Что еще за история с фотоаппаратом?
Тог да Альцест протянул ему аппарат, и Бульон сказал что у него есть большое желание отобрать его.
– Ой, нет, не надо, мсье! – закричал я.
– Хорошо, – сказал Бульон, – я не возьму его. А теперь посмотрите мне прямо в глаза и запомните, что надо хорошо себя вести и больше не драться, понятно?
Я сказал, что мне понятно, а потом спросил, можно я его сфотографирую? Бульон очень удивился.
– Вы хотите иметь мою фотографию? – спросил он.
– Да, конечно, мсье! – ответил я.
Тогда Бульон сразу заулыбался, а улыбка у него очень добрая.
– Хе-хе, – сказал он, – хе-хе. Ну хорошо. Только побыстрее, потому что мне пора давать звонок на урок.
Бульон встал посреди двора, одну руку засунул в карман, а другую положил на живот, выставил вперед одну ногу и стал смотреть вдаль. Мексан отсчитал за меня четыре шага. Я поглядел на Бульона в окошечко аппарата. Он был такой смешной! Щелк – и я его сфотографировал. А потом он пошел звонить на урок.
Когда вечером папа вернулся с работы, я сказал, что хочу его сфотографировать вместе с мамой.
– Послушай, Никола, – сказал папа, – я очень устал. Убери-ка аппарат и дай мне спокойно почитать газету.
– Ну вот, – сказала мама. – Почему ты не можешь сделать то, о чем просит ребенок? Ведь эти фотографии останутся ему на память.
Папа тяжело вздохнул, сел рядом с мамой, а я отщелкал шесть последних кадров, оставшихся на пленке. Мама поцеловала меня и сказала, что я ее маленький фотограф.
На другой день папа взял с собой пленку и сказал, что отдаст ее проявить. Мне очень хотелось поскорее увидеть фотографии, но пришлось подождать несколько дней. И, наконец, вчера вечером папа принес фотографии.
– Они совсем неплохие, – сказал папа. – Особенно школьные, с твоими товарищами. И этот усач… А вот те, что ты снимал дома, получились слишком темными, но зато они самые смешные!
Мама подошла посмотреть, папа показал ей фотографии и сказал:
– Да уж, твой сын тебе не польстил!
И папа рассмеялся. А мама взяла фотографии и сказала, что пора садиться за стол.
Только я одного не могу понять, почему мама передумала? Теперь она говорит, что папа был прав и маленьким детям такие вещи дарить не следует. И она убрала фотоаппарат на самую верхнюю полку шкафа.
Команда
Мы с ребятами собрались на пустыре – Эд, Жоффруа, Альцест, Аньян, Руфус, Клотер, Мексан, Жоаким и я. Не помню, говорил ли я вам раньше о моих друзьях, но о пустыре рассказывал, это точно. Пустырь у нас классный. Чего там только нет: консервные банки, камни, бродячие кошки, всякие деревяшки и даже машина. Машина, правда, без колес, но в ней очень здорово играть. Включаешь мотор – дрр… дрр… и получается автобус или самолет.
Но в этот раз мы пришли не для того, чтобы сидеть в машине, а играть в футбол. У Альцеста есть мяч, и он дает его нам с условием, что будет вратарем, ведь он не любит бегать. Жоффруа, у него очень богатый папа, пришел одетый как настоящий футболист: майка в красно-бело-синюю полоску, белые трусы с красной каймой, толстые носки, наколенники и роскошные бутсы с шипами на подошвах. Только наколенники скорее могут понадобиться другим, потому что Жоффруа, как говорит спортивный комментатор по радио, напористый игрок. Особенно из-за бутс.
Мы договорились, кто кем будет на поле. Альцест – вратарем, Эд и Аньян – защитниками. Мимо Эда никто с мячом не прорвется, потому что он очень сильный и его все боятся. Он тоже еще какой напористый игрок! А Аньяна поставили защитником, чтобы он не мешал и еще потому, что его нельзя толкать и бить. Ведь он в очках и чуть что сразу ревет. Полузащитниками будут Руфус, Клотер и Жоаким. Они должны передавать мяч нам, нападающим. Нападающих у нас всего трое, потому что не хватает ребят. Зато мы игроки что надо! Мексан, у него длинные ноги и колени всегда грязные, я, а у меня мощный удар, бум – и там. И еще Жоффруа, потому что у него бутсы.
Вот здорово, что у нас получилась настоящая команда!
– Ну, начали? Начали? – кричал Мексан.
– Пас! Пас! – кричал Жоаким.
Всем было весело, как вдруг Жоффруа сказал:
– Эй, ребята! А с кем мы играем? Ведь нужна еще команда противников!
И в самом деле, Жоффруа был совершенно прав. Мы можем сколько угодно пасовать, но что толку, если нет ворот, куда забивать мяч. Тогда я предложил разделиться на две команды. Но Клотер сказал:
– Разбить команду? Да ни за что!
И потом, как при игре в ковбоев, никто не хотел быть противником.
