В следующую секунду его губы снова прильнули к ее нежным, чуть влажным губам. У нее сразу перехватило дыхание. Ее колени подогнулись, и она поняла, что погибает… непременно погибнет, если только он отпустит ее… Даст ей уйти.
Нет, она не должна позволять, чтобы все это произошло! Она не должна допускать, чтобы эти жаркие поцелуи заставляли ее таять, словно свечу в пламени. Она должна постараться заставить мужчину уйти, однако, еще не успев подумать об этом, Лаура точно знала, что это не в ее силах. Под толстой материей его одежды она чувствовала железную мощь его мускулов, и у нее не было сил отвергнуть их властную притягательность.
Девушка почувствовала, что мужские руки скользят по ее спине. У нее появилось ощущение, будто он прикасается к ее обнаженному телу, и внезапно в ее голове молнией мелькнула, но тут же погасла, мысль о том, что сейчас, в этом платье, без корсета, ей не удастся ничего скрыть от мужских ищущих рук. В следующее мгновение Лаура вздрогнула, почувствовав, как его теплые пальцы коснулись обнаженной кожи на ее ноге и скользнули к подвязкам, державшим чулки у нее на бедрах.
– Лаура, бог мой, я схожу с ума!
– Возможно, тебе не нужно больше меня целовать.
– Ха! Лучше уж я тогда распрощаюсь со своим рассудком, – его пальцы скользнули к ней в чулок, но затем, словно испугавшись чего-то резко остановились. Доминик обнял девушку за талию одной рукой, прижимая к себе, другую поднял к волосам Лауры и вытащил из ее прически гребень. Густая волна волос водопадом рухнула ей на плечи. Однако, уже в следующее мгновение Доминик внезапно отшатнулся, его лицо исказила болезненная гримаса, и он схватился за виски.
Лаура испугалась, усадила его в кресло и во второй раз за этот вечер, начала расстегивать ему рубашку.
– Я поищу Ренато. Мы должны отвезти тебя назад к доктору!
– Нет, это пройдет. – Доминик открыл глаза, – Ренато спрятал экипаж. Если его привести сюда это привлечет внимание твоих соседей.
– Мне плевать.
Лаура собралась уже идти звать Ренато, но Доминик поймал ее руку и произнес:
– Я запрещаю. Как только смогу, я сам постараюсь отсюда тихонько уйти.
– Доминик, прекрати, ты можешь умереть.
– Из-за маленькой капельки яда? – Он попытался издать легкий смешок, но вновь поморщился от боли, резанувшей глаза. – Да нет, девочка, от этого я не умру. Мне часто доводилось проглатывать и большие дозы. И если уж это меня не убило, так и ничто теперь не убьет.
– Пошел ты к черту, – вскрикнула Лаура. – Да ведь ты же не бессмертный!
Доминик откинулся на спинку кресла и попытался изобразить удивление на своем лице.
– Нет? А мне кажется, священники говорят об этом как-то иначе.
Лаура покраснела и почувствовала, что начинает раздражаться.
– Я поняла, что нет смысла спорить с таким упрямым французом. Пошли, я отведу тебя наверх в постель.
– Не очень-то много пользы принесу я там в моем теперешнем положении, мадемуазель.
Эти слова повисли между ними, однако уже в следующее мгновение, когда до Лауры дошел смысл сказанного, она резко вспыхнула и, постаравшись придать голосу как можно больше холодности, ответила:
– Я не собираюсь вовсе использовать вас месье, но если уж вы отказываетесь от помощи доктора Керра, что ж, вам просто придется принять мою.
Доминик встал, оперся на прилавок.
– В конце концов, я мог бы воспользоваться помощью Ренато Белуши.
– Мужчины! Да любой из вас охотнее будет страдать от ран, чем согласится принять ложечку лекарства.
– Но все-таки согласитесь, что первый путь к смерти более предпочтительнее для мужчины, – беззаботно произнес Доминик. Однако, в следующее мгновение перед глазами у него опять все поплыло, он покрылся холодным потом.
– Смерть есть смерть, – пробормотала Лаура, помогая мужчине медленно подняться по лестнице. Наверху девушка указала ему на стул в гостиной, и сказала: – Подожди здесь, пока я зажгу лампу.
Доминик сел. Сквозь завешенные сеткой от москитов окна, в комнату проникал лунный свет, придавая лицу Лауры какую-то призрачную серо-зеленую окраску. Она подняла абажур лампы, зажгла свет, поставила абажур назад на место, и ее кожа вновь приобрела свой естественный розовый цвет.
Лаура порылась в ящике своего стола, достала маленький бутылек и зубами вытащила пробку.
– Раствор древесного угля. Выпей его, пожалуйста, все до дна.
Доминик посмотрел на нее словно капризный ребенок, затем неохотно взял бутылек, поморщившись, с отвращением, быстро его осушил и выдохнул.
– Ах-ха!
– Не так уж это и плохо. – Лаура подала ему чашку воды и полотенце и строго приказала: – Закрой свой рот и иди ложись.
Затем она прошла в свою спальню, откинула полог на кровати и постелила белоснежные простыни.
Доминик остановился у двери и медленно обвел взглядом девичью комнату. Его глаза задержались на кровати, а затем остановились на женской фигуре, склонившейся над ней.
– Лаура, может быть, ты еще передумаешь?
– Ерунда. Тебе необходимо отдохнуть. Я обещала… ухаживать за тобой сегодня, – Лаура покраснела, вспомнив его бурные ласки внизу, в помещении магазина. Она зажгла лампу на камине, забыв прикрутить фитиль и высокое пламя сразу лизнуло стеклянный шар. Тогда Доминик подошел к камину, убавил пламя, и в этот момент его взгляд упал на письмо, лежавшее на каминной полке. Бумага была мятой и порванной. Чернила на ней выцвели и расплылись. Он взял письмо, и в ту же секунду услышал сердитый голос девушки. – Не трогай его.
Доминик положил письмо обратно и взглянул на Лауру. Он удивился выражению ее глаз и тому, что они оказались полны слез.
– Лаура, это то письмо, которое я испортил? – Девушка кивнула и попыталась расправить бумагу.
– Если бы я мог вернуть тот день и исправить то, что тогда натворил, поверь мне, дорогая, я сделал бы это.
Девушка вздохнула и тихо сказала:
– Я верю тебе, а теперь в кровать!
– Да, черт побери, Лаура, неужели же ты совсем не можешь хоть на минуту позволить мне стать к тебе поближе, не можешь хоть чуть-чуть быть со мной поприветливей.
– Да неужели вы сами еще не стали ко мне поближе, месье? – девушка вскочила и внезапно заплакала. – Вы что же не соображаете, что вы со мной делаете? С тех пор, как моя мать бросила нас, я даже не смотрела ни на одного мужчину, и вот появляешься ты, вторгаешься в мою жизнь, и я влюбляюсь в тебя, а ты теперь говоришь со мной как будто бы я какая-то холодная, бессердечная шлюха.
Прежде чем Лаура смогла выбежать, Доминик схватил ее за руки, обнял и прижал к себе. Девушка вырывалась из его объятий, рыдая и стараясь оттолкнуть его, но Доминик, нежно преодолевая ее сопротивление, гладил ее волосы и держал, пока ее обида не стала утихать.
Впервые в своей жизни Доминик Юкс испытывал такое странное смешанное чувство боли и наслаждения, одиночества и обладания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86