19 июня советская делегация выехала из Москвы в Гаагу. Красин проводил в Москве совещание уполномоченных Наркомвнешторга и несколько задержался с отъездом. В Берлине к делегации присоединился Крестинский.
К Гаагской конференции деятельно готовились и по другую сторону незримого фронта. Была предпринята попытка выработать единую линию западных государств. За десять дней до начала конференции состоялось совещание представителей капиталистических стран. Они сошлись на том, что Россию надо во что бы то ни стало заставить возвратить национализированную иностранную частную собственность. Выработали и своеобразную тактику заседания. Если западные делегации заседают вместе с советской, это называется «русской комиссией». Если же заседают только западные представители, то комиссия называется «нерусской».
Уже сам состав делегаций западных стран говорил о том, что в Гаагу прибыли представители деловых кругов и они будут драться до конца за возвращение своих капиталов. Бельгию, например, представлял директор банка Катье, в руках которого в России были ранее сосредоточены огромные капиталы, Англию – бывший директор правления Русско-Азиатского банка Лесли Уркарт, владевший золотыми приисками на Лене. И хотя возглавлял английскую делегацию министр внешней торговли Ллойд Грим, главную роль в ней играл Уркарт. По такому же принципу был подобран состав и других западных делегаций. К началу конференции в Гаагу примчался полковник Вейль, который представлял интересы нефтяного концерна «Шелл».
26 июня советские дипломаты прибыли в Гаагу, и в тот же день Литвинов предпринял шаг, который завоевал советским дипломатам симпатии журналистов. Западные делегации неизменно отказывали им в какой бы то ни было информации. Литвинов же устроил большую пресс-конференцию, на которой присутствовало шестьдесят журналистов, представлявших европейские и американские газеты.
Бюро печати при советской делегации передало ь Москву телеграмму о пресс-конференции Литвинова, и 28 июня она появилась в «Правде». «Журналисты, – говорилось в ней, – с большим вниманием выслушали заявление Литвинова. Последний категорически опроверг лживые слухи… об изменениях во внешней и внутренней политике Советского правительства и т. д. Он ясно подчеркнул, что политика Советской России в отношении Запада та же, что и в Генуе, но в отличие от Генуи российская делегация рассматривает данную конференцию как исключительно деловую и посвященную главным образом вопросам кредитов.
Ответив на многие вопросы, Литвинов поделился с журналистами информацией и о видах на урожай, и о процессе эсеров. По общим отзывам, заявления Литвинова произвели своей ясностью и отчетливостью наилучшее впечатление. Можно ожидать, что в Гааге, как и в Генуе, российская делегация явится центром внимания».
В Гааге капиталистический мир еще раз попытался достичь того, чего ему не удалось добиться в Генуе, хотя его наиболее дальновидные представители понимали, что это безнадежная затея. 29 июня собралась подкомиссия частной собственности. Председательствует Ллойд Грим, рядом с ним французские, итальянские, бельгийские дипломаты, а по другую сторону стола Литвинов, Красин, Крестинский. Начинается полемика. Английский делегат предлагает включить в повестку дня вопрос о возвращении прежним собственникам их предприятий или имущества и в нетерпении спрашивает у Литвинова, каковы будут условия, при которых лицо, владеющее фабрикой или другим каким-либо предприятием, сможет пустить его в ход. Он так и говорит: «владеющее», а не «владевшее». Однако трезвость на мгновение берет верх, и сэр Ллойд Грим заявляет: «Но было бы, очевидно, преждевременно и, пожалуй, бесполезно обсуждать условия, в которых собственники смогут возобновить свои предприятия, прежде чем будет установлен факт восстановления их во владении их предприятиями».
Литвинов даже не считает нужным отвечать Ллойд Гриму на вопрос о возвращении частной собственности. Этот вопрос ясен и так. Советский народ национализировал все заводы, фабрики, шахты. И национализировал навсегда. Вот о концессиях говорить можно. И Литвинов заявляет: «Для ясности я хотел бы указать, что главной заботой Российского правительства вовсе не является сдача некоторых предприятий в аренду частным арендаторам. Российское правительство не руководствуется соображениями о том, принадлежали ли эти предприятия частным лицам, государству или какой-нибудь организации. Оно руководствуется исключительно полезностью, интересами Российской республики». Он, Литвинов, упоминает об этом мимоходом, во избежание всякого недоразумения. Ллойд Грим делает вид, что ему не все понятно в выступлении Литвинова. Он снова и снова высказывает надежду, что, может быть, частная собственность будет возвращена их владельцам. Он знает, что в Генуе на этот вопрос советские дипломаты дали ясный и недвусмысленный ответ, но все же…
Представитель Бельгии Катье спешит внести ясность: Литвинов, говорит он, весьма откровенно заявил, что Советское правительство не намерено восстановить право собственности. Так ли это? Да, так. Литвинов подтверждает это со всей твердостью.
Так день за днем шли заседания в комиссиях и подкомиссиях. И постепенно даже самые твердолобые начали уяснять, что возвращения национализированной советским народом собственности не будет никогда. Когда дипломаты, сидевшие по другую сторону стола, наконец поняли это, советская делегация заявила, что Советская Россия готова предоставить иностранному капиталу концессии. Этот проект еще до отъезда делегации в Гаагу рассматривался в Москве: было решено предложить капиталистической Европе взять концессии в нефтяной, угольной, железнодорожной и некоторых других отраслях промышленности. При этом Литвинов еще раз повторил, что выгода Советской России – главное условие предоставления концессии.
На вопрос, какие предприятия предполагается сдать в концессию, советская делегация вручила своим партнерам по переговорам разработанный список. Но он был составлен так, что не мог вызвать восторга у прежних владельцев. Штейн рассказывал: «Когда этот список был вручен, началась невероятная суматоха. Нам на память пришел рассказ одного греческого писателя. В рассказе описывается двор греческого царя в Пирее. При этом дворе была обезьяна, которую научили плясать. Однажды, когда обезьяна плясала, кто-то бросил ей горсть орехов. Обезьяна забыла все на свете и бросилась подбирать орехи. Она снова стала обезьяной. Вот такое зрелище и являла собой конференция, когда советская делегация представила список концессионных предприятий. Все лихорадочно бросились на этот список, выискивая в нем „свои“ предприятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140