– Понятно, – сказала Оливия.
– Я уверен, нет необходимости напоминать вам о том, что личная переписка предназначается только для глаз членов семьи. – Тайсон сделал паузу. – Если дочь мистера Олдрича пожелает получить доступ к архивам отца, то это, без сомнения, можно будет устроить.
– Я поговорю с ней, – сказала Оливия, понимая, что не будет делать этого.
После разговора с Тайсоном она признала, что больше искать негде. Наверное, Джим и Майкл правы. Она беспокоится по пустякам. Пора было усмирить слишком живое воображение и по-настоящему забыть о записке.
Совпадения действительно случаются.
Неделю спустя Бернар водил Оливию на концерт в Королевскую консерваторию. Потом они обедали в «Винсенте». Они, как всегда, прошли через зал к своему столику, любуясь старой мозаикой на стенах. Оливия заказала отбивную, а Бернар рыбу, но, когда еду принесли, Оливия заметила, что он почти не ест.
– Ты не заболел? – озабоченно спросила она.
– Нет, я нормально себя чувствую, – ответил он.
– Тогда в чем дело? Бернар улыбнулся.
– Чему ты смеешься?
– Мы поменялись ролями. В последнее время я только и делал, что просил тебя объяснить, в чем дело.
– Правда, – кивнула Оливия. – Извини. Бернар положил нож и вилку.
– Есть что-то не хочется.
– Но тебе всегда хочется есть. – Оливия всерьез забеспокоилась.
– Только не тогда, когда я расстроен. Оливия молчала, ожидая продолжения.
– Я хочу отправиться в небольшое путешествие, – сказал Бернар. – По Дальнему Востоку.
– Скоро?
– Недели через две.
– Звучит очень заманчиво. – Ее собственный аппетит резко пошел на убыль. Оливия отрезала кусок мяса, съела его и тоже положила нож и вилку. – А куда ты собираешься поехать?
– Токио, Тайбэй, Гонконг, может быть, Бангкок. У Оливии заблестели глаза.
– Это замечательно! Ты никогда не говорил, что собираешься в такие интересные места. Будешь покупать или продавать? Или и то и другое?
– Думаю, и то и другое. Но в основном смотреть, слушать, ощущать. – Бернар немного помолчал. – Когда я задумывал это путешествие, я надеялся, что ты поедешь со мной. – Он долго молча смотрел на Оливию, словно стремясь проникнуть в ее душу. – Я надеялся и на многое другое. Ты это знаешь.
– Знаю, – тихо произнесла она.
– Я изо всех сил пытался не выходить из рамок, которые ты определила для наших отношений.
– Знаю, – повторила Оливия и поняла, что последует дальше.
– Я думал, что смогу без труда принять эти рамки, но теперь я понимаю, что обманывал себя. – Бернар сделал глоток вина. – Я говорил себе о том, как мне повезло, что в моей жизни появилась такая женщина – молодая, красивая, волнующая. Женщина, которая так много мне дает и в то же время старается ничем меня не связывать. Женщина, согласная быть моим другом и любовницей и не желающая взаимной зависимости. – Он отпил еще вина. – Когда я ловил себя на том, что хочу, чтобы мы поженились и жили вместе, я себя одергивал. «Нет, Бернар, – говорил я себе, – ты просто дурак». Любой мужчина ухватился бы за возможность иметь такую женщину и в то же время сохранять свободу.
– Но такая свобода была тебе не нужна, – тихо проговорила Оливия.
– Да, не нужна. – Он замолчал. – Но, я думаю, я мог бы со всем этим смириться, если бы ты хоть чуть-чуть приоткрыла для меня сердце.
– Ты очень много для меня значишь, Бернар.
– Конечно. Но не настолько, чтобы делиться со мной своими трудностями.
Оливия вздохнула. Что ему сказать?
– В последнее время меня не покидало ощущение, что ты все время думаешь о чем-то своем, – продолжал Бернар. – Я не жаловался, во всяком случае, не очень жаловался.
– Ты вел себя замечательно.
– У меня несколько другой взгляд на это, но неважно. Мне хотелось, чтобы ты доверилась мне, положилась на меня, открыла, что тебя мучит.
– Но, Бернар, ничего такого не было, – попыталась объяснить Оливия. – Во всяком случае, ничего реального.
– И все же что-то заставило тебя замкнуться, – возразил Бернар. – Ведь ты искала поддержки у Энни и Джима.
Оливия почувствовала, что у нее зарделись щеки.
– С Энни я об этом не говорила.
– А с Джимом?
– Очень коротко, – начала оправдываться Оливия. – Но он решил, что это ерунда, и на том все и кончилось. Мне действительно нечем было с тобой делиться, Бернар.
– Оливия. – Бернар потянулся через стол и взял ее за руку. – Ты же честный человек.
– Надеюсь, что да. В целом.
– Тогда будь честной и сейчас ради нас обоих.
– Хорошо.
– Я тебе нравлюсь, это я знаю. – Он быстро продолжал, не давая ей заговорить. – Но я тебя люблю. И для меня это значит, что я хочу, что мне необходимо делить с тобой жизнь. Мелкие сомнения и тревоги, большие страхи и беды. Ты понимаешь?
– Да, конечно.
– Чтобы наши отношения могли продолжаться – в том варианте, в каком ты сочтешь нужным, – ты должна чувствовать то же самое. – Он немного помолчал, потом спросил: – Ты это чувствуешь?
С минуту она размышляла.
– Не знаю, – произнесла она наконец. Бернар кивнул:
– Ну вот. – Он выпустил ее руку, взял бокал. Глаза его были полны печали.
– Что ты собираешься делать? – с нежностью и участием спросила Оливия.
– Я думаю, что для начала мне следует отправиться в мое путешествие одному. Как ты на это смотришь?
– Ты прав. Хотя мне ужасно жаль.
– Я верю, – сказал Бернар.
– Ты надолго уедешь?
– На месяц, может быть, немного больше. Дело от этого не пострадает. Скорее наоборот.
– А потом? – спросила Оливия.
– Потом, – тихо проговорил Бернар, – потом я вернусь в Брюссель, в свой большой и слишком пустой дом, к работе, к друзьям. К своей жизни.
– Как ты думаешь, – Оливия пригубила красного вина, чтобы смочить пересохшие губы, – ты захочешь включить меня в число своих друзей?
– Со временем, – сказал Бернар. – Если захочешь ты.
– Я очень ценю твою дружбу. Бернар улыбнулся грустной улыбкой:
– У тебя и так много друзей, Оливия.
Неделя шла за неделей. Бернар уехал в Токио. Энни и Джимми приезжали на уикенд. Оливия простудилась. Клео, прежде игравшая с плюшевыми мышками, поймала настоящую мышь, откуда-то взявшуюся в квартире.
– Моя умница, – похвалила Оливия Клео, урчавшую над своей добычей. – Замечательная, почти взрослая кошка.
Оливия справилась с простудой, подписала новый договор и стала помогать автору криминальных романов из Уэльса.
Ей не хватало Бернара. То есть ей не хватало его общества, разговоров, обедов вдвоем, но она отдавала себе отчет в том, что не тоскует по нему, как тоскуют по близкому человеку. С его отъездом в ее жизни образовалась некая брешь. Эта брешь заполнится, когда он вернется и – как она надеялась – перестанет претендовать на нечто большее, чем чисто дружеские отношения.
Пришел июль, стало совсем тепло. Бернар вернулся, они встретились один раз, и на этом, к ее большому сожалению, все пока кончилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89