— «Она в солярии.»
Гордо подняв голову, она повела короля и епископа через комнату. Она сама выглядела королевой. Ее длинные волосы, убранные на затылке под сетку, были черными, как и у всех Халдейнов, а лицо — белым и гладким. Когда она остановилась у входа в солярий и обернулась, чтобы пропустить его, она выглядела вряд ли старше своей королевской подопечной, которая обернулась к двери и застыла, стоя у широкого окна на другой стороне комнаты.
«Добрый день, миледи,» — сказал безучастно Келсон.
При звуке его голоса Сидана побледнела и отвернулась, глядя на падающий за окном снег, явно испуганная, это было заметно даже стоявшему у двери Келсону. Свет предзакатного солнца, пробиваясь через окно, отбрасывал красноватые блики на ее длинных каштановых волосах, а ее бледно-голубое платье казалось фиолетовым.
«Сир, лорд Лльювелл тоже здесь, навещая свою сестру,» — предупредила Келсона Мерод, останавливая его за плечо, когда он направился к девушке. — “Сегодня все-таки Рождество,» — добавила она несколько раздраженно, когда он отвел от нее свой взгляд. — “Никто не говорил, что они не могут видеть друг друга, и он здесь только на час. Мне не надо было разрешать ему приходить?»
Вздохнув, Келсон помотал головой и пошел к окну, пока не увидел Лльювелла, непреклонного и возмущенного, сидевшего в дальнем конце комнаты. Он надеялся, что меарского принца не будет во время этого разговора, но, может быть, так будет даже лучше. Сидане будет проще согласиться, если ему удастся привлечь Лльювелла на свою сторону.
Но, как только их глаза встретились, Лльювелл вскочил, в глазах его сверкал вызов, рука сама по себе потянулась к поясу за оружием, которого там не было. На мгновение Сидана напомнила Келсону испуганную пойманную птицу.
«Да нет, тетя, в этом нет никакого вреда,» — ответил Келсон. — “То, что я хочу сказать, касается и леди Сиданы, и лорда Лльювелла. Тем не менее, я должен предупредить Вас, Лльювелл: я хочу поговорить цивилизованно и аргументированно. Все попытки помешать этому будут пресечены. Вы поняли?»
Лльювелл несколько мгновений просто стоял, ненавидяще глядя на него, правая рука сжималась и разжималась на том месте, где должна была бы находиться рукоятка его кинжала, и Келсон задумался, не придется ли ему и Дункану иметь дело с физическим сопротивлением. Он почувствовал, как Дункан напрягся в готовности рядом с ним, и понял, что Дункану пришла в голову та же самая мысль. Но Сидана спасла Лльювелла от неосмотрительных действий, схватив его за руку и слегка покачав головой.
«Пусть так, брат,» — прошептала она. — “Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. Если он хочет, он будет говорить со мной. Ты ничего не сможешь сделать, чтобы помешать этому.»
«Ваша сестра очень мудра, Лльювелл,» — согласилась Мерод. — «Вам придется принять это. Не заставляйте меня сожалеть, что я разрешила Вам придти.»
Лльювелл медленно перевел на Келсона угрюмый пристальный взгляд и опустил руки, с явным усилием заставляя свое тело расслабиться. Келсон холодно кивнул в ответ. Лльювелл еще несколько мгновений продолжал смотреть на него, потом уронил голову и прошептал Сидане что-то, чего никто больше не смог расслышать. Затем принц повернулся к королевскому посетителю сестры спиной и уставился в окно. Даже Сидана выглядела смущенной от его неприкрытой грубости и беспокойно заломила руки, глядя на короля.
«Тетя, пожалуйста, идите поприветствуйте герцогиню Риченду,» — сказал Келсон, обращаясь к Мерод и не отрывая взгляда от Сиданы. — “Отец Дункан и я разберемся сами.»
Когда Мерод сделал реверанс и ушла, закрыв за собой дверь, Келсон постарался не подать вида, что заметил испуганное выражение побледневшего лица Сиданы, и только молча сделал Дункану знак идти к окну впереди него. При их приближении Лльювелл медленно повернулся, а Сидана отшатнулась, прижавшись спиной к брату, он обнял ее за плечи, и они оба вжались в угол оконной ниши, словно ища убежища.
«Пожалуйста, садитесь, оба,» — спокойно сказал Келсон, указывая на кушетку позади них и усаживаясь сам, вместе с Дунканом слева от него. “Совершенно незачем усложнять уже имеющиеся проблемы. Я не собираюсь угрожать никому из вас, но должен кое-что сказать. Садитесь!» — повторил он, когда ни один из них не шелохнулся. — “Я бы предпочел не тянуть шею, глядя на вас снизу вверх.»
