Очевидно, Клио готовилась проделать то же самое. Фрэнсис вспомнила слова отца, что они с Клио схожи… Обе оберегали свою личность, свое сокровенное нутро от чужого вторжения. И обе желали убежать от причиняющих боль воспоминаний.
– Когда же она собиралась покинуть Америку?
– Конечно, не раньше, чем не станет вашего отца, – уверенно заявил доктор Прескотт.
Фрэнсис выглядела даже не разочарованной, а скорее потерянной. Это не укрылось от наметанного глаза психиатра.
– Простите, но я не знаю, чем еще могу вам помочь. Фрэнсис поспешила собраться с мыслями.
– Беверли Уинтерс тоже ваша пациентка?
– Как принято отвечать в вашем ведомстве газетчикам: «Без комментариев».
– И вы не можете сказать ни «да», ни «нет»?
– Не могу.
– А вам ничуть не любопытно, кто убил Клио?
– Я не склонен потворствовать в себе такому вредному пороку, как любопытство.
Фрэнсис собралась уходить. Хоть это было и странно, но доктор Прескотт не вызывал в ней чувство неприятия – ни ответами на ее вопросы, ни своим поведением. По многолетнему опыту она знала, что закон выковывает для подобных специалистов надежную броню и те привыкли ею пользоваться. Даже когда это не так уж необходимо. Им доставляет удовольствие утаивать правду или часть правды, ощущая свою защищенность. Она и не ожидала, что доктор Прескотт выложит сразу все, что знает о своей убитой пациентке.
Она встала с банкетки и положила на стол долларовую купюру.
– Кстати, – произнесла она, как бы только что вспомнив, – где и когда вы видели мою фотографию?
Он молчал.
– Вы сказали по телефону, что видели мое фото в газете. Однако оно нигде не публиковалось. Я проверила.
– В последнюю нашу встречу Клио показывала мне ваше фото и вашей сестры.
Такое Фрэнсис никогда не могло прийти в голову. Чтобы Клио утруждала себя рассказом о своих падчерицах лечащему ее врачу, да еще приносила с собой на сеанс их фотографии! Да еще теперь, когда столь раздражающие ее девочки стали взрослыми и вышли из поля ее зрения. Чем же Фрэнсис и Блэр вновь привлекли ее внимание? Какими своими поступками? Этот факт требовал тщательного анализа.
Она посмотрела на доктора Прескотта, который был непроницаем. Знает ли он, какая сейчас работа происходит в мозгу Фрэнсис? Как профессионал, он должен был догадываться.
На обратном пути из Нью-Йорка на Лонг-Айленд усиливающийся боковой ветер словно бы подталкивал ее джип к обочине. Фрэнсис глянула на счетчик километража. Ей пришлось прилично поездить в последнюю неделю, намотать сотни миль туда и обратно из конца в конец Лонг-Айленда плюс две поездки на Манхэттен.
Несмотря на ломоту в спине, онемевшие от усталости ноги и уже поздний час, она все же решилась продлить свое путешествие и снова завернуть в Саутгемптон, чтобы поговорить с женщиной, которая лечилась у того же врача, что и Клио. Беверли Уинтерс, несомненно, что-то скрывает. Надо узнать – что именно.
В нижнем этаже дома светилось несколько окошек. Фрэнсис позвонила и подготовилась к длительному ожиданию.
У нее хватило терпения дождаться наконец, когда Беверли соизволит откликнуться на звонок. На лице хозяйки дома читалось явное недовольство, когда она увидела нежданную визитершу.
В одной руке Беверли держала бокал, в котором позвякивали кубики льда и плескалась темно-коричневая жидкость, в другой, как обычно, дымящаяся сигарета. Бокал, судя по всему, был не первым за сегодняшний день.
– Что вам угодно? – Налитые кровью глаза безуспешно пытались сфокусироваться.
– Я хочу поговорить с вами о докторе Прескотте.
То, что фамилия ей знакома, Беверли не стала отрицать, но и высказала решительное нежелание затевать разговор.
– У меня нет времени. Я занята.
– Простите, что отрываю вас от дел, но… Вы пациентка Фритца Прескотта. Клио Пратт тоже была ею… до того, как умерла. Я хочу знать, были ли вы в курсе подобного совпадения?
Беверли не удержалась и отпила из бокала. Но промолчала.
– Клио знала, что вы посещаете того же врача, что и она? – настойчиво переспросила Фрэнсис.
– А какая разница – знала я или нет? – Беверли отогнала движением верхней губы кусочек льда и отхлебнула еще.
Фрэнсис могла бы ответить, но не захотела. Очень важно было понять, насколько Клио тревожилась за свою «сокровенность» и как способна была прореагировать, узнав, что делит своего исповедника с другой, причем хорошо знакомой ей женщиной.
– А вы знали, что Клио посещает его?
– Нет, пока вы сюда не нагрянули как гром среди ясного неба и не просветили меня. Зачем вы повадились сюда? Приезжаете, когда вам взбредет в голову… Думаете, что я приложила руку к смерти Клио? Это вам надо?..
Беверли покачнулась, прислонилась плечом к дверному косяку. Ее рука так сильно дрожала, что лед в бокале опять стал позванивать.
– Все-таки разрешите мне войти, – попросила Фрэнсис. – Я отниму у вас немного времени.
Беверли посмотрела на бокал, где оставалось больше льда, чем напитка.
– Все равно надо пополнить запас освежительного. – Она криво усмехнулась. – От вас ведь не отделаешься, а зачем болтать стоя, когда можно сидя…
Помещение, куда они прошли, было тускло освещено люстрой, где все лампочки, кроме одной, отсутствовали. Обивка дивана, кресел и стульев из дорогой ткани и выбранная, бесспорно, со вкусом, выцвела и потерлась, кое-где вылезли пружины. На передвижном столике громоздились во множестве бутылки, многие из них уже пустые.
– Что вам предложить? – Беверли подняла к люстре бутыль из темного стекла, проверяя ее содержимое. – Тут еще полно джина.
Она щедро подлила себе в остаток виски джин.
– Если б у вас была водка, я бы выпила глоток, – сказала Фрэнсис.
Беверли исследовала взглядом бутылочную батарею.
– Кажется, этого тут нет. А чем ее можно заменить?
– Тогда я лучше воздержусь, – сказала Фрэнсис, хотя соблазн был велик. Ей предстоял еще час за рулем, прежде чем она окажется в своем доме.
– Вообще-то стыдно пить в одиночку, – призналась Беверли и, беспомощно разведя руками, опустилась на диван.
Фрэнсис устроилась в кресле, и они провели в молчании несколько минут.
– И что вам надо знать обо мне? По-моему, вам и так все известно.
Беверли смотрела в потолок, на свою ущербную люстру и улыбалась бессмысленной пьяной улыбкой.
– Какая кошка пробежала между вами и Клио?
– Вот уж этого вопроса я не ожидала. Что мне на него ответить? В стиле, принятом в Саутгемптоне, – коротко и уклончиво или правдиво? Вам же нужна истина, пусть и уродливая. Ведь так?
Фрэнсис поняла, что ее спрашивают лишь риторически, и молча ждала дальнейших признаний.
– Мой супруг Дадли и ваш папаша очень… очень дружили. Вы, может, этого не знаете, но Дадли был бухгалтером Ричарда до того, как тот свалился от инсульта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103