Я не смог его доставить в Орлеан, а сейчас уже скоро созреет новый урожай. Я хорошо вам заплачу, если вы погрузите его к себе на шхуну.
– Оплата для меня ничего не значит. Я отсюда без Лауры никуда не уеду.
Губы Этьена растянулись в широкой улыбке.
– Так ведь в этом же и есть вся прелесть моего плана. Везите ее назад в город вместе с табаком.
– Вы так говорите, словно она коробка с сигарами. Неужели вы опять рискнете ее жизнью во время прорыва блокады?
– Не очень-то и велик будет риск, если вы будете с нею.
– Вы не знаете британцев, – мрачно сказал Доминик.
Фабиан долго молча смотрела на него и затем тихо произнесла:
– Он сделает это, Этьен.
Шартье потер руки.
– Лаура никуда не денется и когда окажется на одном корабле с таким славным парнем, непременно влюбится в него, если еще не влюбилась по уши.
Остров уже окутывала ночная тьма, когда Доминик покинул дом Шартье и направился на свой «Дракон». От того, чтобы провести ночь в пустой комнате Лауры, как ему предлагал плантатор, Доминик отказался, прекрасно понимая, что это обеспечило бы ему совершенно бессонную ночь. Если бы он только услышал аромат Лауры, исходящий от подушки, скорее всего он бы сошел с ума. Когда Доминик подошел к бухте, внезапно с моря ему в лицо подул сильный порыв ветра. Луну начали закрывать густой пеленой неизвестно откуда взявшиеся облака. Атмосфера сгустилась, стало тяжело дышать, несмотря на сильный ветер. Казалось, сам воздух пропитался какой-то смутной тревогой. Новый ледяной порыв!
Доминик всмотрелся сквозь сумрачную мглу в силуэт «Дракона», стоявшего на якоре. Шхуна повернулась против ветра. Ее гладкий фальшборт на несколько мгновений блеснул в лунном свете, затем снова вокруг затянуло густой пеленой.
Налетел новый порыв ледяного ветра. Ветер крепчал, яростно рвал полы куртки. Подхваченная его порывом, шляпа Доминика взлетела вверх и исчезла где-то в темноте. Издалека, почти заглушаемый воем разбушевавшейся стихии, донесся лай собак. Гончие Этьена! Те самые гончие, которые вообще никогда не подавали голоса.
Посылая страшные проклятья, Доминик взбежал на пристань, подбежал к дому, в котором жили его матросы, и забарабанил в дверь.
– Тайфун идет, быстро отводите корабль на подветренную сторону острова!
Подгоняемый порывами ветра, Доминик пробежал милю к дому Этьена Шартье меньше чем за пять минут. Остановившись только затем, чтобы побарабанить в дверь, он уже на ходу крикнул об опасности и, перепрыгнув через перила веранды, бросился к конюшне. Там, нервно перебирая ногами, бились в стойлах лошади Шартье, чувствуя приближение шторма. Доминик вывел черного мерина, на котором сегодня уже ездил и, не теряя времени, вскочил на спину неоседланной лошади. Уже вылетая галопом со двора, он увидел, как прислуга Этьена поспешно прячется в укрытие под верандой.
Крупные капли дождя упали ему на лицо и часто застучали по земле. Дорога сразу стала похожа на жидкую черную смолу, такую же вязкую и плотную. Небосвод прочеркнули вспышки молнии и в их отсветах, на мгновение мелькнули стебли табака, поваленные порывами ветра. Ветер свистел в ушах Доминика, и оглушительные удары грома напоминали яростную канонаду каких-то могучих гигантских орудий. Словно огромные стрелы по воздуху летели пальмовые ветви и даже небольшие, вырванные с корнем деревья. Доминик понимал, что ураган еще только набирает силу и не достиг всей своей мощи. Изо всех сил, пытаясь удержаться на дороге, он молил господа помочь ему вовремя успеть туда, где осталась Лаура. Ее коттедж стоял в самой низкой части острова и вода могла залить его в считанные минуты. От сильного порыва ветра мерин стал на дыбы и, не устояв, соскочил с дороги в поле. Доминик попытался заставить лошадь двигаться дальше. Казалось, в этом сражении со стихией прошли часы, а может быть дни, во всяком случае, он уже потерял счет времени, когда, наконец, заметил еле видный за серой пеленой дождя силуэт коттеджа. Мужчина соскочил с лошади и бросился к веранде. По пути его два раза бросало на землю, и он откатывался назад, словно тюк хлопка.
– Лаура! Лаура! Ида! Лаура! – звал Доминик. Судя по тому, как заболело горло, он понял, что кричит их имена, однако, ничего не услышал. Ветер заглушал его голос, яростно рвал пуговицы на его рубашке, трепал клочья порвавшейся одежды.
– Лаура! Ида!