Побледнев еще сильнее, Сидана опустилась на кушетку, спина ее была неестественно прямой, а руки сжаты в кулаки, которые она пыталась спрятать в складках своей юбки. Лльювелл, садясь рядом с ней, тоже выглядел испуганным, но он изо всех сил старался скрыть это за фасадом бравады. Внезапно Келсон осознал в каком виде он предстал перед ними: в короне, в королевской мантии и с епископом-Дерини рядом с ним. Переводя взгляд с одного на другого, он постарался немного смягчить выражение лица, но знал, что должен быть тверд. Он был рад присутствию Дункана.
«Я получил ответ Вашей матери,» — сказал он обоим пленникам, неуклюже положив руки на бедра. — “Посланец от нее прибыл сегодня утром.»
Сидана тихонько ахнула, на мгновение прикрыв глаза. Ее брат побагровел.
«Она все еще бросает тебе вызов, не так ли?» — ликовал Лльювелл. — “Она будет воевать с тобой!»
«Она казнила моего епископа, который был у нее в заложниках,» — спокойно сказал Келсон, не поддаваясь на уловку. — «Вы понимаете, что это значит?»
Когда Сидана испуганно посмотрела на своего брата, Лльювелл повел себя еще более вызывающе.
«Ты собираешься казнить и нас тоже? Мы не боимся умереть!»
«Никто и не говорит, что ты боишься,» — резко сказал Келсон. — “И я пытаюсь сделать так, чтобы больше никому не пришлось умирать, хотя я думаю, что даже вы согласитесь, что я имею полное право убить вас.»
«Деринийский урод!» — проворчал Лльювелл.
«Я действительно Дерини,» — тихо сказал Келсон. — “И я считаю, что второе слово, произнесенное тобой, вызвано твоим гневом и подростковой дерзостью. Но больше не перебивай меня, или мне придется попросить епископа Мак-Лейна заняться тобой.»
Он знал, что они поняли: его угрозы — не пустой звук. Когда они оба посмотрели на Дункана, Сидана еле слышно охнула, а Лльювелл закрыл рот и угрюмо глядел перед собой. У Дункана не было оружия, и ни выражение его лица, ни размеры не представляли никакой реальной физической угрозы, но они подозревали, что он был «деринийским выродком». Ни один из них сталкивался с его способностями, но оба испытали действие магии Моргана. Так что угрозы применения магии оказалось достаточно.
«Очень хорошо. Я думаю, что по этому вопросу мы поняли друг друга,» — выдохнул Келсон. — “Пожалуйста, поверьте, что я не желаю казнить никого , в особенности моих собственных родственников и женщин, но если я оставлю измену безнаказанной, то я нарушу присягу, данную мной при коронации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Гордо подняв голову, она повела короля и епископа через комнату. Она сама выглядела королевой. Ее длинные волосы, убранные на затылке под сетку, были черными, как и у всех Халдейнов, а лицо — белым и гладким. Когда она остановилась у входа в солярий и обернулась, чтобы пропустить его, она выглядела вряд ли старше своей королевской подопечной, которая обернулась к двери и застыла, стоя у широкого окна на другой стороне комнаты.
«Добрый день, миледи,» — сказал безучастно Келсон.
При звуке его голоса Сидана побледнела и отвернулась, глядя на падающий за окном снег, явно испуганная, это было заметно даже стоявшему у двери Келсону. Свет предзакатного солнца, пробиваясь через окно, отбрасывал красноватые блики на ее длинных каштановых волосах, а ее бледно-голубое платье казалось фиолетовым.
«Сир, лорд Лльювелл тоже здесь, навещая свою сестру,» — предупредила Келсона Мерод, останавливая его за плечо, когда он направился к девушке. — “Сегодня все-таки Рождество,» — добавила она несколько раздраженно, когда он отвел от нее свой взгляд. — “Никто не говорил, что они не могут видеть друг друга, и он здесь только на час. Мне не надо было разрешать ему приходить?»
Вздохнув, Келсон помотал головой и пошел к окну, пока не увидел Лльювелла, непреклонного и возмущенного, сидевшего в дальнем конце комнаты. Он надеялся, что меарского принца не будет во время этого разговора, но, может быть, так будет даже лучше. Сидане будет проще согласиться, если ему удастся привлечь Лльювелла на свою сторону.
Но, как только их глаза встретились, Лльювелл вскочил, в глазах его сверкал вызов, рука сама по себе потянулась к поясу за оружием, которого там не было. На мгновение Сидана напомнила Келсону испуганную пойманную птицу.
«Да нет, тетя, в этом нет никакого вреда,» — ответил Келсон. — “То, что я хочу сказать, касается и леди Сиданы, и лорда Лльювелла. Тем не менее, я должен предупредить Вас, Лльювелл: я хочу поговорить цивилизованно и аргументированно. Все попытки помешать этому будут пресечены. Вы поняли?»
Лльювелл несколько мгновений просто стоял, ненавидяще глядя на него, правая рука сжималась и разжималась на том месте, где должна была бы находиться рукоятка его кинжала, и Келсон задумался, не придется ли ему и Дункану иметь дело с физическим сопротивлением. Он почувствовал, как Дункан напрягся в готовности рядом с ним, и понял, что Дункану пришла в голову та же самая мысль. Но Сидана спасла Лльювелла от неосмотрительных действий, схватив его за руку и слегка покачав головой.
