– Умник отвлекся от текста и добавил: – Это натолкнуло меня на некоторые размышления.
Фрэнсис знала, что Умник обладает некоторыми познаниями в медицине, частично обретенными за годы работы в ФБР, частично благодаря тому, что его жена три десятка лет в должности старшей медсестры протрубила в отделении «Скорой помощи». Теперь следовало ждать, когда Умник изложит свои мысли на более понятном языке.
– Декседрин – это амфетамин. Он продается без рецепта и в основном используется как средство для подавления аппетита. Он входит в состав большинства таблеток, которые люди глотают, чтобы похудеть.
Клио всегда была худощавой. Она контролировала свой рацион, проявляя железную волю и жесткую дисциплину в том, что касалось физических упражнений.
– Ей незачем было сгонять лишний вес таблетками, – подумала Фрэнсис и произнесла это, как оказалось, вслух. Умник тотчас встрепенулся:
– Однако содержание этого снадобья в ее организме в десятки раз превышает дозу, обычно рекомендуемую для похудания.
– А что еще за лекарства ты назвал?
– Нардил – так именуется в продаже средство, содержащее фенилзин. Его выписывают пациентам в случае мозговых расстройств, от всяких фобий, для подавления страхов и ощущения паники, от всяческих глюков. Многим это идет на пользу. – Тут Умник усмехнулся: – В общем, от депрессии.
– Какого рода депрессии? Близкой к сумасшествию?
– К любой. Или бесишься в смирительной рубашке, или просто пялишься на что-то, что лежит перед собой, как я на этот соблазнительный пончик, и ни о чем больше не мечтаешь, как съесть его незамедлительно.
Умник поддался соблазну и умял пончик.
Фрэнсис все услышанное от Умника было внове. Как мало она знала о Клио, о ее тайных пристрастиях, о ее глюках.
– Как мне поведал судмедэксперт, – продолжил Умник уже без всяких шуточек, – смесь этих двух лекарственных средств очень опасна. Их нельзя принимать вместе. В особенности с наркотиками и алкоголем, а хуже всего растворенными в красном вине. И некоторая пища тоже категорически противопоказана – например, сыр, маринады, мясо сурка, а дальше наш всезнайка-эксперт перечислил еще много такого, что мне на ум никогда не придет проглотить. Предположим, покойнице прописали такие таблетки в минимальной дозе для поддержания веса. Мы это выясним, пошастав по всем аптекам Саутгемптона. Их не так уж много. Но… Ведь Клио должны были предупредить, что фенилзин означает для нее смерть. В инструкциях, заложенных в каждую коробку, это упоминается, и любой врач, как и аптекарь, обязаны оповестить пациентку или покупательницу, что одновременный прием лекарств смертельно опасен.
– Но, глядя на Клио, никогда не предположишь, что она принимает средства для уменьшения веса. И, значит, ее врачу было невдомек, что она вдруг возьмет и проглотит и то, и другое.
– Возможно, – согласился Умник, но Фрэнсис сразу прочла на его лице, что подобную версию он отметает начисто.
– Амфетамины в таком количестве уже могли убить ее, ускорив сердцебиение выше допустимого предела. А в сочетании с фенилзином – это верная смерть, словно пуля из «кольта», выпущенная в упор.
Умник снял очки и взъерошил свои седые, остриженные ежиком волосы. Фрэнсис знала, что таким образом он «массирует» свои мозги и что за этим последует ошеломляющее собеседника умозаключение.
– Отчет эксперта лишь предварительный, но… я уверен, что это убийство. Случайно принять такую дозу лекарств, смешав их, может только самоубийца, но этим вроде бы здесь не пахнет. А ты как считаешь?
– Клио не из тех, кто уходит из жизни добровольно.
– Кто знает, что творится у кого-то на уме? Но место и поза тела противоречат версии о самоубийстве. Абсолютно здоровая женщина, поиграв в теннис с утра пораньше, отправляется в туалет и там кончает с собой. И никакой прощальной записки… Нелепость.
Фрэнсис кивнула в знак согласия. Клио не стала бы устраивать из своей смерти спектакль в духе «черного юмора».
– Я посоветовал Малкольму возбудить дело об убийстве.
– И он согласился?
– А куда ему деться? В одиннадцать он встречается с прессой.
Фрэнсис взглянула на часы. Заявление Малкольма как раз успеет к двенадцатичасовому выпуску новостей.
– Он уже за кем-то закрепил дело?
– Меня включили в команду как умную голову, а скорее как мальчика на побегушках. Прокурорскую роту возглавит Перри Когсуэлл.
Фрэнсис откинулась на спинку стула, ощущая свое бессилие. Из всех тридцати с лишним помощников прокурора в ведомстве Малкольма Перри Когсуэлл был наиболее ей неприятен. Он поступил на работу на три года раньше ее и все это время, и позже, трепыхался, как лягушка в сметане, чтобы вылезти на край кувшина и сделать себе карьеру. И добился своего, забрал под себя сферу тяжких преступлений.
