Не все приспособлены к подобной жизни, попросту говоря.
Дора Сергевна засмеялась.
- Я - первая кандидатка в вашу колонию, Марк Семенович! Когда ваша мечта осуществиться, тут же попрошусь к вам!
- Если и осуществиться, то не здесь. - с полуулыбкой ответил он. - Я очень скоро убываю... На свою историческую родину.
- В Израиль?! - уточнила она весело. - В добрый час! Имей я что-нибудь ещё еврейского в себе, кроме имени, последовала бы за вами. Жизнь на земле МОЕЙ исторической родины стала перманентно непереносимой!... Но все же... Марк Семенович, а вам не страшно уезжать?
- В Израиль? - Лурье рассмеялся. - Страшновато... Знаете, Дора Сергеевна, в известной степени я с моим пациентом Гришей Нестеровым окажусь в равном положении. Что он здесь появится у себя дома, что я на земле предков - оба в чужой жизни, оба беспомощны. Вы меня понимаете?
- Я вам верю. - просто ответила Дора Сергеевна и более они к этой теме не возвращались.
Через пять минут Дора Сергеевна вышла из машины:
- Спасибо, Марк Семенович, и, кстати, - С Рождеством Христовым вас! Завтра грядет.
- Вас так же, Дора Сергеевна.
... Приходится отметить, что последующие действия Доры Сергеевны были по меньшей мере непоследовательны, или, сказать точнее, - резко противоречили логике её позиции на комиссии и при беседе с Марком Семеновичем. Озябшая в холодной машине врача, она согрелась в горячей ванне, в теплом халате побродила по пустой квартире, почувстовала себя одинокой, всеми забытой и позвонила самому своему близкому человек на данный момент жизни - полковнику милиции Краснопольскому. Час был поздний, но полковник оказался в своем служебном кабинете. И настроение любимой подруги угадал с первого слова.
- Ты скучаешь и чувствуешь себя всеми покинутой. Так?
- Так. - буркнула Дора Сергеевна.
- Но я приехать сегодня не могу. У меня ночью неотложные дела.
- Вечно у тебя по ночам дела, мильтон паршивый! - изобиделась Дора Сергеевна. - Никогда нет рядом, когда нужен. И, кстати, сегодня вопрос вовсе не в сексуальных радостях, а я к тебе по делу твоего профиля.
- Ух ты! - гулко засмеялся в трубку Кранопольский. - Любопытно. Ну?
- Пару часов назад мы выпустили на свободу убийцу. - уверенно произнесла Дора Сергеевна. - Психа. Маньяка.
- И как он? - с интересом спросил Краснопольский.
- Что - как?
- Уже кого-нибудь угробил?
- Нет. Не успел. Я серьезно тебе говорю! Абсолютный убийца где-то через пару месяцев выйдет на свободу!
- Почему?
- Видишь ли, - Дора Сергеевна начала подыскивать нужные слова. - Его лечащий врач уезжает за границу навсегда. Ему все равно, он перед отьездом решил быть добреньким и милосердным. А нам здесь в подарок на память о себе оставляет убийцу.
- Фамилия? Имя? Возраст? - штатным тоном спросил Краснопольский.
- Нестеров Григорий. Около тридцати лет. Приезжай, я расскажу подробней. Приезжай, мне скучно!
- Утром. - виновато ответил полковник. - Часов в пять. Значит врач выпустил психа преднамеренно?
- Я так думаю... То есть не преднамеренно! - она спохватилась испуганно. - Но этого убийцу нельзя выпускать! Или, если можно, то за ним требуется постоянное наблюдение! Я тебе потому и звоню!
Краснопольский проговорил укоризненно.
- Дора, как ты себе это представляешь? Ты полагаешь, что моего штата достаточно, чтоб я к каждому хулигану мог приставить человека для опеки? Вот пока мы говорим, в Ярославле наверняка уже успели кому-то трахнуть по башке бутылкой. Дай бог, чтоб не топором. Пока мы говорим, в десяти местах...
- Меня места не интересуют! - капризно прервала Дора Сергеевна. Если хочешь для своих отчетов получить лишнее убийство, то можешь на мое сообщение внимания не обращать.
- Обратил. - ответил Краснопольский. - Присмотрю за твоим клиентом. В пять утра приеду.
Дора Сергеевна положила телефонную трубку ничуть не смущаясь двойственностью своих принципов - с одной строны проявила милосердие, остояв свободу неведомого ей Г. Нестерова, с другой строны поставила в известность нужных людей, призвав их к бдительности: завтра некий имярек кого-то "замочит". Все правильно - половина настырных радетелей отмены смертной казни в России в душе полагают, что перевешать и расстрелять следует не только тех, кто уже кого-то убил, но и тех, кто по характеру своему и воспитанию ещё только МОЖЕТ пойти на такое преступление. И тем не менее, поступок Доры Сергеевны нельзя судить строго - он обьяснялся только её настроением, одиночеством в это холодный, вьюжнеый вечер.
