как-то сеньор Гарсиа: «А чем, собственно, отличается от пирата император Священной Римской империи германской нации или Франциск Длинноносый Французский? Оба они без зазрения совести захватывают чужие корабли, притом корабли тех стран, с которыми не воюют. Разница, пожалуй, только та, что пираты, даже алжирские, держат свое слово, а высоким коронованным особам это несвойственно».
Отворилась дверь. Хуанито оповестил, что сеньор капитан и его племянница, сеньорита, просят дорогих гостей сообщить, где им удобнее будет откушать – в средней ли каюте или в капитанской. Капитанская много меньше, но, потеснившись, можно будет разместиться и в ней. В средней места больше, но придется убирать со стола карты и рукописи…
– О, карты мы свернем в одну минуту! – весело отозвался сеньор маэстре. – А вы, сеньор Гарсиа, уже сейчас сможете разложить по ящикам свои бумаги, это не составит особого труда: то же самое вам приходится делать по нескольку раз на день.
– Я помогу вам, сеньор эскривано! – предложил Хуанито, но тотчас же по знаку пилота удалился.
Посовещавшись, гости и хозяева решили все же карт и бумаг не трогать, а расположиться в капитанской каюте.
Сеньор Гарсиа и Франческо оставили среднюю каюту последними.
– Куда же вы, сеньор Руппи? – обеспокоенно спросил эскривано, видя, что Франческо собирается свернуть к баку.
– Долго ли нам ждать вас, сеньоры? – окликнула их с лестницы сеньорита. Наши гости, да и я тоже, хотим есть и пить и послушать вас. По тому, какими замечаниями перекидывались на ходу сеньор маэстре, метр Анто и метр Криньон, я поняла, что беседа в средней каюте велась исключительно интересная! Надеюсь, что вы, сеньор Гарсиа, не упустите случая затащить в капитанскую и сеньора Руппи.
Фрапческо, извинившись, все же направился в обратную сторону.
«Вот здесь тебе и место! – говорил Франческо Руппи самому себе, шагая к баку. – Тем более, что сегодня удастся поговорить с матросами-нормандцами… Они как будто уже покончили с бочонком, присланным гостям по распоряжению сеньора капитана. Может быть, среди них есть люди, знающие кастильский или итальянский… А вот в капитанской сеньорите навряд ли доведется услышать что-либо интересное. И гости и хозяева безусловно отдадут должное и вину и блюдам, специально на этот случай приготовленным».
– Что, матрос, и тебя не позвали посидеть за столом? – спросил боцман, с которым Франческо столкнулся на палубе. – Да я и сам не пошел бы, хотя бы и позвали. А ты, Руппи, все же приглядывай за нормандцами: дружба дружбой, а чуть что – сейчас же в дело ножи пойдут! Мне-то уже надоело объясняться с ними на пальцах, как с какими-нибудь дикарями с островов… Скажешь ему что-нибудь, а он тебе только мычит в ответ!
Старик был явно обижен тем, что его не пригласили ни в среднюю, ни в капитанскую каюту… Он-то, конечно, и не пошел бы. Ведь и тогда, при опросе Федерико, Датчанина и Педро Маленького, он явно торопился, дел у него много. Но оказывать внимание боцману все же надо… Ну, у хозяина «Геновевы» эти дни были заполнены хлопотами, но вот сеньорита… Как она могла забыть о старике?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84