С трудом, забравшись по ступеням, мужчина обнаружил, что передней двери коттеджа нет на месте, ему с трудом удалось заползти внутрь. То, что он заметил в частом сверкании молнии, ужаснуло его. Задней стены дома не было совсем, будто ее снесло чьей-то чудовищно сильной рукой. В этот пролом ветер с грохотом выдувал остатки мебели, которая исчезала в зияющей бреши, словно ее втягивал гигантский насос. Стены дома вибрировали, словно были из бумаги, и было ясно, что они в любой момент могут рухнуть. Доминик бросился наружу.
– Лаура!
Высокие морские волны, ломая деревья, яростным приступом заливали двор. Один из валов чуть не утащил мужчину в море, однако, ему удалось где ползком, а где вплавь, вновь выбраться на относительно твердое место и вновь добраться до здания кухни.
– Лаура! Ида!
– Доминик! Домини-и-ик!
Он услышал ее голос, но не смог увидеть ее. Тогда собрав все силы, он рванулся вперед и вдруг налетел на стол, лежавший кверху ножками. Лаура и Ида прятались там, цепляясь за ножки.
– Держись! Держись! – донесся до него истошный женский крик.
Ему было ясно, что кухня вскоре тоже обрушится. Захваченной заранее веревкой Доминик обмотал Иду, затем другой конец завязал вокруг талии Лауры, оставшимся концом веревки он привязал себя к ним.
– Пойдемте! – истошно завопил он. – Быстро наружу!
– Нет! О, боже! Нет! – закричала в страхе Ида.
– Пойдем, крыша скоро рухнет, – крикнула в ответ Лаура.
Доминик вытолкнул женщин из домика и как только вышел сам, увидел, как коттеджа уже нет на прежнем месте. Лаура и Ида упали в воду, но ему удалось вытащить их и потянуть в сторону. Не прошли они и десяти шагов, как перед их расширившимися от ужаса глазами, легкий домик кухни приподнялся вверх и, сложившись словно карточный, рухнул прямо в море.
Собрав остатки сил, уворачиваясь от летящих со всех сторон обломков, Доминику удалось добраться до кипарисовой рощи в пятидесяти футах от того места, где когда-то стоял дом Лауры. Он привязал веревку к стволу дерева, плотнее подтянулся к женщинам, стараясь не думать о том, что может случиться, если ураган вывернет кипарис из земли.
Сколько времени пришлось им пробыть под ледяным ветром, прижимаясь, друг к другу, почти захлебываясь под ливнем, никто из них не мог бы сказать. Но, наконец, вой ветра пошел на убыль и стал слышен шум дождя. Теперь капли дождя падали на землю вертикально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Оплата для меня ничего не значит. Я отсюда без Лауры никуда не уеду.
Губы Этьена растянулись в широкой улыбке.
– Так ведь в этом же и есть вся прелесть моего плана. Везите ее назад в город вместе с табаком.
– Вы так говорите, словно она коробка с сигарами. Неужели вы опять рискнете ее жизнью во время прорыва блокады?
– Не очень-то и велик будет риск, если вы будете с нею.
– Вы не знаете британцев, – мрачно сказал Доминик.
Фабиан долго молча смотрела на него и затем тихо произнесла:
– Он сделает это, Этьен.
Шартье потер руки.
– Лаура никуда не денется и когда окажется на одном корабле с таким славным парнем, непременно влюбится в него, если еще не влюбилась по уши.
Остров уже окутывала ночная тьма, когда Доминик покинул дом Шартье и направился на свой «Дракон». От того, чтобы провести ночь в пустой комнате Лауры, как ему предлагал плантатор, Доминик отказался, прекрасно понимая, что это обеспечило бы ему совершенно бессонную ночь. Если бы он только услышал аромат Лауры, исходящий от подушки, скорее всего он бы сошел с ума. Когда Доминик подошел к бухте, внезапно с моря ему в лицо подул сильный порыв ветра. Луну начали закрывать густой пеленой неизвестно откуда взявшиеся облака. Атмосфера сгустилась, стало тяжело дышать, несмотря на сильный ветер. Казалось, сам воздух пропитался какой-то смутной тревогой. Новый ледяной порыв!
Доминик всмотрелся сквозь сумрачную мглу в силуэт «Дракона», стоявшего на якоре. Шхуна повернулась против ветра. Ее гладкий фальшборт на несколько мгновений блеснул в лунном свете, затем снова вокруг затянуло густой пеленой.
Налетел новый порыв ледяного ветра. Ветер крепчал, яростно рвал полы куртки. Подхваченная его порывом, шляпа Доминика взлетела вверх и исчезла где-то в темноте. Издалека, почти заглушаемый воем разбушевавшейся стихии, донесся лай собак. Гончие Этьена! Те самые гончие, которые вообще никогда не подавали голоса.
Посылая страшные проклятья, Доминик взбежал на пристань, подбежал к дому, в котором жили его матросы, и забарабанил в дверь.
– Тайфун идет, быстро отводите корабль на подветренную сторону острова!