В свою очередь полковник Краснопольский понял свою подругу правильно: сообщение её - вздор. Просто повод для телефонного звонка и попытки зазвать в гости. Но по многолетней профессиональной привычке фиксировать все, что влетало в мозг, запомнил названнную фамилию и по той же привычке записал в блокноте: "Дора - информация: убийца Нестеров Г. - ???"
глава 2. Конец февраля 1999 от Р.Х.
Утро началось со скрежета лопаты дворника под окном больницы, дурного настроения и ноющей боли в суставах.
Ну да, подумал Лурье сварливо, так и должно быть: понедельник, ненастье, последние морозы по утрам, да и прожитые на свете шестьдесят лет - возраст не шуточный. Не те годы, когда можно спать в своем рабочем кабинете, а утром вскакивать с дивана свеженьким, словно жеребенок на ясной летней зорьке.
Он припомнил, почему вчера не поехал спать домой, но от раздражения и думать не хотелось. Кажется - опять не завелась машина.
Он подошел к окну и глянул в темный двор больницы. С вечера лил дождь вперемежку со снегом, а ночью грянул морозец и теперь все асфальтовые дорожки, корпуса и крыши были покрыты блестящим, словно стеклянным, панцирем наледи. С рассветом - все растает, скоро март, месяц пробуждения.
Что же там скребет лопатой, словно железом по стеклу, этот балда дворник? - подумал Лурье и присел к столу, включив лампу.
Потом он вспомнил, почему остался ночевать в кабинете. Первое - не завелся-таки дряхлый "форд". Вторая - сегодня выходил на волю Нестеров Г.В., прибывающий на излечении по постанавлению суда с 1989 года...
Десять лет - лечения или заключения? Поди знай...
Молодости у парня не было, невесело подумал Лурье. Он снял трубку телефона внутренней связи и бодрый голос дежурный сестры ответил тотчас.
- Я слушаю!
- Доброе утро, Сима. Нестеров Гриша небось не спит?
- Утро доброе. Нет, Марк Семенович, спал, как сурок. Только встал.
- Железные нервы. Ладно, приведи его ко мне.
Он положил трубку и достал из стола распухшую за многие годы папку. Лурье помнил в ней каждую страницу, добрую часть - написал сам. Начиналось с рапорта полкового врача: рядовой Нестеров Г.В. повел себя неадекватно, сбежал из расположения части. Из Ташкента был направлен в психиатрическое отделение Балтийского госпиталя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Дора Сергевна засмеялась.
- Я - первая кандидатка в вашу колонию, Марк Семенович! Когда ваша мечта осуществиться, тут же попрошусь к вам!
- Если и осуществиться, то не здесь. - с полуулыбкой ответил он. - Я очень скоро убываю... На свою историческую родину.
- В Израиль?! - уточнила она весело. - В добрый час! Имей я что-нибудь ещё еврейского в себе, кроме имени, последовала бы за вами. Жизнь на земле МОЕЙ исторической родины стала перманентно непереносимой!... Но все же... Марк Семенович, а вам не страшно уезжать?
- В Израиль? - Лурье рассмеялся. - Страшновато... Знаете, Дора Сергеевна, в известной степени я с моим пациентом Гришей Нестеровым окажусь в равном положении. Что он здесь появится у себя дома, что я на земле предков - оба в чужой жизни, оба беспомощны. Вы меня понимаете?
- Я вам верю. - просто ответила Дора Сергеевна и более они к этой теме не возвращались.
Через пять минут Дора Сергеевна вышла из машины:
- Спасибо, Марк Семенович, и, кстати, - С Рождеством Христовым вас! Завтра грядет.
- Вас так же, Дора Сергеевна.
... Приходится отметить, что последующие действия Доры Сергеевны были по меньшей мере непоследовательны, или, сказать точнее, - резко противоречили логике её позиции на комиссии и при беседе с Марком Семеновичем. Озябшая в холодной машине врача, она согрелась в горячей ванне, в теплом халате побродила по пустой квартире, почувстовала себя одинокой, всеми забытой и позвонила самому своему близкому человек на данный момент жизни - полковнику милиции Краснопольскому. Час был поздний, но полковник оказался в своем служебном кабинете. И настроение любимой подруги угадал с первого слова.
- Ты скучаешь и чувствуешь себя всеми покинутой. Так?
- Так. - буркнула Дора Сергеевна.
- Но я приехать сегодня не могу. У меня ночью неотложные дела.
- Вечно у тебя по ночам дела, мильтон паршивый! - изобиделась Дора Сергеевна. - Никогда нет рядом, когда нужен. И, кстати, сегодня вопрос вовсе не в сексуальных радостях, а я к тебе по делу твоего профиля.
- Ух ты! - гулко засмеялся в трубку Кранопольский. - Любопытно. Ну?
- Пару часов назад мы выпустили на свободу убийцу. - уверенно произнесла Дора Сергеевна. - Психа. Маньяка.