В личных разговорах с Фрэнсис – а он когда-то пытался тянуть к ней свои лапки – Перри расписывал выгодность такой работы для государственного обвинителя, ибо его имя было всегда на слуху, и посмеивался над пристрастием Фрэнсис к «бумажным» жуликам.
– Я тебя расстроил? Извини. – Умник был очень чуток, будто в него был встроен специальный аппарат для улавливания настроения собеседника. – Но будь уверена, все, что я узнаю, ты будешь знать немедленно.
– Не сомневаюсь. – Она выдавила улыбку.
Он был симпатичен ей, этот странный, противоречивый, но почему-то очень доброжелательный по отношению к ней мужчина, не имеющий, впрочем, никаких сексуальных поползновений. Он уволился из ФБР всего лишь год назад, как он сам говорил, из-за «усталости» и чтобы пожить в свое удовольствие рядом с любящей женой и прелестной внучкой. Умник был прагматиком. Он знал, что правительство его просто так не отпустит. Теперь он потихоньку помогал государству, а по дружбе иногда и Фрэнсис. Любую информацию он преподносил ей малыми порциями, тихо и с глазу на глаз.
– Следственная бригада уже что-нибудь выяснила? – спросила Фрэнсис напрямую.
Умник доел пончик, допил кофе, скомкал и кинул в мусорное ведро промасленную бумагу, тщательно вытер бумажной салфеткой жирные пальцы и сдул просыпавшуюся пудру со стола.
– Не думаю. Они будут ждать официального доклада судмедэксперта. Можешь спокойно выспаться до завтрашнего утра.
– А что у Малкольма на уме?
– Трудно сказать. Он позвонил мне в субботу поздно вечером, и я доложил ему те крохи, что успел наскрести. Ничего нового для тебя. Вчера медэксперт послал ему копию этого доклада, а чуть позже я опять же по телефону посоветовал ему завести уголовное дело. С кем он разговаривал помимо меня, мне неизвестно.
Вечерний разговор с Малкольмом был еще свеж в памяти Фрэнсис, но она решила не обсуждать его с Умником. По крайней мере не сейчас. Хотя ей не хотелось что-либо держать в секрете от своего хорошего приятеля, но последнее дело не могло не внести неких существенных изменений в их дотоле доверительные отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Фрэнсис знала, что Умник обладает некоторыми познаниями в медицине, частично обретенными за годы работы в ФБР, частично благодаря тому, что его жена три десятка лет в должности старшей медсестры протрубила в отделении «Скорой помощи». Теперь следовало ждать, когда Умник изложит свои мысли на более понятном языке.
– Декседрин – это амфетамин. Он продается без рецепта и в основном используется как средство для подавления аппетита. Он входит в состав большинства таблеток, которые люди глотают, чтобы похудеть.
Клио всегда была худощавой. Она контролировала свой рацион, проявляя железную волю и жесткую дисциплину в том, что касалось физических упражнений.
– Ей незачем было сгонять лишний вес таблетками, – подумала Фрэнсис и произнесла это, как оказалось, вслух. Умник тотчас встрепенулся:
– Однако содержание этого снадобья в ее организме в десятки раз превышает дозу, обычно рекомендуемую для похудания.
– А что еще за лекарства ты назвал?
– Нардил – так именуется в продаже средство, содержащее фенилзин. Его выписывают пациентам в случае мозговых расстройств, от всяких фобий, для подавления страхов и ощущения паники, от всяческих глюков. Многим это идет на пользу. – Тут Умник усмехнулся: – В общем, от депрессии.
– Какого рода депрессии? Близкой к сумасшествию?
– К любой. Или бесишься в смирительной рубашке, или просто пялишься на что-то, что лежит перед собой, как я на этот соблазнительный пончик, и ни о чем больше не мечтаешь, как съесть его незамедлительно.
Умник поддался соблазну и умял пончик.
Фрэнсис все услышанное от Умника было внове. Как мало она знала о Клио, о ее тайных пристрастиях, о ее глюках.
– Как мне поведал судмедэксперт, – продолжил Умник уже без всяких шуточек, – смесь этих двух лекарственных средств очень опасна. Их нельзя принимать вместе. В особенности с наркотиками и алкоголем, а хуже всего растворенными в красном вине. И некоторая пища тоже категорически противопоказана – например, сыр, маринады, мясо сурка, а дальше наш всезнайка-эксперт перечислил еще много такого, что мне на ум никогда не придет проглотить. Предположим, покойнице прописали такие таблетки в минимальной дозе для поддержания веса. Мы это выясним, пошастав по всем аптекам Саутгемптона. Их не так уж много. Но… Ведь Клио должны были предупредить, что фенилзин означает для нее смерть. В инструкциях, заложенных в каждую коробку, это упоминается, и любой врач, как и аптекарь, обязаны оповестить пациентку или покупательницу, что одновременный прием лекарств смертельно опасен.
