Сейчас же иди в гостиную и все расскажи папе!
А я точно знаю, если мне говорят, что я большой мальчик, жди неприятностей. Но мама смотрела на меня очень строго, поэтому я пошел в гостиную.
– Пап… – сказал я.
– Угу? – сказал папа. Он продолжал читать газету.
– Я разбил розовую вазу, – быстро сказал я, а в горле у меня застрял большой ком.
– Угу… – сказал папа. – Очень хорошо, дорогой. Иди играй.
Я вернулся в кухню очень довольный, а мама спросила:
– Ну как, ты сказал папе?
– Да, сказал, – ответил я.
– А что он сказал? – спросила мама.
– Он сказал, что это очень хорошо, мой дорогой, и чтобы я шел играть, – ответил я.
Почему-то маме это не понравилось.
– Ничего себе! – сказала она. И пошла в гостиную.
– Так вот как ты занимаешься воспитанием ребенка? – спросила мама.
Папа оторвался от газеты и удивленно посмотрел на маму.
– О чем ты? – спросил он.
– Ну уж нет! Не смотри на меня невинными глазами, – сказала мама. – Конечно, ты предпочитаешь спокойно читать газету, а воспитание ребенка предоставляется мне.
– Действительно, – сказал папа, – я бы хотел спокойно почитать газету, но, видимо, в нашем доме это невозможно.
– О да, конечно! Мсье любит комфорт! Домашние тапочки, газета…, а вся черная работа достается мне! – крикнула мама. – А потом ты удивляешься, что твой сын отбился от рук.
– Но скажи же, наконец, чего ты от меня хочешь? – крикнул пала. – Тебе надо, чтобы я, не успев переступить порог, начинал пороть ребенка?
– Ты не хочешь брать на себя ответственность, – сказала мама. – И вообще, семья тебя совсем не интересует.
– Этого еще не хватало! – закричал папа. – Я работаю, как вол, терплю все прихоти моего начальника, отказываю себе во многих удовольствиях, лишь бы ты и Никола ни в чем не нуждались…
– Я же тебя просила не говорить о деньгах при ребенке, – сказала мама.
– Нет, в этом доме меня сведут с ума! – крикнул папа. – Но я положу этому конец! Я положу этому конец!
– Моя мама меня предупреждала, – сказала мама. – И почему я ее не послушалась?
– Ага! Твоя мама! А я-то все ждал, когда же ты наконец о ней заговоришь, – сказал папа.
– Оставь в покое мою маму, – закричала мама. – Я запрещаю тебе говорить о ней!
– Но ведь это не я… – сказал папа, и тут позвонили в дверь.
Оказалось, что пришел мсье Бельдюр, наш сосед.
– Я зашел узнать, не хочешь ли ты сыграть со мной партию в шашки, – сказал он папе.
– Вы пришли как раз вовремя, мсье Бельдюр, – сказала мама. – Вы можете рассудить, кто из нас прав. Как вы считаете, должен ли отец принимать активное участие в воспитании своего сына?
– Что он об этом знает? У него же нет детей! – сказал папа.
– Ну и что же, что нет, – сказала мама, – у зубных врачей, например, никогда не болят зубы, это не мешает им быть зубными врачами.
– С чего ты взяла, что у зубных врачей никогда не болят зубы? – сказал папа. – Ну насмешила!
И он расхохотался.
– Вот видите, вот видите, мсье Бельдюр! Он просто издевается надо мной! – крикнула мама. – Вместо того чтобы заниматься своим сыном, он пытается острить! Что вы теперь скажете, мсье Бельдюр?
– Я вижу, что в шашки мы сегодня играть не будем, – сказал мсье Бельдюр. – И ухожу.
– Ах нет! – сказала мама. – Раз уж вы здесь, то останьтесь, пока мы не закончим этот разговор!
– Еще чего! – сказал папа. – Этого психа никто не звал, и ему тут нечего делать.
