Пандора бегом бросилась вниз.
Том остался на месте раздосадованный. Один раз он уже кинулся следом за этой женщиной; делать это вторично было бы чересчур.
Пандора пожалела, что проявила чрезмерную холодность. Пробежав по лестнице вниз пару этажей, она остановилась на очередной площадке и, задрав вверх голову, сказала:
– Буду рада принять ваше приглашение в любой другой день.
И, сверкнув на прощание улыбкой, помчалась дальше.
Ариан де ла Форс сняла трубку внутреннего телефона.
– Только что звонил швейцар, мадам. Мисс Дойл поднимается.
– Благодарю, Франсуа. Проводите ее в библиотеку. Впрочем, нет, лучше в гостиную.
Этой ничтожной журналисточке будет труднее задавать каверзные вопросы, сидя в одной из самых роскошных гостиных Нью-Йорка, подумала Ариан.
Сняв кольца с изумрудами, она положила их на прикроватную тумбочку. Затем открыла один из ящичков шкатулки, в которой хранила свои драгоценности. Быстро оглядев выстланный бархатом подносик, на котором вплотную друг к другу лежали кольца, серьги, кулоны и броши, Ариан выбрала кольцо с великолепным бриллиантом размером чуть ли не в квадратный дюйм. В свое время, купив его, Симон де ла Форс, любивший выставлять напоказ свое богатство, превзошел самого себя. Ариан не любила и почти никогда не носила это кольцо, но настырная девица, явившаяся в ее дом, похоже, обращала внимание на драгоценности. Что ж, громадный бриллиант, если будет нужно, поможет Ариан отвлечь ее и увести беседу куда-нибудь в сторону. Надев кольцо на палец, мадам де ла Форс села в кресло и, выбрав из лежавшей на столике кипы всевозможных изданий какой-то иллюстрированный журнал, принялась его просматривать. Выждав пятнадцать минут, она встала и вышла из комнаты.
Сидя в одном из позолоченных кресел, некогда заказанных Екатериной Великой для Зимнего дворца, Пандора чувствовала себя словно в музее. Ей всего несколько раз приходилось видеть подобные комнаты в Англии – но там изящная мебель и старинные портреты передавались по наследству в течение сотен лет. Здесь же роскошь символизировала лишь силу денег. В местах, наверняка указанных дорогим дизайнером, были расставлены вазы с мастерски составленными букетами, но нигде не было видно ни одной фотографии. На низких журнальных столиках не было ни альбомов, ни репродукций – ничего, что могло бы дать хоть какое-то представление о вкусах хозяйки дома и его обитателей. Не было даже тех небольших деталей, которые оформители интерьеров обычно используют для того, чтобы придать жилой вид тем комнатам, которые используют лишь для приема гостей. Словом, гостиная чем-то напоминала саму Ариан, какой Пандора видела ее на вечеринке у Джеральдины, – с безукоризненным вкусом, дорого и элегантно одетую, но при этом совершенно непроницаемую.
Наконец двойные двери распахнулись и вошла хозяйка. На ее устах играла любезная улыбка.
– Садитесь, пожалуйста. – Ариан небрежно указала левой рукой в направлении кресла, которое успела облюбовать Пандора. Бриллиант на ее пальце ослепительно засиял. – Простите, что заставила вас ждать, но я разговаривала по телефону и никак не могла закончить беседу.
Дамы сели. Слуга поставил на столик между ними поднос с чайными приборами из серебра и слоновой кости.
– Чашку чаю? – предложила Ариан. – Или, может быть, чего-нибудь еще?
– Спасибо, чаю выпью с удовольствием, – ответила Пандора. – Благодарю вас за то, что согласились со мной встретиться. Я попросила фотографа подъехать без четверти четыре.
Открыв сумочку, Пандора достала маленький диктофон.
– Вы не возражаете, если я воспользуюсь этим? – спросила она. – Мне бы не хотелось отнимать у вас лишнее время – насколько я понимаю, вы скоро уезжаете.
– Разумеется, нет. Да, я действительно завтра отправляюсь в Буэнос-Айрес. Мне нравится быть в курсе основных дел моего бизнеса. Сахарная промышленность сейчас переживает нелегкие времена.
Пандору позабавило некоторое противоречие между покупкой картины за пятьдесят с лишним миллионов долларов и тревогой собеседницы по поводу проблем, испытываемых сахарной промышленностью.
– Какая прекрасная комната, – сказала она, меняя тему. – Как и когда вы начали собирать вашу замечательную коллекцию антиквариата?
– Большая часть всего этого досталась мне в наследство от мужа, – пояснила Ариан. – На него работало множество агентов, скупающих подобные вещи по всей Европе. Думаю, многое из того, что приобреталось, он даже не видел – все это оседало на складах. Я же покупаю только картины – точнее, портреты.
