Желаете ли Вы, чтобы мы продолжили начатое, зная, что мы прокляты Церковью?»
«Прокляты не Церковью!» — бросил Лорис. — “Прокляты кучкой епископов, нарушивших свою клятву повиноваться мне !» — Тут он опомнился и слегка поклонился в знак извинения. — “Простите меня, Ваше Высочество, но не может быть и речи о сдаче из-за простого куска пергамента и воска. Вот что я про это думаю!»
Широко размахнувшись, он бросил пергамент в камин, но, услышав испуганный вздох Кайтрины, Ител бросился к огню и вытащил документ из огня, сбив пламя с начавших гореть краев и тихонько выругавшись, когда ему на руку капнул расплавленный воск с печати.
«Это не ответ,» — сказал Сикард, поднимаясь, чтобы подвинуть к креслу его жены стул с прямой спинкой. — “И кусок пергамента с воском, как вы назвали это, кажется, напугал Вас , Архиепископ. К сожалению, от того, что мы не согласны с этим документом, он не перестанет существовать.»
Сев, он взял руку Кайтрины в свою, и погладил ее, тщетно пытаясь успокоить. Лорис нахмурился.
«Это решение — просто пустяк. Оно не имеет никакой силы,» — сказал он. — «Те, кто подписал его, не имели полномочий на это.»
«При чем здесь полномочия?» — прошептала Кайтрина. — “Проклятие не требует никаких полномочий, а это именно оно и есть, несмотря на высокопарный язык. Мы, народ холмов, понимаем такие вещи, Архиепископ. И проклятье не так просто снять.»
«Тогда мы должны ответить на это так, как Вы сочтете правильным,» — сказал Лорис, опускаясь на стул позади него и внимательно глядя на них обоих. — “Может, мне тоже проклясть их? Это принесло бы мне большое личное удовлетворение. Я могу отменить и отменю это решение, и отлучу Халдейнов и его епископов. Но Вы, Ваше Высочество, должны выполнить свою часть. Таким образом вы дадите королю тот ответ, который он заслуживает. Угрозы Халдейна не должны больше пугать нас.»
«Халдейн хорошо научился угрожать, несмотря на то, что он только-только вырос,» — глухо ответила Кайтрина, беря в руки другую бумагу, сопровождавшую послание об отлучении — ответ Келсона на ее последний вызов ему. — «Он повторяет свое требование о моей сдаче, Архиепископ. И он все еще держит моих Лльювелла и Сидану в заложниках.»
«Две недели назад, Вы сами, Ваше Высочество, сказали, что они уже выросли. Они знали о грозящей им опасности. «
«Но они — мои дети!» — сказала Кайтрина. — «Разве я могу бросить их на произвол судьбы? Разве для того, чтобы я смогла носить корону, они должны страдать от гнева узурпатора-Халдейна и погибнуть?»
Мрачный и решительный Лорис опустился перед ней на колени, просительно простирая руки.
«А Вы не думаете, что они охотно отдали бы свои жизни, чтобы сохранить трон Меары для законной королевы?» — возразил он. — «Эта земля слишком долго была под властью чужеземных принцев, благородная леди. Сто лет назад Малкольм Халдейн вырвал ее у законной наследницы, и с тех пор он и его наследники держат ее в черном теле, невзирая на стоны Вашего народа. У Вас есть возможность положить конец тирании Халдейнов. Вы не имеете права уклоняться от своих священных обязанностей.»
Побледнев, Кайтрина выслушала его, ее пальцы переплелись с пальцами мужа, рядом с ней сидел оставшийся сын, с обожженным свитком об отлучении от церкви, про который все забыли, в руках; ее племянник в своем лиловом облачении епископа тихо и подавленно стоял позади. Когда архиепископ закончил, Кайтрина склонила голову. Через мгновение ее слезы оросили ее руку, сжавшуюся вокруг руки Сикарда.
«Кажется, я должна положить жизни своих детей на алтарь своих устремлений,» — сказала она наконец, горько покачивая головой. — «Но Вы правы, архиепископ. У меня есть обязанности.»
Своей свободной рукой она взяла руку Итела и поднесла ее к своим губам, а затем прижала ее к своей груди и посмотрела на Лориса.
«Очень хорошо. Послание будет переписано, а Вы проклянете Халдейна, его придворных и епископов. Что еще?»
Лорис склонил голову в знак признательности и сложил руки на колене.
«Вы должны ответить Халдейну так, чтобы не осталось ни малейших сомнений в Вашем решении, Ваше Высочество,» — сказал он. — «И Вы должны осуществить свои угрозы.»
«Какие… угрозы?» — с трудом прошептала Кайтрина.
Сдерживая триумфальную улыбку, Лорис поднялся и снова сел в свое кресло, положив руки на подлокотники.
«Истелин, мадам. Он должен быть казнен. Вы сказали, что сделаете так. Вы должны быть последовательны. Истелин — изменник.»