«Пусть так, брат,» — прошептала она. — “Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. Если он хочет, он будет говорить со мной. Ты ничего не сможешь сделать, чтобы помешать этому.»
«Ваша сестра очень мудра, Лльювелл,» — согласилась Мерод. — «Вам придется принять это. Не заставляйте меня сожалеть, что я разрешила Вам придти.»
Лльювелл медленно перевел на Келсона угрюмый пристальный взгляд и опустил руки, с явным усилием заставляя свое тело расслабиться. Келсон холодно кивнул в ответ. Лльювелл еще несколько мгновений продолжал смотреть на него, потом уронил голову и прошептал Сидане что-то, чего никто больше не смог расслышать. Затем принц повернулся к королевскому посетителю сестры спиной и уставился в окно. Даже Сидана выглядела смущенной от его неприкрытой грубости и беспокойно заломила руки, глядя на короля.
«Тетя, пожалуйста, идите поприветствуйте герцогиню Риченду,» — сказал Келсон, обращаясь к Мерод и не отрывая взгляда от Сиданы. — “Отец Дункан и я разберемся сами.»
Когда Мерод сделал реверанс и ушла, закрыв за собой дверь, Келсон постарался не подать вида, что заметил испуганное выражение побледневшего лица Сиданы, и только молча сделал Дункану знак идти к окну впереди него. При их приближении Лльювелл медленно повернулся, а Сидана отшатнулась, прижавшись спиной к брату, он обнял ее за плечи, и они оба вжались в угол оконной ниши, словно ища убежища.
«Пожалуйста, садитесь, оба,» — спокойно сказал Келсон, указывая на кушетку позади них и усаживаясь сам, вместе с Дунканом слева от него. “Совершенно незачем усложнять уже имеющиеся проблемы. Я не собираюсь угрожать никому из вас, но должен кое-что сказать. Садитесь!» — повторил он, когда ни один из них не шелохнулся. — “Я бы предпочел не тянуть шею, глядя на вас снизу вверх.»
Побледнев еще сильнее, Сидана опустилась на кушетку, спина ее была неестественно прямой, а руки сжаты в кулаки, которые она пыталась спрятать в складках своей юбки. Лльювелл, садясь рядом с ней, тоже выглядел испуганным, но он изо всех сил старался скрыть это за фасадом бравады. Внезапно Келсон осознал в каком виде он предстал перед ними: в короне, в королевской мантии и с епископом-Дерини рядом с ним. Переводя взгляд с одного на другого, он постарался немного смягчить выражение лица, но знал, что должен быть тверд. Он был рад присутствию Дункана.
«Я получил ответ Вашей матери,» — сказал он обоим пленникам, неуклюже положив руки на бедра. — “Посланец от нее прибыл сегодня утром.»
Сидана тихонько ахнула, на мгновение прикрыв глаза. Ее брат побагровел.
«Она все еще бросает тебе вызов, не так ли?» — ликовал Лльювелл. — “Она будет воевать с тобой!»
«Она казнила моего епископа, который был у нее в заложниках,» — спокойно сказал Келсон, не поддаваясь на уловку. — «Вы понимаете, что это значит?»
Когда Сидана испуганно посмотрела на своего брата, Лльювелл повел себя еще более вызывающе.
«Ты собираешься казнить и нас тоже? Мы не боимся умереть!»
«Никто и не говорит, что ты боишься,» — резко сказал Келсон. — “И я пытаюсь сделать так, чтобы больше никому не пришлось умирать, хотя я думаю, что даже вы согласитесь, что я имею полное право убить вас.»
«Деринийский урод!» — проворчал Лльювелл.
«Я действительно Дерини,» — тихо сказал Келсон. — “И я считаю, что второе слово, произнесенное тобой, вызвано твоим гневом и подростковой дерзостью. Но больше не перебивай меня, или мне придется попросить епископа Мак-Лейна заняться тобой.»
Он знал, что они поняли: его угрозы — не пустой звук. Когда они оба посмотрели на Дункана, Сидана еле слышно охнула, а Лльювелл закрыл рот и угрюмо глядел перед собой. У Дункана не было оружия, и ни выражение его лица, ни размеры не представляли никакой реальной физической угрозы, но они подозревали, что он был «деринийским выродком». Ни один из них сталкивался с его способностями, но оба испытали действие магии Моргана. Так что угрозы применения магии оказалось достаточно.
«Очень хорошо. Я думаю, что по этому вопросу мы поняли друг друга,» — выдохнул Келсон. — “Пожалуйста, поверьте, что я не желаю казнить никого , в особенности моих собственных родственников и женщин, но если я оставлю измену безнаказанной, то я нарушу присягу, данную мной при коронации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101