– Но, глядя на Клио, никогда не предположишь, что она принимает средства для уменьшения веса. И, значит, ее врачу было невдомек, что она вдруг возьмет и проглотит и то, и другое.
– Возможно, – согласился Умник, но Фрэнсис сразу прочла на его лице, что подобную версию он отметает начисто.
– Амфетамины в таком количестве уже могли убить ее, ускорив сердцебиение выше допустимого предела. А в сочетании с фенилзином – это верная смерть, словно пуля из «кольта», выпущенная в упор.
Умник снял очки и взъерошил свои седые, остриженные ежиком волосы. Фрэнсис знала, что таким образом он «массирует» свои мозги и что за этим последует ошеломляющее собеседника умозаключение.
– Отчет эксперта лишь предварительный, но… я уверен, что это убийство. Случайно принять такую дозу лекарств, смешав их, может только самоубийца, но этим вроде бы здесь не пахнет. А ты как считаешь?
– Клио не из тех, кто уходит из жизни добровольно.
– Кто знает, что творится у кого-то на уме? Но место и поза тела противоречат версии о самоубийстве. Абсолютно здоровая женщина, поиграв в теннис с утра пораньше, отправляется в туалет и там кончает с собой. И никакой прощальной записки… Нелепость.
Фрэнсис кивнула в знак согласия. Клио не стала бы устраивать из своей смерти спектакль в духе «черного юмора».
– Я посоветовал Малкольму возбудить дело об убийстве.
– И он согласился?
– А куда ему деться? В одиннадцать он встречается с прессой.
Фрэнсис взглянула на часы. Заявление Малкольма как раз успеет к двенадцатичасовому выпуску новостей.
– Он уже за кем-то закрепил дело?
– Меня включили в команду как умную голову, а скорее как мальчика на побегушках. Прокурорскую роту возглавит Перри Когсуэлл.
Фрэнсис откинулась на спинку стула, ощущая свое бессилие. Из всех тридцати с лишним помощников прокурора в ведомстве Малкольма Перри Когсуэлл был наиболее ей неприятен. Он поступил на работу на три года раньше ее и все это время, и позже, трепыхался, как лягушка в сметане, чтобы вылезти на край кувшина и сделать себе карьеру. И добился своего, забрал под себя сферу тяжких преступлений.
В личных разговорах с Фрэнсис – а он когда-то пытался тянуть к ней свои лапки – Перри расписывал выгодность такой работы для государственного обвинителя, ибо его имя было всегда на слуху, и посмеивался над пристрастием Фрэнсис к «бумажным» жуликам.
– Я тебя расстроил? Извини. – Умник был очень чуток, будто в него был встроен специальный аппарат для улавливания настроения собеседника. – Но будь уверена, все, что я узнаю, ты будешь знать немедленно.
– Не сомневаюсь. – Она выдавила улыбку.
Он был симпатичен ей, этот странный, противоречивый, но почему-то очень доброжелательный по отношению к ней мужчина, не имеющий, впрочем, никаких сексуальных поползновений. Он уволился из ФБР всего лишь год назад, как он сам говорил, из-за «усталости» и чтобы пожить в свое удовольствие рядом с любящей женой и прелестной внучкой. Умник был прагматиком. Он знал, что правительство его просто так не отпустит. Теперь он потихоньку помогал государству, а по дружбе иногда и Фрэнсис. Любую информацию он преподносил ей малыми порциями, тихо и с глазу на глаз.
– Следственная бригада уже что-нибудь выяснила? – спросила Фрэнсис напрямую.
Умник доел пончик, допил кофе, скомкал и кинул в мусорное ведро промасленную бумагу, тщательно вытер бумажной салфеткой жирные пальцы и сдул просыпавшуюся пудру со стола.
– Не думаю. Они будут ждать официального доклада судмедэксперта. Можешь спокойно выспаться до завтрашнего утра.
– А что у Малкольма на уме?
– Трудно сказать. Он позвонил мне в субботу поздно вечером, и я доложил ему те крохи, что успел наскрести. Ничего нового для тебя. Вчера медэксперт послал ему копию этого доклада, а чуть позже я опять же по телефону посоветовал ему завести уголовное дело. С кем он разговаривал помимо меня, мне неизвестно.
Вечерний разговор с Малкольмом был еще свеж в памяти Фрэнсис, но она решила не обсуждать его с Умником. По крайней мере не сейчас. Хотя ей не хотелось что-либо держать в секрете от своего хорошего приятеля, но последнее дело не могло не внести неких существенных изменений в их дотоле доверительные отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103