Кайтрина побледнела. Ител задохнулся от ужаса. Сикарду явно стало не по себе.
«Но он священник, епископ !» — прошептал ужаснувшийся Джудаель.
«Он преступил свои клятвы и не может более считаться кем бы то ни было, кроме как предателем,» — отпарировал Лорис. — «Если Вы хотите, я лишу его сана и заодно отлучу от церкви.»
«Разве можно так поступить с епископом?» — спросила Кайтрина.
«Я — наместник святого апостола Петра, которому дано право наказывать и отпускать грехи,» — сказал Лорис надменно. — «Я посвятил Истелина в епископы. Что я породил, то я могу и убить.»
«Тогда он должен быть казнен как мирянин,» — сказал Сикард.
«Как мирянин, отлученный от церкви.» — Лорис перевел свой пристальный взгляд на Кайтрину. — «Вы знаете , каково наказание за измену, Ваше Высочество?»
Кайтрина стояла, слегка отвернувшись и ломая руки.
«Должен ли он настолько страдать?» — прошептала она.
«Он изменник,» — сказал Лорис. — «А наказание за измену…»
«Я знаю наказание за измену, архиепископ,» — сказала она твердо. — «Должен быть повешен, выпотрошен и четвертован… я знаю.»
«И так будет?»
Резко передернув плечами, Кайтрина Меарская нагнула голову в неохотном согласии.
«Да будет так,» — сказала она тихим голосом. — «И да спасет Бог его душу.»
***
Приговор был приведен в исполнение следующим утром, на рассвете. Убежденные Лорисом в необходимости наблюдения за казнью, чтобы подчеркнуть участь будущих предателей, члены правящей фамилии Меары наблюдали за происходящим из двери, выходящей на заснеженный двор замка. У подножия лестницы беспокойно стояли Лорис и его епископы. Шеренги солдат в мундирах Кулди, Ратаркина и Лааса выстроились под тусклым небом по периметру места казни. Четверка беспокойных лошадей и их конюхи стояли наготове позади шеренги, выстроившейся рядом с конюшней, лошади фыркали, дергали головами и перебирали копытами, звеня сбруей на морозном утреннем воздухе. Снег покрывал центральную часть двора, где одетые в черное палачи с лицами, закрытыми масками, ожидали своего часа возле наспех возведенного эшафота.
Барабаны глухо зарокотали, когда в дверях на противоположном конце двора появился окруженный стражниками осужденный, который шел босыми ногами по снегу, щурясь от света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
«Прокляты не Церковью!» — бросил Лорис. — “Прокляты кучкой епископов, нарушивших свою клятву повиноваться мне !» — Тут он опомнился и слегка поклонился в знак извинения. — “Простите меня, Ваше Высочество, но не может быть и речи о сдаче из-за простого куска пергамента и воска. Вот что я про это думаю!»
Широко размахнувшись, он бросил пергамент в камин, но, услышав испуганный вздох Кайтрины, Ител бросился к огню и вытащил документ из огня, сбив пламя с начавших гореть краев и тихонько выругавшись, когда ему на руку капнул расплавленный воск с печати.
«Это не ответ,» — сказал Сикард, поднимаясь, чтобы подвинуть к креслу его жены стул с прямой спинкой. — “И кусок пергамента с воском, как вы назвали это, кажется, напугал Вас , Архиепископ. К сожалению, от того, что мы не согласны с этим документом, он не перестанет существовать.»
Сев, он взял руку Кайтрины в свою, и погладил ее, тщетно пытаясь успокоить. Лорис нахмурился.
«Это решение — просто пустяк. Оно не имеет никакой силы,» — сказал он. — «Те, кто подписал его, не имели полномочий на это.»
«При чем здесь полномочия?» — прошептала Кайтрина. — “Проклятие не требует никаких полномочий, а это именно оно и есть, несмотря на высокопарный язык. Мы, народ холмов, понимаем такие вещи, Архиепископ. И проклятье не так просто снять.»
«Тогда мы должны ответить на это так, как Вы сочтете правильным,» — сказал Лорис, опускаясь на стул позади него и внимательно глядя на них обоих. — “Может, мне тоже проклясть их? Это принесло бы мне большое личное удовлетворение. Я могу отменить и отменю это решение, и отлучу Халдейнов и его епископов. Но Вы, Ваше Высочество, должны выполнить свою часть. Таким образом вы дадите королю тот ответ, который он заслуживает. Угрозы Халдейна не должны больше пугать нас.»
«Халдейн хорошо научился угрожать, несмотря на то, что он только-только вырос,» — глухо ответила Кайтрина, беря в руки другую бумагу, сопровождавшую послание об отлучении — ответ Келсона на ее последний вызов ему. — «Он повторяет свое требование о моей сдаче, Архиепископ. И он все еще держит моих Лльювелла и Сидану в заложниках.»
