Колючки царапали мальчишке ноги, цепляли его за носки.
– А-а, черт! – выругался он. – Да где ты, мать твою так!
– Здесь. Около большого дерева.
– А получше места не могла выбрать? – Он уже начал расстегивать ширинку, его миндалевидные глазки рыскали в поисках Мерседес. Так и не заметив ее, он, поглаживая свой член, прошел в двух ярдах от девочки.
Мерседес встала и сделала шаг в направлении Леонарда. В поднятой над головой руке зажат камень. Замах. Его загнутый, словно клюв сокола, край устремлен в висок Леонарда Корнадо. Удар.
Послышался отвратительный приглушенный хруст, который, как бы пробежав по руке Мерседес, проник в самые отдаленные закутки ее души. Потряс ее.
Ноги Леонарда подломились, словно стебли кукурузы. Без единого звука он стал оседать на землю. Из раны на голове хлынула кровь. Как-то странно задергавшись, мальчишка завалился на спину.
И затих.
* * *
В дверь постучали. Кончита услышала зовущий ее снизу голос отца.
– Я на кухне, папа, – откликнулась она. Отдуваясь и стуча по ступеням тростью, Баррантес поднялся наверх. Кончита поцеловала его в раскрасневшуюся щеку. От него пахло вином, что последнее время случалось с ним довольно часто.
– Одна?
Она кивнула.
– Не знаю, где Мерседес. Она сильно опаздывает. Еще час назад должна была прийти из школы. Где-то задержалась по дороге.
– Гм-м-м. – Марсель указал тростью на стоящий на лавке кувшин с вином. – Можно?
– Если тебе хочется выпить в такое время дня… – Она улыбнулась.
– При чем тут время? – проворчал он. Сунув под мышку трость, Баррантес поднял кувшин и сделал несколько больших глотков. Его усы стали уже почти совсем белыми, и от вина на них осталась красная полоса.
– Может, присядешь? – предложила Кончита.
– Я ненадолго. – Он сделал еще глоток и поставил кувшин на место. Тяжело оперевшись на трость, Баррантес принялся большими пальцами нервно постукивать по ее отполированной рукоятке. – Послушай, – неожиданно сказал он, – я пришел поговорить с тобой.
– О чем? – улыбнулась Кончита.
– О девочке.
– О Мерседес? – встрепенулась она. Под безразличным выражением его лица угадывалось волнение. – В чем дело? – мягко спросила Кончита.
– Я хочу забрать ее.
– Куда забрать?
– Я хочу, чтобы вы обе переехали жить ко мне. И к твоим тетушкам. Подальше от Эдуарда.
От удивления она рассмеялась.
– Папа, не глупи. Франческ мой муж. Он ведь отец Мерседес.
– Он ей не отец.
– Ну, конечно же, он ее отец.
– Нет. И не думай, что мне неизвестно, как Франческ относится к девочке. Он забивает ее детскую головку опасными идеями, Кончита. Он отравляет ее сознание. Хочет сделать из девочки маленькую анархистку. Внушает ей, что бросать бомбы и сжигать фабрики – это совершенно нормально. – Он пронзил дочь свирепым взглядом. – Как можешь ты позволять ему такое? Ты что, хочешь, чтобы она тоже стала такой, полной злобы и ненависти?
Кончита поджала губы.
– Совсем не плохо, если она вырастет такой же, как ее отец.
– Этот человек не ее отец! – рявкнул Марсель. – Более того, девочка знает.
– Что знает?
Прикрыв ладонью рот, он рыгнул, затем смущенно опустил глаза.
– Знает.
Кончита застыла и уставилась на отца глазами, сделавшимися вдруг холодными и чужими.
– Что-то я тебя не пойму, папа.
– Ты только посмотри, как девочка учится! Она же была лучшей в классе. А последнее время совсем обленилась. Она росла такой славной, а теперь стала злючкой…
– Ты сказал, Мерче знает, – перебила Кончита. – Что ты имел в виду?
– Она должна была узнать. – Старик начал раздраженно постукивать тростью по полу. – Ведь когда-то она должна была узнать правду?
– Ты сказал ей, – прошептала она, чувствуя себя совершенно опустошенной. – Ты сказал ей, что Франческ – не ее отец!
– А что, это преступление?
– Я просто не могу поверить, – проговорила Кончита, опускаясь на лавку. – Когда это произошло?
– Когда Франческ так зверски с ней обошелся. Прижег ребенку руку раскаленной монетой.
В ее глазах заблестели слезы отчаяния. Теперь ей стало ясно, почему Мерседес так изменилась. Все стало ясно.
– Как ты мог? Как ты мог это сделать, папа?
– Но ведь это же правда, разве нет? – заорал Баррантес. – И она должна была ее узнать.
– И ты решил, что именно ты должен ей все рассказать? – Кончиту охватил гнев. Ребенок столкнулся с таким страшным испытанием. А никто ее даже не пожалел. Никто ничего не объяснил. – Ты посчитал, что имеешь право принимать подобное решение?
– Но его надо было принять, – попытался оправдаться он. – Ты же знаешь, как я люблю свою внучку. Когда она, визжа от боли, примчалась ко мне с этим ужасным ожогом на ладошке… – Он передернул плечами. – А ты еще говоришь, что я не прав. Да в тот момент я готов был убить Эдуарда. Окажись он передо мной, я бы пристрелил мерзавца.
– Ты поступил подло!
– Подло было так обращаться с Мерче. Какое у него право издеваться над девочкой? – Голос Марселя Баррантеса повысился до крика. – Только потому, что ее настоящий отец решил сделать ей подарок! Можно подумать, твой муженек осыпает девочку щедротами! Да от него и сентаво на леденцы не дождешься! С таким же успехом она могла бы стать дочерью жестянщика!
У Кончиты даже высохли слезы от гнева. Но теперь и его не осталось. Она встала и тихо сказала:
– Иди домой, папа. И больше никогда сюда не приходи.
– Ах вот как? – подбоченясь, заорал Марсель. – Моя собственная дочь вышвыривает меня на улицу, как собаку!
– Иди, – повторила она, качая головой.
– После всего, что я для тебя сделал! После всего, чего я натерпелся от тебя и этого фанатика, этого борова…
– Когда Франческ узнает о том, что ты сделал, – спокойно проговорила Кончита, – он, возможно, убьет тебя. Так что иди домой, папа. И держись от нас подальше.
Марсель Баррантес уже раскрыл рот, чтобы продолжить спор, но увидел в глазах дочери нечто такое, что заставило его замолчать.
Он бессильно махнул тростью, повернулся и, неуклюже ступая по ступенькам, стал спускаться.
Чтобы снова не расплакаться, Кончита впилась зубами в костяшки пальцев. Ужас случившегося начал доходить до нее только сейчас. Они-то думали, что причиной перемен, произошедших в Мерседес, была лишь грубость Франческа.
Боже, сколько страданий обрушилось на голову ребенка!
Но где же Франческ? А Мерседес где?
У нее вдруг екнуло сердце. Где Мерседес? Она инстинктивно почувствовала, что случилось что-то страшное.
Открытые глаза Леонарда неподвижно смотрели в синее небо. Его рот тоже был открыт. Из разбитого виска на землю стекала кровь.
Зажав в руке камень, Мерседес сверху вниз уставилась на него. Она не была уверена, умер он или нет. Но она точно знала, что должна его прикончить. Разбить камнем голову и оттащить тело в карьер, в самую темную и глубокую штольню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105