– Почему? – поинтересовалась Пандора. Журналистка почувствовала возбуждение: сейчас она узнает, что именно кажется этой женщине интересным в людях или по крайней мере в их изображениях.
– Просто они мне нравятся, – последовал ответ. – Извините, что не могу выразиться более ясно.
– Возможно, вам было бы легче выразить свое отношение к какой-то одной картине, – предположила Пандора. – Почему вы купили «Портрет мадам Клер»?
Ариан удивленно воззрилась на нее:
– А кто сказал, что я ее купила?
– Я своими глазами видела вас на аукционе! – воскликнула Пандора.
– Возможно, – улыбнулась собеседница, – но вы напрасно не заглянули в газеты на следующее утро. Мое имя там не упоминается. Вы, как журналистка, должны доверять своим коллегам. Иногда я провожу торг в интересах моих друзей, которые хотят сохранить инкогнито, а они, в свою очередь, время от времени оказывают аналогичную услугу мне. Так что бывают случаи, когда не следует верить собственным глазам.
Ариан взяла в руку чашку и сделала глоток. Затем повернула голову в сторону окон.
– Кажется, гроза миновала. Еще чаю? – предложила она.
– Нет, спасибо, – отказалась Пандора, чувствуя, что топчется на месте, и решила сделать еще одну попытку приоткрыть завесу таинственности над личностью своей собеседницы.
– Вы родились в Бразилии?
– Я там выросла, – ответила Ариан. Она собиралась этим и ограничиться, но тут вспомнила угрозу Джеральдины отправить Пандору в Южную Америку для журналистского расследования. Сидевшая перед ней девушка была явно неопытна, но о Джеральдине нельзя было этого сказать. Поэтому Ариан благоразумно решила скормить журналу то, что она сама захочет сообщить, нежели позволить кому-то копаться в ее прошлом.
– У моего отца была фазенда недалеко от Баии, – заговорила она. – Он выращивал пряности. Я до сих пор помню, как пахло в доме – все было пропитано запахом пряностей и кедровых досок пола.
Ариан подробно описала Пандоре жизнь на фазенде, чернокожих служанок, одетых в белые платья с оборками… Выражение лица Пандоры, которая слушала ее увлеченно и внимательно, приободрило и успокоило Ариан, и она еще некоторое время предавалась воспоминаниям о своем детстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Том остался на месте раздосадованный. Один раз он уже кинулся следом за этой женщиной; делать это вторично было бы чересчур.
Пандора пожалела, что проявила чрезмерную холодность. Пробежав по лестнице вниз пару этажей, она остановилась на очередной площадке и, задрав вверх голову, сказала:
– Буду рада принять ваше приглашение в любой другой день.
И, сверкнув на прощание улыбкой, помчалась дальше.
Ариан де ла Форс сняла трубку внутреннего телефона.
– Только что звонил швейцар, мадам. Мисс Дойл поднимается.
– Благодарю, Франсуа. Проводите ее в библиотеку. Впрочем, нет, лучше в гостиную.
Этой ничтожной журналисточке будет труднее задавать каверзные вопросы, сидя в одной из самых роскошных гостиных Нью-Йорка, подумала Ариан.
Сняв кольца с изумрудами, она положила их на прикроватную тумбочку. Затем открыла один из ящичков шкатулки, в которой хранила свои драгоценности. Быстро оглядев выстланный бархатом подносик, на котором вплотную друг к другу лежали кольца, серьги, кулоны и броши, Ариан выбрала кольцо с великолепным бриллиантом размером чуть ли не в квадратный дюйм. В свое время, купив его, Симон де ла Форс, любивший выставлять напоказ свое богатство, превзошел самого себя. Ариан не любила и почти никогда не носила это кольцо, но настырная девица, явившаяся в ее дом, похоже, обращала внимание на драгоценности. Что ж, громадный бриллиант, если будет нужно, поможет Ариан отвлечь ее и увести беседу куда-нибудь в сторону. Надев кольцо на палец, мадам де ла Форс села в кресло и, выбрав из лежавшей на столике кипы всевозможных изданий какой-то иллюстрированный журнал, принялась его просматривать. Выждав пятнадцать минут, она встала и вышла из комнаты.
