Возвращения Гриши он не ждал. Был уверен, что в течении ближайших лет его не увидит. Ситауция изменилась и следовало что-то предпринимать, чтобы управлять ею.
Кира вышла из ванной комнаты в коротком халате, едва прикрывающем бедра, и спросила игриво.
- Ты что это засмурнел с утра?
- Да так...
- Погода скверная! - тут же поставила она свой диагноз. - Весна в этом году затянулась до невозможности. Может махнем на недельку куда? В Анталию, или на Канары? Осточертела эта серая Московская тоска.
- Не до того мне теперь. Недели через две-три. Потерпи.
- Точно через две-три недели?! - встрепенулась Кира.
- Точно. Через две-три недели закончу большое дело. И хоть Канары, хоть Париж.
После некоторых колебаний Геннадий взялся за телефон и принялся звонить в Степановск, потому что никаких иных самостоятельных решений по выходу из возникшей проблемы не видел.
...День разгонялся не то чтоб солнечным, но светлым. Все в том же легком настроении Гриша миновал Главпочтамт, прошел под знакомую арку и уверенно раскрыл парадные двери дома во дворе.
А на лестничной площадке - замер. Вывеска, извещающая, что именно здесь помещается студия "Ориент-Арт" висела на месте, но беда заключалась в том, что по косяку была приклена лента с печатями. Ясно было, что вход запрещен, но Гриша все одно нажал на кнопку звонка.
Никто ему, понятно, не открыл и Гриша тупо топтался возле опечатанных дверей, пока сверху не спустилась согбенная старушка, которая едва взглянув на Гришу, сказала ехидно.
- Не звони, не дозвонишся! Допрыгался Мишенька! А ведь такие у него были приличные родители!
- А где Мишка Фридман?
- Как где? В казенном доме! Насуши сухарей, табаку купи да там его и спрашивай!
Старуха вышла во двор и Гриша поплелся за ней, прикидывая, стоит ли ему искать этот "казенный дом". Потом понял, что и Мишка Фридман пропал из его жизни, едва появившись.
Слегка растерянный, он вышел на улицу и через минуту пришел к выводу, что все обстоятельства упрямо толкают его все в тот же Степановск и сопротивляться им он не может. Этот пункт светился, словно маяк в бушующем море.
Он вернулся на вокзал и полупустая электричка донесла его до знакомой платформы за полчаса. И только когда Гриша вышел из вагона, неожиданно пришло соображение, что вряд ли его и здесь кто-нибудь ждет, вряд ли и тут он кому-то нужен. Потеряв утреннюю уверенность и решительный настрой, он побрел в город, почувстовал, что изрядно проголодался в пути и потому решил заскочить в знакомое кафе "Свирель", где его так приветливо встречали, казалось, год или два назад.
Кафе как раз открылось. Тот же швейцар принял куртку Гриши, а та же молоденькая официантка весело прошла сквозь ещё пустой зал и поздоровалась, как со старым посетителем.
Гриша присел к столу, заказал яичницу, а в ожиданиии её принялся пить томатный сок из кувшина.
Неожиданное появление в ещё пустом кафе Заварова было от чего-то настолько ожидаемо Гришей, настолько естественно предполагаемо, что он ничуть не удивился, когда тот энергично прошел через зал к стойке, оглянулся и воскликнул удивленно и громко.
- Нестеров?! Гришка?! Ты вернулся?... Без наручников? Невероятно!
Заварова сопровождал парень, какой-то вихляющийся и нелепый, более всего напоминающий клоуна. Как ухмылка этого парня, так и насмешливое удивление Заварова чем-то Гришу обидело и он ответил коротко.
- Приехал.
- А зачем?
- Я свою сумку в доме Аллы оставил. Там кое-какие вещи.
- А-а! Ну так сестры сегодня дома нет! Они на выходные уехали в Москву. Так что свидание не состоится! Приезжай в понедельник.
С точки зрения клоуна слова Заварова были искрометнейшей шуткой и он захохотал, что Гришу настолько изобидело, что он уткнулся в принесенную официанткой яичницу, прерывая беседу.
Заваров взял в баре бокал пепси-колы, словно забыл про Гришу, поболтал с барменшей, а клоун ушел, бросив на Гришу насмешливый, но внимательный взгляд.
Гриша с неожиданным огорчением подумал, что торопился сюда зря, а потому будет разумным вернуться в Москву, хотя и там неизвестно, что делать. Он уже заканчивал свою трапезу, когда Заваров, с тем же бокалом в руках, бесцеремонно подсел к нему и спросил напористо.
- Ну, расскажи, как закончились твои разборки в Ярославле?
Грише было непонятно, чем его так раздражал сегодня Заваров. Во всяком случае, быть с ним искренним не хотелось и Гриша буркнул.
- Я там не был.
- Как?... Не был?! - Заваров поставил бокал на стол, произнес понижая голос. - Ты испугался и не пошел в милицию утрясать дела? Тебя же довезли до Ярославля! Мне доложили!
- Не хочу больше в неволе томится. - все тем же отчужденнвм тоном ответил Гриша. - От милиции не отвяжешся, если они пристанут.
Заваров помолчал и спросил замедленно.
- Так ты, Григорий, там все-таки кого-то "замочил"?
- Замочил. - буркнул Гриша.
Несколько минут Заваров смотрел на него, словно о чем то размышляя, потом кривая улыбка передернула его тонкие губы и он проговорил едва слышно.
- А ты понимаешь, Гриша, что я, как законопослушный гражданин, обязан сообщить о тебе в соответствующие органы? То есть попросту сказать - сдать тебя в ментуру?!
Гриша помолчал, попил сок, потом сказал невыразительно и безучастно.
- Заваров... Давай так. Мы с тобой в расчете. Давай так: списали друг другу наши долги и мне от тебя ничего не надо.
- Что это я тебе был должен?!
Гриша укоризненно посмотрел ему в глаза:
- Десять лет ты мне должен. Которые я торчал в психушке. Мне этого не доказать, понятно. Но ты знаешь, кто убил матроса в Балтийском дурдоме.
Заваров ответил не сразу.
- Ты же все одно сгибнешь, дурак... Тебя поймают и повяжут.
- Чтобы поймать, ещё найти надо.
Заваров вдруг резко рассмеялся и встал.
- А какое мне, собственно, до тебя дело?! Живи как можешь, мне с тобой детей не крестить!
Он вернулся к стойке, а Гриша управился со своей яичницей, расплатился и вышел из кафе.
На сегодня все его дела в Степановске, не начавшись, закончились. Не в очень веселом настроении он двинулся к платформе. Он уже миновал границу города, входил в рощу, за которой начиналась железная дорога, когда со спины его окликнули.
- Эй, молодой! Ты куда хромаешь?
Гриша повернулся и увидел, что за ним поспешает ни кто иной, как дед Иван - в солдатском бушлате, в новых тяжелых, начищенных сапогах и со старым солдатским рюкзаком через плечо.
- Здраствуйте, - сказал Гриша. - А ыы куда?
- Домой, домой отваливаю! Хватит этих собачьих радостей! А ты что больше к нам не заходил? Ждут тебя там!
- Кто ждет? - приостановился Гриша.
- Да малой Петька тебя поминает и Аллка! Думают, что вовсе ты сгиб! Свечку в церкви за тебя поставили!
Дед Иван был явно под хмельком, по обыкновению орал во всё горло и говорил ли правду, или изгилялся, было, как всегда, неясно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122