- И как он? - с интересом спросил Краснопольский.
- Что - как?
- Уже кого-нибудь угробил?
- Нет. Не успел. Я серьезно тебе говорю! Абсолютный убийца где-то через пару месяцев выйдет на свободу!
- Почему?
- Видишь ли, - Дора Сергеевна начала подыскивать нужные слова. - Его лечащий врач уезжает за границу навсегда. Ему все равно, он перед отьездом решил быть добреньким и милосердным. А нам здесь в подарок на память о себе оставляет убийцу.
- Фамилия? Имя? Возраст? - штатным тоном спросил Краснопольский.
- Нестеров Григорий. Около тридцати лет. Приезжай, я расскажу подробней. Приезжай, мне скучно!
- Утром. - виновато ответил полковник. - Часов в пять. Значит врач выпустил психа преднамеренно?
- Я так думаю... То есть не преднамеренно! - она спохватилась испуганно. - Но этого убийцу нельзя выпускать! Или, если можно, то за ним требуется постоянное наблюдение! Я тебе потому и звоню!
Краснопольский проговорил укоризненно.
- Дора, как ты себе это представляешь? Ты полагаешь, что моего штата достаточно, чтоб я к каждому хулигану мог приставить человека для опеки? Вот пока мы говорим, в Ярославле наверняка уже успели кому-то трахнуть по башке бутылкой. Дай бог, чтоб не топором. Пока мы говорим, в десяти местах...
- Меня места не интересуют! - капризно прервала Дора Сергеевна. Если хочешь для своих отчетов получить лишнее убийство, то можешь на мое сообщение внимания не обращать.
- Обратил. - ответил Краснопольский. - Присмотрю за твоим клиентом. В пять утра приеду.
Дора Сергеевна положила телефонную трубку ничуть не смущаясь двойственностью своих принципов - с одной строны проявила милосердие, остояв свободу неведомого ей Г. Нестерова, с другой строны поставила в известность нужных людей, призвав их к бдительности: завтра некий имярек кого-то "замочит". Все правильно - половина настырных радетелей отмены смертной казни в России в душе полагают, что перевешать и расстрелять следует не только тех, кто уже кого-то убил, но и тех, кто по характеру своему и воспитанию ещё только МОЖЕТ пойти на такое преступление. И тем не менее, поступок Доры Сергеевны нельзя судить строго - он обьяснялся только её настроением, одиночеством в это холодный, вьюжнеый вечер.
В свою очередь полковник Краснопольский понял свою подругу правильно: сообщение её - вздор. Просто повод для телефонного звонка и попытки зазвать в гости. Но по многолетней профессиональной привычке фиксировать все, что влетало в мозг, запомнил названнную фамилию и по той же привычке записал в блокноте: "Дора - информация: убийца Нестеров Г. - ???"
глава 2. Конец февраля 1999 от Р.Х.
Утро началось со скрежета лопаты дворника под окном больницы, дурного настроения и ноющей боли в суставах.
Ну да, подумал Лурье сварливо, так и должно быть: понедельник, ненастье, последние морозы по утрам, да и прожитые на свете шестьдесят лет - возраст не шуточный. Не те годы, когда можно спать в своем рабочем кабинете, а утром вскакивать с дивана свеженьким, словно жеребенок на ясной летней зорьке.
Он припомнил, почему вчера не поехал спать домой, но от раздражения и думать не хотелось. Кажется - опять не завелась машина.
Он подошел к окну и глянул в темный двор больницы. С вечера лил дождь вперемежку со снегом, а ночью грянул морозец и теперь все асфальтовые дорожки, корпуса и крыши были покрыты блестящим, словно стеклянным, панцирем наледи. С рассветом - все растает, скоро март, месяц пробуждения.
Что же там скребет лопатой, словно железом по стеклу, этот балда дворник? - подумал Лурье и присел к столу, включив лампу.
Потом он вспомнил, почему остался ночевать в кабинете. Первое - не завелся-таки дряхлый "форд". Вторая - сегодня выходил на волю Нестеров Г.В., прибывающий на излечении по постанавлению суда с 1989 года...
Десять лет - лечения или заключения? Поди знай...
Молодости у парня не было, невесело подумал Лурье. Он снял трубку телефона внутренней связи и бодрый голос дежурный сестры ответил тотчас.
- Я слушаю!
- Доброе утро, Сима. Нестеров Гриша небось не спит?
- Утро доброе. Нет, Марк Семенович, спал, как сурок. Только встал.
- Железные нервы. Ладно, приведи его ко мне.
Он положил трубку и достал из стола распухшую за многие годы папку. Лурье помнил в ней каждую страницу, добрую часть - написал сам. Начиналось с рапорта полкового врача: рядовой Нестеров Г.В. повел себя неадекватно, сбежал из расположения части. Из Ташкента был направлен в психиатрическое отделение Балтийского госпиталя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122