– Послушайте… – начал мсье Бельдюр.
– О-о! Все вы мужчины одинаковы! – сказала мама. – Вы всегда заодно. И вообще, лучше бы сидели дома, чем подслушивать под дверьми у соседей!
– Ну ладно, – сказал мсье Бельдюр, – мы сыграем в шашки в другой раз. Всего хорошего. До свидания, Никола! – И мсье Бельдюр ушел.
Я очень не люблю, когда мама с папой ссорятся. Но мне нравится, как они мирятся. И на этот раз все было как обычно. Мама начала плакать. Тогда у папы сразу стал виноватый вид, и он сказал:
– Ну не надо, успокойся…
И потом он поцеловал маму и сказал, что он свинья и скотина. А мама сказала, что была не права. А папа сказал, что это он был не прав. И они засмеялись, а потом поцеловались и поцеловали меня. И сказали, что все это пустяки. И мама пошла жарить картошку, и обед прошел очень весело, все улыбались друг другу. А потом папа сказал:
– Знаешь, дорогая, мне кажется, мы были не слишком приветливы с этим беднягой Бельдюром. Я позвоню ему и позову на чашечку кофе и партию в шашки.
Когда мсье Бельдюр пришел, он недоверчиво спросил:
– А вы не начнете снова ссориться?
Но папа и мама засмеялись. Они взяли его с двух сторон под руки и повели в гостиную. Папа поставил на столик коробку с шашками, а мама принесла кофе.
Вдруг папа повернул голову и сказал удивленно:
– Вот это новости! А куда делась розовая ваза?
На перемене будем драться
– Ты все врешь, – сказал я Жоффруа.
– А ну-ка повтори, – сказал Жоффруа.
– Ты все врешь, – повторил я.
– Ах, так? – спросил он.
– Да, так, – ответил я.
Тут прозвенел звонок с перемены.
– Ладно, – сказал Жоффруа (мы в это время строились), – на следующей перемене будем драться.
– Договорились, – ответил я.
Ведь когда нужно драться, я слов на ветер не бросаю. Вот так-то.
– Прекратить разговоры! – крикнул Бульон, наш воспитатель, он очень строгий.
Начался урок географии. Альцесг, он сидит рядом со мной, сказал, что на перемене подержит мою куртку, пока я буду драться с Жоффруа. Еще он посоветовал бить в подбородок, как боксеры по телевизору.
– Ну уж нет, – сказал Эд, он сидит сзади нас. – Бить надо в нос. Ты налетаешь – бац! И победил.
– Думай, когда говоришь, – сказал Руфус, он сидит рядом с Эдом. – Это же Жоффруа, ему просто надо влепить сразу пару затрещин – и все.
– Вот дурак, ты видел когда-нибудь, чтобы боксеры влепляли друг другу затрещины? – спросил Мексан, он сидит недалеко и послал записку Жоакиму, потому что тот хотел знать, о чем спорят, но со своего места ничего не слышал. Плохо только, что записка попала к Аньяну, любимчику учительницы, а он поднял руку и сказал:
– Мадемуазель, я получил записку! Учительница удивленно посмотрела на Аньяна и велела принести записку ей. Аньян пошел к столу учительницы, очень довольный собой. Она прочла записку и сказала:
– Здесь написано, что двое из вас собираются драться на перемене. Я не знаю и не хочу знать, о ком идет речь. Но я вас предупреждаю, что после перемены расспрошу мсье Дюбона, вашего воспитателя, и строго накажу виновных. Альцест, идите к доске.
Альцест пошел отвечать урок о реках. Только отвечал он не очень хорошо, потому что из рек знал только Сену, она все время петляет, и Нив, в которой купался на каникулах прошлым летом. Все ребята с нетерпением ждали конца урока и спорили между собой. Учительнице даже пришлось постучать линейкой по парте Клотера. А он спал и подумал, что она сердится на него, поэтому встал и сам пошел в угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
А я точно знаю, если мне говорят, что я большой мальчик, жди неприятностей. Но мама смотрела на меня очень строго, поэтому я пошел в гостиную.