Сидя в одном из позолоченных кресел, некогда заказанных Екатериной Великой для Зимнего дворца, Пандора чувствовала себя словно в музее. Ей всего несколько раз приходилось видеть подобные комнаты в Англии – но там изящная мебель и старинные портреты передавались по наследству в течение сотен лет. Здесь же роскошь символизировала лишь силу денег. В местах, наверняка указанных дорогим дизайнером, были расставлены вазы с мастерски составленными букетами, но нигде не было видно ни одной фотографии. На низких журнальных столиках не было ни альбомов, ни репродукций – ничего, что могло бы дать хоть какое-то представление о вкусах хозяйки дома и его обитателей. Не было даже тех небольших деталей, которые оформители интерьеров обычно используют для того, чтобы придать жилой вид тем комнатам, которые используют лишь для приема гостей. Словом, гостиная чем-то напоминала саму Ариан, какой Пандора видела ее на вечеринке у Джеральдины, – с безукоризненным вкусом, дорого и элегантно одетую, но при этом совершенно непроницаемую.
Наконец двойные двери распахнулись и вошла хозяйка. На ее устах играла любезная улыбка.
– Садитесь, пожалуйста. – Ариан небрежно указала левой рукой в направлении кресла, которое успела облюбовать Пандора. Бриллиант на ее пальце ослепительно засиял. – Простите, что заставила вас ждать, но я разговаривала по телефону и никак не могла закончить беседу.
Дамы сели. Слуга поставил на столик между ними поднос с чайными приборами из серебра и слоновой кости.
– Чашку чаю? – предложила Ариан. – Или, может быть, чего-нибудь еще?
– Спасибо, чаю выпью с удовольствием, – ответила Пандора. – Благодарю вас за то, что согласились со мной встретиться. Я попросила фотографа подъехать без четверти четыре.
Открыв сумочку, Пандора достала маленький диктофон.
– Вы не возражаете, если я воспользуюсь этим? – спросила она. – Мне бы не хотелось отнимать у вас лишнее время – насколько я понимаю, вы скоро уезжаете.
– Разумеется, нет. Да, я действительно завтра отправляюсь в Буэнос-Айрес. Мне нравится быть в курсе основных дел моего бизнеса. Сахарная промышленность сейчас переживает нелегкие времена.
Пандору позабавило некоторое противоречие между покупкой картины за пятьдесят с лишним миллионов долларов и тревогой собеседницы по поводу проблем, испытываемых сахарной промышленностью.
– Какая прекрасная комната, – сказала она, меняя тему. – Как и когда вы начали собирать вашу замечательную коллекцию антиквариата?
– Большая часть всего этого досталась мне в наследство от мужа, – пояснила Ариан. – На него работало множество агентов, скупающих подобные вещи по всей Европе. Думаю, многое из того, что приобреталось, он даже не видел – все это оседало на складах. Я же покупаю только картины – точнее, портреты.
– Почему? – поинтересовалась Пандора. Журналистка почувствовала возбуждение: сейчас она узнает, что именно кажется этой женщине интересным в людях или по крайней мере в их изображениях.
– Просто они мне нравятся, – последовал ответ. – Извините, что не могу выразиться более ясно.
– Возможно, вам было бы легче выразить свое отношение к какой-то одной картине, – предположила Пандора. – Почему вы купили «Портрет мадам Клер»?
Ариан удивленно воззрилась на нее:
– А кто сказал, что я ее купила?
– Я своими глазами видела вас на аукционе! – воскликнула Пандора.
– Возможно, – улыбнулась собеседница, – но вы напрасно не заглянули в газеты на следующее утро. Мое имя там не упоминается. Вы, как журналистка, должны доверять своим коллегам. Иногда я провожу торг в интересах моих друзей, которые хотят сохранить инкогнито, а они, в свою очередь, время от времени оказывают аналогичную услугу мне. Так что бывают случаи, когда не следует верить собственным глазам.
Ариан взяла в руку чашку и сделала глоток. Затем повернула голову в сторону окон.
– Кажется, гроза миновала. Еще чаю? – предложила она.
– Нет, спасибо, – отказалась Пандора, чувствуя, что топчется на месте, и решила сделать еще одну попытку приоткрыть завесу таинственности над личностью своей собеседницы.
– Вы родились в Бразилии?
– Я там выросла, – ответила Ариан. Она собиралась этим и ограничиться, но тут вспомнила угрозу Джеральдины отправить Пандору в Южную Америку для журналистского расследования. Сидевшая перед ней девушка была явно неопытна, но о Джеральдине нельзя было этого сказать. Поэтому Ариан благоразумно решила скормить журналу то, что она сама захочет сообщить, нежели позволить кому-то копаться в ее прошлом.
– У моего отца была фазенда недалеко от Баии, – заговорила она. – Он выращивал пряности. Я до сих пор помню, как пахло в доме – все было пропитано запахом пряностей и кедровых досок пола.
Ариан подробно описала Пандоре жизнь на фазенде, чернокожих служанок, одетых в белые платья с оборками… Выражение лица Пандоры, которая слушала ее увлеченно и внимательно, приободрило и успокоило Ариан, и она еще некоторое время предавалась воспоминаниям о своем детстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115