Тут пришли ребята из другой школы. Мы с ними враждуем, в той школе они все дураки. Они повадились ходить на пустырь, и мы с ними деремся, потому что это наш пустырь, а они говорят, будто он их. Но на этот раз мы даже обрадовались, когда их увидели.
– Эй, ребята! – крикнул я. – У нас есть мяч, хотите играть с нами в футбол?
– Играть с вами? Вот насмешил! – сказал тощий парень, рыжий, как тетя Кларисса. У нее месяц назад волосы вдруг стали рыжими, и мама мне объяснила, что она покрасила их в парикмахерской.
– Ну и дурак! Что же тут смешного? – спросил Руфус.
– Вот как дам тебе в глаз, так и увидишь, – сказал рыжий.
– И вообще, – сказал верзила во-от с такими зубами, – выметайтесь отсюда, это наш пустырь!
Аньян хотел уйти, но мы не согласились.
– Нет уж, мсье, – сказал Клотер, – этот пустырь наш. А вы просто боитесь играть с нами в футбол. Потому что у нас команда самая сильная!
– Во-во, слабосильная! – сказал зубастый верзила, и они все покатились со смеху.
И я вместе с ними, ведь он правда смешно сказал. А потом Эд дал в нос коротышке, который ничего не говорил. А коротышка оказался братом верзилы, и тот двинулся на Эда.
– А ну-ка попробуй еще, – сказал верзила Эду.
– Это еще зачем? Ты что, спятил? – спросил коротышка, прижимая ладонь к носу.
Тут Жоффруа пнул ногой тощего с волосами тети Клариссы.
И началась общая драка. Не участвовал только Аньян. Он плакал и кричал:
– У меня очки! Я в очках!
Было очень здорово! Но потом пришел папа.
– Даже дома слышно, как вы орете, банда маленьких дикарей! – крикнул папа. – Никола, ты знаешь, который час?
Потом папа ухватил за шиворот толстяка, с которым дрался я.
– Отпустите меня! – кричал толстяк. – Не то я позову моего папу, он финансовый инспектор, он с вас такой налог взыщет!
Папа отпустил толстяка и сказал:
– Ладно, хватит! Уже поздно. Ваши родители, наверное, беспокоятся. И вообще, из-за чего вы деретесь? Вы что, не можете играть по-хорошему?
– Мы деремся, – сказал я, – потому что они боятся играть с нами в футбол!
– Мы боимся? Мы боимся? Это мы-то боимся? – крикнул верзила.
– Подождите, – сказал папа, – если вы не боитесь, то почему не играете?
– Да потому что они слабаки, вот почему, – сказал толстяк.
– Это мы-то слабаки! – сказал я. – Да у нас одна только линия нападения чего стоит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Тог да Альцест протянул ему аппарат, и Бульон сказал что у него есть большое желание отобрать его.
– Ой, нет, не надо, мсье! – закричал я.
– Хорошо, – сказал Бульон, – я не возьму его. А теперь посмотрите мне прямо в глаза и запомните, что надо хорошо себя вести и больше не драться, понятно?
Я сказал, что мне понятно, а потом спросил, можно я его сфотографирую? Бульон очень удивился.
– Вы хотите иметь мою фотографию? – спросил он.
– Да, конечно, мсье! – ответил я.
Тогда Бульон сразу заулыбался, а улыбка у него очень добрая.
– Хе-хе, – сказал он, – хе-хе. Ну хорошо. Только побыстрее, потому что мне пора давать звонок на урок.
Бульон встал посреди двора, одну руку засунул в карман, а другую положил на живот, выставил вперед одну ногу и стал смотреть вдаль. Мексан отсчитал за меня четыре шага. Я поглядел на Бульона в окошечко аппарата. Он был такой смешной! Щелк – и я его сфотографировал. А потом он пошел звонить на урок.
Когда вечером папа вернулся с работы, я сказал, что хочу его сфотографировать вместе с мамой.
– Послушай, Никола, – сказал папа, – я очень устал. Убери-ка аппарат и дай мне спокойно почитать газету.
– Ну вот, – сказала мама. – Почему ты не можешь сделать то, о чем просит ребенок? Ведь эти фотографии останутся ему на память.
Папа тяжело вздохнул, сел рядом с мамой, а я отщелкал шесть последних кадров, оставшихся на пленке. Мама поцеловала меня и сказала, что я ее маленький фотограф.
На другой день папа взял с собой пленку и сказал, что отдаст ее проявить. Мне очень хотелось поскорее увидеть фотографии, но пришлось подождать несколько дней. И, наконец, вчера вечером папа принес фотографии.
– Они совсем неплохие, – сказал папа. – Особенно школьные, с твоими товарищами. И этот усач… А вот те, что ты снимал дома, получились слишком темными, но зато они самые смешные!
Мама подошла посмотреть, папа показал ей фотографии и сказал:
– Да уж, твой сын тебе не польстил!
И папа рассмеялся. А мама взяла фотографии и сказала, что пора садиться за стол.
Только я одного не могу понять, почему мама передумала? Теперь она говорит, что папа был прав и маленьким детям такие вещи дарить не следует. И она убрала фотоаппарат на самую верхнюю полку шкафа.
