Если вы считаете, что это необходимо для укрепления Лиги, проделайте всю необходимую работу. Пусть Советский Союз попросят о вступлении. И мы пойдем вам навстречу.
В Лигу наций входило пятьдесят одно государство. За страну, вступающую в Лигу, должны были проголосовать не менее двух третей ее членов, то есть тридцать четыре государства. Среди тех, кто особенно противился приему СССР, были такие страны, как Швейцария, Португалия, Аргентина, Нидерланды, Бельгия. О «серьезности» их доводов можно судить по аргументам, которыми пользовался, например, представитель Аргентины. В период октябрьских событий 1917 года в Петрограде какие-то уголовники украли у третьего секретаря аргентинского посольства два чемодана. Аргентинский дипломат примчался в Смольный, заявил о пропаже, но в те дни были дела поважнее, чем личные пожитки дипломата. Чемоданов не нашли. Аргентинец страшно возмутился. И вот теперь в Лиге наций его соотечественник выступил в Политической комиссии с заявлением, что будет голосовать против, ибо в этой стране не умеют защищать частную собственность.
Правительство Финляндии, проводившее тогда антисоветскою политику, заявило, что Финляндия будет голосовать против принятия Советского Союза. Советский полпред в Хельсинки Штейн получил указание протестовать против такой политики финляндского правительства и заявить, что «финны держат камень за пазухой». Видимо, Штейн передал эти слова в несколько смягченной форме. Крестинский, замещавший тогда Литвинова в Москве, послал Штейну указание дословно передать мнение Советского правительства, дал понять, что фраза о «камне за пазухой» принадлежит высшему руководству Советского Союза, и просил полпреда доложить об исполнении. Демарш советской дипломатии помог, финны сняли свои возражения.
15 сентября 1934 года тридцать делегатов Лиги наций обратились к Советскому правительству с телеграммой, в которой содержалось приглашение СССР вступить в Лигу и «принести свое ценное сотрудничество». Делегаты еще четырех стран обычным дипломатическим путем сообщили о своем решении голосовать за принятие Советского Союза. В тот же день Советское правительство ответило письмом на имя председателя Ассамблеи. СССР, гласил ответ, никогда не оставался глухим к предложениям международного сотрудничества в интересах мира и готов стать членом Лиги.
И вот 18 сентября советская делегация должна была предстать перед Лигой наций и пройти формальную процедуру приема. Делегация состояла из трех членов: Максима Максимовича Литвинова, Владимира Петровича Потемкина, полпреда в Италии, и Бориса Ефимовича Штейна полпреда в Финляндии.
Литвинов решил, что советская делегация явится в Женеву перед самым голосованием. Но как сделать так, чтобы быть в Женеве и вместе с тем не быть? Решению этой сложной проблемы помог географический фактор. Женева – город швейцарский, но он со всех сторон окружен французской территорией, и лишь узкая полоска земли соединяет его со Швейцарией. На другом берегу Женевского озера находится французский курорт Эвиан. Вот туда-то и уехал Литвинов вместе с Потемкиным. Штейну в Хельсинки была дана телеграмма с указанием выехать в Женеву. Но в Берлине Штейн получил вторую телеграмму с предложением не появляться в Женеве до 18 сентября.
Положение, однако, осложнялось тем, что поезд из Берлина в Женеву прибывал в двенадцать часов дня, а голосование в Лиге наций было назначено на шесть часов вечера. Штейна хорошо знали в Женеве, где он не раз бывал членом советской делегации на конференциях по разоружению. Штейн весьма остроумно вышел из положения. Дежурившие на вокзале в Женеве журналисты, конечно, узнали его. Но когда они явились к нему в номер гостиницы, Борис Ефимович твердо заявил: «Советский делегат Штейн, к величайшему сожалению, еще не приехал». Опешившие журналисты ретировались.
О том, что происходило в это время в Эвиане, рассказывает жена Максима Максимовича Айви Вальтеровна Литвинова: «В тот день, 18 сентября, Максим Максимович был весь в напряжении, но тщательно скрывал это. Один раз только ему изменило спокойствие, когда в Эвиане неожиданно появился временный поверенный в делах СССР во Франции опытный дипломат Марсель Розенберг, полагавший, что он может быть полезен.
– Зачем вы приехали? – спросил Литвинов. – Я вас не вызывал.
Такая реакция на приезд Розенберга объяснялась не только тем, что он без разрешения приехал в Эвиан. Незадолго до описываемых событий в Париже скончался советский полпред Валериан Савельевич Довгалевский, пользовавшийся большим уважением Литвинова. Розенберг, оставшийся в Париже поверенным в делах, послал Максиму Максимовичу следующую шифрованную телеграмму: «В газетах муссируются слухи о моем назначении полпредом. Надо ли эти слухи опровергать?» Литвинов ответил кратко: «Такие слухи и опровергать не следует».
Розенберг былотправлен обратно в Париж.
Максим Максимович просматривал газеты, задумчиво расхаживал по комнате, потом предложил пойти в кино, чтобы скоротать время. Мы ушли смотреть какой-то очередной боевик.
На обратном пути из кинотеатра мы зашли в Луна-парк, Литвинов, как бы про себя, сказал: «Неужели Бенеш подведет меня?» Когда настало время ехать в Женеву, казалось, что Максим Максимович уже совсем успокоился».
Эвиан находится в десяти минутах езды от Женевы. В точно назначенное время у подъезда отеля Литвинова ждал автомобиль. В женевском отеле ровно в пять часов к нему должен был явиться церемониймейстер Лиги и пригласить во Дворец наций. Штейн вспоминал: «По дороге из отеля церемониймейстер рассказал нам о ритуале, который сопровождается прием в Лигу наций. Мы войдем в салон,который ведет непосредственно в зал, где происходит заседание. После голосования счетчики огласят результаты, а затем председатель заявит, что на основании такого-то параграфа устава Советский Союз вступает в Лигу наций. Затем председатель скажет, что он приветствует вступление такого могучего государства, как Советский Союз, в Лигу наций, произнесет соответствующую речь и закончит ее следующими словами: „И я приглашаю господ советских делегатов занять в Лиге наций их места“. Именно в этот момент распахнутся двери, и три советских делегата войдут в зал.
Мы приехали в назначенное время, нас провели в круглый зал, а затем подвели к двери зала заседаний. Церемониймейстер очень волновался, несколько раз открывал дверь. Когда он еще раз открыл дверь, Максим Максимович, Потемкин и я вошли в зал заседания. Литвинов спокойно прошел через весь зал и занял свое место. Вся Лига наций смотрела в нашу сторону. Нам приветственно кивали головами. Это было эффектное зрелище. Когда мы уселись на свои места, председатель уже огласил результаты голосования, но свою речь еще не успел закончить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140