– Пап… – сказал я.
– Угу? – сказал папа. Он продолжал читать газету.
– Я разбил розовую вазу, – быстро сказал я, а в горле у меня застрял большой ком.
– Угу… – сказал папа. – Очень хорошо, дорогой. Иди играй.
Я вернулся в кухню очень довольный, а мама спросила:
– Ну как, ты сказал папе?
– Да, сказал, – ответил я.
– А что он сказал? – спросила мама.
– Он сказал, что это очень хорошо, мой дорогой, и чтобы я шел играть, – ответил я.
Почему-то маме это не понравилось.
– Ничего себе! – сказала она. И пошла в гостиную.
– Так вот как ты занимаешься воспитанием ребенка? – спросила мама.
Папа оторвался от газеты и удивленно посмотрел на маму.
– О чем ты? – спросил он.
– Ну уж нет! Не смотри на меня невинными глазами, – сказала мама. – Конечно, ты предпочитаешь спокойно читать газету, а воспитание ребенка предоставляется мне.
– Действительно, – сказал папа, – я бы хотел спокойно почитать газету, но, видимо, в нашем доме это невозможно.
– О да, конечно! Мсье любит комфорт! Домашние тапочки, газета…, а вся черная работа достается мне! – крикнула мама. – А потом ты удивляешься, что твой сын отбился от рук.
– Но скажи же, наконец, чего ты от меня хочешь? – крикнул пала. – Тебе надо, чтобы я, не успев переступить порог, начинал пороть ребенка?
– Ты не хочешь брать на себя ответственность, – сказала мама. – И вообще, семья тебя совсем не интересует.
– Этого еще не хватало! – закричал папа. – Я работаю, как вол, терплю все прихоти моего начальника, отказываю себе во многих удовольствиях, лишь бы ты и Никола ни в чем не нуждались…
– Я же тебя просила не говорить о деньгах при ребенке, – сказала мама.
– Нет, в этом доме меня сведут с ума! – крикнул папа. – Но я положу этому конец! Я положу этому конец!
– Моя мама меня предупреждала, – сказала мама. – И почему я ее не послушалась?
– Ага! Твоя мама! А я-то все ждал, когда же ты наконец о ней заговоришь, – сказал папа.
– Оставь в покое мою маму, – закричала мама. – Я запрещаю тебе говорить о ней!
– Но ведь это не я… – сказал папа, и тут позвонили в дверь.
Оказалось, что пришел мсье Бельдюр, наш сосед.
– Я зашел узнать, не хочешь ли ты сыграть со мной партию в шашки, – сказал он папе.
– Вы пришли как раз вовремя, мсье Бельдюр, – сказала мама. – Вы можете рассудить, кто из нас прав. Как вы считаете, должен ли отец принимать активное участие в воспитании своего сына?
– Что он об этом знает? У него же нет детей! – сказал папа.
– Ну и что же, что нет, – сказала мама, – у зубных врачей, например, никогда не болят зубы, это не мешает им быть зубными врачами.
– С чего ты взяла, что у зубных врачей никогда не болят зубы? – сказал папа. – Ну насмешила!
И он расхохотался.
– Вот видите, вот видите, мсье Бельдюр! Он просто издевается надо мной! – крикнула мама. – Вместо того чтобы заниматься своим сыном, он пытается острить! Что вы теперь скажете, мсье Бельдюр?
– Я вижу, что в шашки мы сегодня играть не будем, – сказал мсье Бельдюр. – И ухожу.
– Ах нет! – сказала мама. – Раз уж вы здесь, то останьтесь, пока мы не закончим этот разговор!
– Еще чего! – сказал папа. – Этого психа никто не звал, и ему тут нечего делать.