«Две недели назад, Вы сами, Ваше Высочество, сказали, что они уже выросли. Они знали о грозящей им опасности. «
«Но они — мои дети!» — сказала Кайтрина. — «Разве я могу бросить их на произвол судьбы? Разве для того, чтобы я смогла носить корону, они должны страдать от гнева узурпатора-Халдейна и погибнуть?»
Мрачный и решительный Лорис опустился перед ней на колени, просительно простирая руки.
«А Вы не думаете, что они охотно отдали бы свои жизни, чтобы сохранить трон Меары для законной королевы?» — возразил он. — «Эта земля слишком долго была под властью чужеземных принцев, благородная леди. Сто лет назад Малкольм Халдейн вырвал ее у законной наследницы, и с тех пор он и его наследники держат ее в черном теле, невзирая на стоны Вашего народа. У Вас есть возможность положить конец тирании Халдейнов. Вы не имеете права уклоняться от своих священных обязанностей.»
Побледнев, Кайтрина выслушала его, ее пальцы переплелись с пальцами мужа, рядом с ней сидел оставшийся сын, с обожженным свитком об отлучении от церкви, про который все забыли, в руках; ее племянник в своем лиловом облачении епископа тихо и подавленно стоял позади. Когда архиепископ закончил, Кайтрина склонила голову. Через мгновение ее слезы оросили ее руку, сжавшуюся вокруг руки Сикарда.
«Кажется, я должна положить жизни своих детей на алтарь своих устремлений,» — сказала она наконец, горько покачивая головой. — «Но Вы правы, архиепископ. У меня есть обязанности.»
Своей свободной рукой она взяла руку Итела и поднесла ее к своим губам, а затем прижала ее к своей груди и посмотрела на Лориса.
«Очень хорошо. Послание будет переписано, а Вы проклянете Халдейна, его придворных и епископов. Что еще?»
Лорис склонил голову в знак признательности и сложил руки на колене.
«Вы должны ответить Халдейну так, чтобы не осталось ни малейших сомнений в Вашем решении, Ваше Высочество,» — сказал он. — «И Вы должны осуществить свои угрозы.»
«Какие… угрозы?» — с трудом прошептала Кайтрина.
Сдерживая триумфальную улыбку, Лорис поднялся и снова сел в свое кресло, положив руки на подлокотники.
«Истелин, мадам. Он должен быть казнен. Вы сказали, что сделаете так. Вы должны быть последовательны. Истелин — изменник.»
Кайтрина побледнела. Ител задохнулся от ужаса. Сикарду явно стало не по себе.
«Но он священник, епископ !» — прошептал ужаснувшийся Джудаель.
«Он преступил свои клятвы и не может более считаться кем бы то ни было, кроме как предателем,» — отпарировал Лорис. — «Если Вы хотите, я лишу его сана и заодно отлучу от церкви.»
«Разве можно так поступить с епископом?» — спросила Кайтрина.
«Я — наместник святого апостола Петра, которому дано право наказывать и отпускать грехи,» — сказал Лорис надменно. — «Я посвятил Истелина в епископы. Что я породил, то я могу и убить.»
«Тогда он должен быть казнен как мирянин,» — сказал Сикард.
«Как мирянин, отлученный от церкви.» — Лорис перевел свой пристальный взгляд на Кайтрину. — «Вы знаете , каково наказание за измену, Ваше Высочество?»
Кайтрина стояла, слегка отвернувшись и ломая руки.
«Должен ли он настолько страдать?» — прошептала она.
«Он изменник,» — сказал Лорис. — «А наказание за измену…»
«Я знаю наказание за измену, архиепископ,» — сказала она твердо. — «Должен быть повешен, выпотрошен и четвертован… я знаю.»
«И так будет?»
Резко передернув плечами, Кайтрина Меарская нагнула голову в неохотном согласии.
«Да будет так,» — сказала она тихим голосом. — «И да спасет Бог его душу.»
***
Приговор был приведен в исполнение следующим утром, на рассвете. Убежденные Лорисом в необходимости наблюдения за казнью, чтобы подчеркнуть участь будущих предателей, члены правящей фамилии Меары наблюдали за происходящим из двери, выходящей на заснеженный двор замка. У подножия лестницы беспокойно стояли Лорис и его епископы. Шеренги солдат в мундирах Кулди, Ратаркина и Лааса выстроились под тусклым небом по периметру места казни. Четверка беспокойных лошадей и их конюхи стояли наготове позади шеренги, выстроившейся рядом с конюшней, лошади фыркали, дергали головами и перебирали копытами, звеня сбруей на морозном утреннем воздухе. Снег покрывал центральную часть двора, где одетые в черное палачи с лицами, закрытыми масками, ожидали своего часа возле наспех возведенного эшафота.
Барабаны глухо зарокотали, когда в дверях на противоположном конце двора появился окруженный стражниками осужденный, который шел босыми ногами по снегу, щурясь от света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101