Команда
Мы с ребятами собрались на пустыре – Эд, Жоффруа, Альцест, Аньян, Руфус, Клотер, Мексан, Жоаким и я. Не помню, говорил ли я вам раньше о моих друзьях, но о пустыре рассказывал, это точно. Пустырь у нас классный. Чего там только нет: консервные банки, камни, бродячие кошки, всякие деревяшки и даже машина. Машина, правда, без колес, но в ней очень здорово играть. Включаешь мотор – дрр… дрр… и получается автобус или самолет.
Но в этот раз мы пришли не для того, чтобы сидеть в машине, а играть в футбол. У Альцеста есть мяч, и он дает его нам с условием, что будет вратарем, ведь он не любит бегать. Жоффруа, у него очень богатый папа, пришел одетый как настоящий футболист: майка в красно-бело-синюю полоску, белые трусы с красной каймой, толстые носки, наколенники и роскошные бутсы с шипами на подошвах. Только наколенники скорее могут понадобиться другим, потому что Жоффруа, как говорит спортивный комментатор по радио, напористый игрок. Особенно из-за бутс.
Мы договорились, кто кем будет на поле. Альцест – вратарем, Эд и Аньян – защитниками. Мимо Эда никто с мячом не прорвется, потому что он очень сильный и его все боятся. Он тоже еще какой напористый игрок! А Аньяна поставили защитником, чтобы он не мешал и еще потому, что его нельзя толкать и бить. Ведь он в очках и чуть что сразу ревет. Полузащитниками будут Руфус, Клотер и Жоаким. Они должны передавать мяч нам, нападающим. Нападающих у нас всего трое, потому что не хватает ребят. Зато мы игроки что надо! Мексан, у него длинные ноги и колени всегда грязные, я, а у меня мощный удар, бум – и там. И еще Жоффруа, потому что у него бутсы.
Вот здорово, что у нас получилась настоящая команда!
– Ну, начали? Начали? – кричал Мексан.
– Пас! Пас! – кричал Жоаким.
Всем было весело, как вдруг Жоффруа сказал:
– Эй, ребята! А с кем мы играем? Ведь нужна еще команда противников!
И в самом деле, Жоффруа был совершенно прав. Мы можем сколько угодно пасовать, но что толку, если нет ворот, куда забивать мяч. Тогда я предложил разделиться на две команды. Но Клотер сказал:
– Разбить команду? Да ни за что!
И потом, как при игре в ковбоев, никто не хотел быть противником.
Тут пришли ребята из другой школы. Мы с ними враждуем, в той школе они все дураки. Они повадились ходить на пустырь, и мы с ними деремся, потому что это наш пустырь, а они говорят, будто он их. Но на этот раз мы даже обрадовались, когда их увидели.
– Эй, ребята! – крикнул я. – У нас есть мяч, хотите играть с нами в футбол?
– Играть с вами? Вот насмешил! – сказал тощий парень, рыжий, как тетя Кларисса. У нее месяц назад волосы вдруг стали рыжими, и мама мне объяснила, что она покрасила их в парикмахерской.
– Ну и дурак! Что же тут смешного? – спросил Руфус.
– Вот как дам тебе в глаз, так и увидишь, – сказал рыжий.
– И вообще, – сказал верзила во-от с такими зубами, – выметайтесь отсюда, это наш пустырь!
Аньян хотел уйти, но мы не согласились.
– Нет уж, мсье, – сказал Клотер, – этот пустырь наш. А вы просто боитесь играть с нами в футбол. Потому что у нас команда самая сильная!
– Во-во, слабосильная! – сказал зубастый верзила, и они все покатились со смеху.
И я вместе с ними, ведь он правда смешно сказал. А потом Эд дал в нос коротышке, который ничего не говорил. А коротышка оказался братом верзилы, и тот двинулся на Эда.
– А ну-ка попробуй еще, – сказал верзила Эду.
– Это еще зачем? Ты что, спятил? – спросил коротышка, прижимая ладонь к носу.
Тут Жоффруа пнул ногой тощего с волосами тети Клариссы.
И началась общая драка. Не участвовал только Аньян. Он плакал и кричал:
– У меня очки! Я в очках!
Было очень здорово! Но потом пришел папа.
– Даже дома слышно, как вы орете, банда маленьких дикарей! – крикнул папа. – Никола, ты знаешь, который час?
Потом папа ухватил за шиворот толстяка, с которым дрался я.
– Отпустите меня! – кричал толстяк. – Не то я позову моего папу, он финансовый инспектор, он с вас такой налог взыщет!
Папа отпустил толстяка и сказал:
– Ладно, хватит! Уже поздно. Ваши родители, наверное, беспокоятся. И вообще, из-за чего вы деретесь? Вы что, не можете играть по-хорошему?
– Мы деремся, – сказал я, – потому что они боятся играть с нами в футбол!
– Мы боимся? Мы боимся? Это мы-то боимся? – крикнул верзила.
– Подождите, – сказал папа, – если вы не боитесь, то почему не играете?
– Да потому что они слабаки, вот почему, – сказал толстяк.
– Это мы-то слабаки! – сказал я. – Да у нас одна только линия нападения чего стоит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78