– Послушайте… – начал мсье Бельдюр.
– О-о! Все вы мужчины одинаковы! – сказала мама. – Вы всегда заодно. И вообще, лучше бы сидели дома, чем подслушивать под дверьми у соседей!
– Ну ладно, – сказал мсье Бельдюр, – мы сыграем в шашки в другой раз. Всего хорошего. До свидания, Никола! – И мсье Бельдюр ушел.
Я очень не люблю, когда мама с папой ссорятся. Но мне нравится, как они мирятся. И на этот раз все было как обычно. Мама начала плакать. Тогда у папы сразу стал виноватый вид, и он сказал:
– Ну не надо, успокойся…
И потом он поцеловал маму и сказал, что он свинья и скотина. А мама сказала, что была не права. А папа сказал, что это он был не прав. И они засмеялись, а потом поцеловались и поцеловали меня. И сказали, что все это пустяки. И мама пошла жарить картошку, и обед прошел очень весело, все улыбались друг другу. А потом папа сказал:
– Знаешь, дорогая, мне кажется, мы были не слишком приветливы с этим беднягой Бельдюром. Я позвоню ему и позову на чашечку кофе и партию в шашки.
Когда мсье Бельдюр пришел, он недоверчиво спросил:
– А вы не начнете снова ссориться?
Но папа и мама засмеялись. Они взяли его с двух сторон под руки и повели в гостиную. Папа поставил на столик коробку с шашками, а мама принесла кофе.
Вдруг папа повернул голову и сказал удивленно:
– Вот это новости! А куда делась розовая ваза?
На перемене будем драться
– Ты все врешь, – сказал я Жоффруа.
– А ну-ка повтори, – сказал Жоффруа.
– Ты все врешь, – повторил я.
– Ах, так? – спросил он.
– Да, так, – ответил я.
Тут прозвенел звонок с перемены.
– Ладно, – сказал Жоффруа (мы в это время строились), – на следующей перемене будем драться.
– Договорились, – ответил я.
Ведь когда нужно драться, я слов на ветер не бросаю. Вот так-то.
– Прекратить разговоры! – крикнул Бульон, наш воспитатель, он очень строгий.
Начался урок географии. Альцесг, он сидит рядом со мной, сказал, что на перемене подержит мою куртку, пока я буду драться с Жоффруа. Еще он посоветовал бить в подбородок, как боксеры по телевизору.
– Ну уж нет, – сказал Эд, он сидит сзади нас. – Бить надо в нос. Ты налетаешь – бац! И победил.
– Думай, когда говоришь, – сказал Руфус, он сидит рядом с Эдом. – Это же Жоффруа, ему просто надо влепить сразу пару затрещин – и все.
– Вот дурак, ты видел когда-нибудь, чтобы боксеры влепляли друг другу затрещины? – спросил Мексан, он сидит недалеко и послал записку Жоакиму, потому что тот хотел знать, о чем спорят, но со своего места ничего не слышал. Плохо только, что записка попала к Аньяну, любимчику учительницы, а он поднял руку и сказал:
– Мадемуазель, я получил записку! Учительница удивленно посмотрела на Аньяна и велела принести записку ей. Аньян пошел к столу учительницы, очень довольный собой. Она прочла записку и сказала:
– Здесь написано, что двое из вас собираются драться на перемене. Я не знаю и не хочу знать, о ком идет речь. Но я вас предупреждаю, что после перемены расспрошу мсье Дюбона, вашего воспитателя, и строго накажу виновных. Альцест, идите к доске.
Альцест пошел отвечать урок о реках. Только отвечал он не очень хорошо, потому что из рек знал только Сену, она все время петляет, и Нив, в которой купался на каникулах прошлым летом. Все ребята с нетерпением ждали конца урока и спорили между собой. Учительнице даже пришлось постучать линейкой по парте Клотера. А он спал и подумал, что она сердится на него, поэтому встал и сам пошел в угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78