Жалко, что в 7 часов 32 минуты, когда мы с мамой сели ужинать, не надо было варить яйца всмятку. Я ел и глядел на свои часы, а мама велела мне немножко поторопиться, потому что суп остынет. Тогда я налег на суп и управился с ним прежде, чем длинная стрелка закончила третий круг. В 7 часов 51 минуту мама принесла кусок вкусного пирога, он остался еще с обеда, а встали мы из-за стола в 7 часов 58 минут. Мама разрешила мне чуточку поиграть перед сном, а я все время прижимал часы к уху, чтобы послушать, как они тикают. Потом мама велела мне идти ложиться. Я радовался точно так же, как в тот раз, когда мне подарили авторучку. От нее еще повсюду были кляксы. Я попробовал не снимать часы, когда ложился в постель. Но мама сказала, что для часов это вредно. Тогда я положил часы на тумбочку так, чтобы хорошо их видеть, когда повернусь на бок. В 8 часов 38 минут мама потушила свет.
И тогда, вот здорово: оказалось, что цифры и стрелки на моих часах в темноте светятся! Даже если бы я ночью захотел сварить яйца всмятку, не нужно было бы зажигать свет. Спать мне совсем не хотелось, я все время смотрел на часы. И тут я услышал, как внизу открылась дверь: это пришел папа. Я очень обрадовался, что смогу показать ему бабушкин подарок. Я встал, надел на руку часы и вышел из комнаты.
Папа на цыпочках поднимался по лестнице.
– Папа! – закричал я. – Посмотри, какие замечательные часы мне подарила бабушка!
Папа так удивился, что от удивления чуть не упал с лестницы.
– Тсс, Никола, – сказал он мне, – тише, ты разбудишь маму!
Тут зажегся свет, и из спальни вышла мама.
– Мама уже проснулась, – сказала она. Лицо у нее было сердитым.
Потом она спросила, неужели деловые обеды кончаются в такое время.
– Ну, – сказал папа, – ведь еще не так поздно.
– Сейчас 11 часов 58 минут, – сказал я гордо, потому что очень люблю помогать маме и папе.
– Твоя мама всегда придумывает прекрасные подарки, – сказал папа маме.
– Сейчас как раз самое подходящее время, чтобы поговорить о моей маме, тем более при ребенке, – ответила мама, и было видно, что она не шутит. Потом она мне велела идти в постель и поскорее заснуть.
Я вернулся к себе в комнату, а папа с мамой еще немного поговорили. Засыпать я начал в 12 часов 14 минут.

Я проснулся в 5 часов 7 минут. Было уже светло. И очень жаль, потому что из-за этого цифры на моих часах почти перестали светиться. Но я не спешил вставать. Ведь сегодня занятий в школе не было. И тут я подумал, что мог бы помочь папе: он жалуется, что его начальник все время ворчит, будто папа опаздывает на службу. Я немного подождал, а в 5 часов 12 минут пошел в спальню к папе с мамой и крикнул:
– Папа, уже светло! Ты опоздаешь на службу! Папа очень удивился, но теперь это было не опасно, постель ведь не лестница, с нее не упадешь. Только вид у него был чудной, как будто он и вправду упал. Мама тоже сразу проснулась.
– Что случилось, что такое? – спросила она.
– Это часы, – сказал папа, – кажется, уже светло.
– Да, – сказал я, – 5 часов 15 минут и большая стрелка приближается к 16.
– Браво! – сказала мама. – Теперь возвращайся в постель, мы уже проснулись.
Я снова лег, но мне пришлось сбегать к ним еще три раза: в 5 часов 47 минут, в 6 часов 18 минут и в 7 часов 2 минуты, чтобы они наконец встали.
Когда мы сидели за завтраком, папа крикнул маме:
– Поторопись немного с кофе, дорогая, я опаздываю, я жду уже пять минут.
– Восемь, – сказал я.
Мама пришла и как-то странно на меня посмотрела. Когда она наливала в чашки кофе, то оно немного пролилось на клеенку, потому что рука у нее дрожала. Надеюсь, мама не заболела.
– Я сегодня пораньше приду к обеду, – сказал папа. – Я только отмечусь на службе.
Я спросил у мамы, что такое отмечаться, но она сказала, что мне это знать не нужно и чтобы я шел играть на улицу. В первый раз в жизни я пожалел, что мне не надо идти в школу. Мне так хотелось, чтобы ребята увидели мои часы. В нашем классе часов ни у кого нет. Правда, один раз в школу с часами пришел Жоффруа. Он пришел с часами своего папы, большими, с крышкой и с цепочкой. Отличные часы у папы Жоффруа! Только, кажется, Жоффруа взял их без спроса, и у него потом были неприятности. А мы больше никогда не видели этих часов. Жоффруа сказал, что ему так попало, что мы и его самого могли бы больше никогда не увидеть.
Я пошел к Альцесту, моему другу. Он живет совсем близко от меня. Альцест очень толстый, он все время что-нибудь жует. Я знаю, что Альцест рано встает, потому что много ест за завтраком, а для этого нужно время.
– Альцест! – крикнул я перед его домом. – Альцест, посмотри, что у меня есть!
Альцест вышел с одним рогаликом в руке, а с другим – во рту.
– У меня часы! – сказал я и поднес руку к самому рогалику, который торчал у него изо рта.
Альцест поглядел на мои часы, проглотил рогалик и сказал:
– Подумаешь! Ну и что?
– Они здорово ходят, у них есть стрелка для яиц всмятку, и еще они светятся ночью, – объяснил я.
– А внутри они какие? – спросил Альцест.
А я даже не сообразил, что можно заглянуть внутрь.
– Погоди, – сказал Альцест и побежал в дом. Он вернулся с новым рогаликом и перочинным ножом.
– Давай сюда часы, – сказал Альцест. – Я их ножиком открою. Я умею. Один раз я уже открывал папины часы.
Я дал часы Альцесту, и он начал ковырять их перочинным ножом. Тут я испугался, как бы он не сломал часы, и закричал:
– Отдай мои часы!
Но Альцест продолжал свое, он даже язык высунул от усердия. Тогда я стал отнимать у него часы. Ножик задел руку Альцеста, он закричал, часы открылись и упали на землю в 9 часов 10 минут. Я заплакал и пошел домой. А на часах так и осталось 9 часов 10 минут. Мама обняла меня и сказала, что папа починит часы.
Папа вернулся к обеду, и мама показала ему часы. Он покрутил какое-то колесико, посмотрел на маму, на меня и сказал:
– Послушай, Никола, эти часы починить нельзя. Но ты можешь играть с ними. Так даже лучше: с часами теперь больше ничего не случится, они останутся такими же красивыми, как были, и ты можешь носить их на руке.
Я видел, что папа доволен и мама тоже. Ну и я был рад.
Теперь на моих часах всегда четыре часа. Самое хорошее время: как раз тогда я ем булочку с шоколадом. А ночью цифры все равно светятся.
И правда, отличный подарок сделала мне бабушка!
Мы печатаем газету

На перемене Мексан показал нам подарок, который получил от своей крестной, – игрушечную типографию. Такая коробка, а в ней куча резиновых букв. Вставляешь буквы в рамочку, зажимаешь, чтобы буквы не выпали, и можешь составлять какие хочешь слова. А потом рамкой со словом нажимаешь на подушечку, пропитанную чернилами, как на почте, а после на бумагу, и слова напечатаются, как в газете, которую читает папа. А он всегда ругается, потому что мама уже забрала страницы с платьями, рекламами и кухонными рецептами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78