Подгоняемый порывами ветра, Доминик пробежал милю к дому Этьена Шартье меньше чем за пять минут. Остановившись только затем, чтобы побарабанить в дверь, он уже на ходу крикнул об опасности и, перепрыгнув через перила веранды, бросился к конюшне. Там, нервно перебирая ногами, бились в стойлах лошади Шартье, чувствуя приближение шторма. Доминик вывел черного мерина, на котором сегодня уже ездил и, не теряя времени, вскочил на спину неоседланной лошади. Уже вылетая галопом со двора, он увидел, как прислуга Этьена поспешно прячется в укрытие под верандой.
Крупные капли дождя упали ему на лицо и часто застучали по земле. Дорога сразу стала похожа на жидкую черную смолу, такую же вязкую и плотную. Небосвод прочеркнули вспышки молнии и в их отсветах, на мгновение мелькнули стебли табака, поваленные порывами ветра. Ветер свистел в ушах Доминика, и оглушительные удары грома напоминали яростную канонаду каких-то могучих гигантских орудий. Словно огромные стрелы по воздуху летели пальмовые ветви и даже небольшие, вырванные с корнем деревья. Доминик понимал, что ураган еще только набирает силу и не достиг всей своей мощи. Изо всех сил, пытаясь удержаться на дороге, он молил господа помочь ему вовремя успеть туда, где осталась Лаура. Ее коттедж стоял в самой низкой части острова и вода могла залить его в считанные минуты. От сильного порыва ветра мерин стал на дыбы и, не устояв, соскочил с дороги в поле. Доминик попытался заставить лошадь двигаться дальше. Казалось, в этом сражении со стихией прошли часы, а может быть дни, во всяком случае, он уже потерял счет времени, когда, наконец, заметил еле видный за серой пеленой дождя силуэт коттеджа. Мужчина соскочил с лошади и бросился к веранде. По пути его два раза бросало на землю, и он откатывался назад, словно тюк хлопка.
– Лаура! Лаура! Ида! Лаура! – звал Доминик. Судя по тому, как заболело горло, он понял, что кричит их имена, однако, ничего не услышал. Ветер заглушал его голос, яростно рвал пуговицы на его рубашке, трепал клочья порвавшейся одежды.
– Лаура! Ида!
С трудом, забравшись по ступеням, мужчина обнаружил, что передней двери коттеджа нет на месте, ему с трудом удалось заползти внутрь. То, что он заметил в частом сверкании молнии, ужаснуло его. Задней стены дома не было совсем, будто ее снесло чьей-то чудовищно сильной рукой. В этот пролом ветер с грохотом выдувал остатки мебели, которая исчезала в зияющей бреши, словно ее втягивал гигантский насос. Стены дома вибрировали, словно были из бумаги, и было ясно, что они в любой момент могут рухнуть. Доминик бросился наружу.
– Лаура!
Высокие морские волны, ломая деревья, яростным приступом заливали двор. Один из валов чуть не утащил мужчину в море, однако, ему удалось где ползком, а где вплавь, вновь выбраться на относительно твердое место и вновь добраться до здания кухни.
– Лаура! Ида!
– Доминик! Домини-и-ик!
Он услышал ее голос, но не смог увидеть ее. Тогда собрав все силы, он рванулся вперед и вдруг налетел на стол, лежавший кверху ножками. Лаура и Ида прятались там, цепляясь за ножки.
– Держись! Держись! – донесся до него истошный женский крик.
Ему было ясно, что кухня вскоре тоже обрушится. Захваченной заранее веревкой Доминик обмотал Иду, затем другой конец завязал вокруг талии Лауры, оставшимся концом веревки он привязал себя к ним.
– Пойдемте! – истошно завопил он. – Быстро наружу!
– Нет! О, боже! Нет! – закричала в страхе Ида.
– Пойдем, крыша скоро рухнет, – крикнула в ответ Лаура.
Доминик вытолкнул женщин из домика и как только вышел сам, увидел, как коттеджа уже нет на прежнем месте. Лаура и Ида упали в воду, но ему удалось вытащить их и потянуть в сторону. Не прошли они и десяти шагов, как перед их расширившимися от ужаса глазами, легкий домик кухни приподнялся вверх и, сложившись словно карточный, рухнул прямо в море.
Собрав остатки сил, уворачиваясь от летящих со всех сторон обломков, Доминику удалось добраться до кипарисовой рощи в пятидесяти футах от того места, где когда-то стоял дом Лауры. Он привязал веревку к стволу дерева, плотнее подтянулся к женщинам, стараясь не думать о том, что может случиться, если ураган вывернет кипарис из земли.
Сколько времени пришлось им пробыть под ледяным ветром, прижимаясь, друг к другу, почти захлебываясь под ливнем, никто из них не мог бы сказать. Но, наконец, вой ветра пошел на убыль и стал слышен шум дождя. Теперь капли дождя падали на землю вертикально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86