Как полагал Гарри, Бог для них означал надежду. Однако хотя Гарри отнюдь не воспринимал как богохульство употребление имени Господа всуе, его, тем не менее, взбесило до скрежета зубовного восклицание, обращенное к Богу, из уст такого типа, как Эуген.
— Л вы о Нем все знаете? — спросил он.
— Что? О ком? — не понял Эуген.
— Ну что ж, я сейчас ухожу, — сказал Гарри. — А вам, боюсь, придется остаться здесь. И вам, и Корнелиу. Ибо я уверен, что не имею права позволить вам сейчас уйти, пока, во всяком случае. А потому вы останетесь здесь в качестве почетных гостей моих друзей, до того момента, когда я благополучно выберусь из всего этого. Но как только я окажусь в безопасности, я дам знать своим друзьям, что они могут вас отпустить.
— Вы... вы дадите... им... знать? — Эугена затрясло, как в лихорадке, и он не в силах был справиться с дрожью. — Каким образом вы... сообщите им об этом?
— Я буду очень громко кричать, — невесело усмехнулся Гарри. — Не волнуйтесь, они, меня услышат.
— А что делать, если он начнет кричать первым? — окликнул Ион Захария уходящего с Кладбища Гарри.
— Заткните ему рот, — ответил Гарри. — Но постарайтесь все-таки их не убивать. Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, что жизнь — это весьма ценная штука. Так что позвольте им прожить столько, сколько им отпущено. К тому же они недостойны вечно находиться здесь, рядом с вами...
* * *
До Бухареста Гарри ехал очень аккуратно, потом поставил машину на стоянку возле аэропорта, тщательно запер ее и сунул ключи в землю большого цветочного горшка, стоявшего в зале регистрации. Всего лишь пятью минутами позже назначенного времени, он предъявил у стойки билет и багаж. Все происходило точно так же, как и по прилету: никто не обратил на него никакого внимания.
Самолет компании “Олимпия Эйрлайнз” уже через одиннадцать минут, в 12.56, оторвался от земли. Едва лайнер развернулся на юг, в сторону Болгарии и Эгейского моря, Гарри, к своему удовольствию, увидел заходящий на посадку самолет Аэрофлота. На его борту должна была быть парочка ясноглазых парней, мечтающих до него добраться. Ну и пусть себе мечтают...
Через сорок минут, когда за круглыми стеклами иллюминаторов показалось Эгейское море, Гарри мысленно направил свою мертвую речь к обитателям кладбища в окрестностях Плоешти.
— Как дела? — спросил он.
— Все хорошо, Гарри. Сюда никто не приходил, и с этой парочкой проблем у нас не было. Тот, что покрупнее, все же потерял сознание, а маленький один раз пришел в себя, огляделся вокруг и отключился снова.
— Ион, Александру и вы все, друзья мои, — обратился к ним Гарри, — у меня просто нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность.
— Тебе не за что нас благодарить. Можем ли мы теперь оставить этих двоих там, где они сейчас, и снова спрятаться под землей?
Гарри машинально кивнул головой, откинул назад спинку кресла и прислонился к ней, прикрыв глаза. Мертвые, тем не менее, хотя они и находились на кладбище, далеко в Румынии, сумели уловить это легкое движение головы и стали расходиться по местам своего последнего упокоения.
— Я вам всем очень благодарен, — еще раз обратился к ним Гарри, после чего мысленно ушел с кладбища и позволил себе наконец немного отдохнуть впервые за... во всяком случае, за последние сутки.
— Не стоит... — донесся до него ответ.
* * *
Гарри попытался пробиться к Фаэтору. Если ему так легко удается войти в контакт с другими, связаться с давно умершим родоначальником вампиров, должно быть, еще легче. Он сконцентрировался и через несколько секунд достиг цели.
— Гарри? Я вижу, что ты теперь в безопасности.
А ты очень находчивый малый, Гарри Киф!
— Ты знал, что у меня неприятности?
Фаэтор пожал плечами.
— Как я уже тебе говорил, иногда мне удается предвидеть некоторые события. Тебе что-то от меня нужно?
— Думаю, иногда мы имеем право спасать свою шкуру, — ответил Гарри. — Сейчас я совершенно ничем не занят, но вскоре я окажусь среди своих друзей, и в голове у меня будут стоять радостный гвалт и шумная суета. Не подумай только, что я жалуюсь. Просто я подумал, что сейчас, наверное, самое время послушать окончание твоего рассказа о Яноше.
— Да больше и рассказывать нечего... Но если ты хочешь...
— Я хочу.
— Хорошо, сынок, — со вздохом отозвался Фаэтор — Будь по-твоему.
* * *
Как я уже сказал, я находился в отсутствии триста лет. Три кровавых века! Великий крестовый поход послужил лишь началом. Позже я служил Чингисхану, а потом и его внуку Батыю. В 1240 году я с превеликим удовольствием участвовал во взятии Киева и в его сожжении дотла. В конце концов наступило время, когда я должен был “умереть”... и вновь вернуться, но уже под именем Ференга Черного, сына Ференга. В 1258 году я участвовал во взятии Багдада. Ах какое было время! Моря крови, грабежи, насилие!
Но сила и власть монголов шли на убыль, и на исходе века я покинул их и перешел на службу исламу. Представляешь! Я жил в Оттоманской империи! Это я-то — турок, мусульманский гази! Вот что значит быть наемником! Следующие полтора века я провел среди турок и буквально купался в крови, наслаждался видом смерти и всеми ужасами войны. Я прожил с ними слишком долго, но, в конце концов, вынужден был уйти и от них. Правда, их империя к тому времени тоже начала разваливаться.
Наконец я вернулся и, как уже тебе говорил, покончил с Тибором, после чего отправился в свои вечные и неизменные горы, чтобы найти Яноша и посмотреть, хорошо ли он содержал в мое отсутствие мой дом.
Но уши свои я постоянно держал открытыми. Будь уверен, уши Вамфири — весьма нежный и чуткий инструмент, они не пропускают мимо себя ничего. Д-а-а... а уж к любого рода слухам и новостям о моем сыне они всегда были чрезвычайно чувствительны! Это касалось как Тибора, так и Яноша. О судьбе первого тебе уже известно. А что до второго...
Если Тибор был жадным до крови, то Янош был просто жадным. Пока я странствовал за границей, он сменил множество занятий, но главным образом был вором, пиратом, корсаром. Тебя это удивляет? Напрасно: самые жестокие пираты и получались из мелких князьков, которые нажились во время войн между христианами и мусульманами, во время крестовых походов. Именно это и было наиболее прибыльным для Яноша занятием в то время, пока я отсутствовал: он был самым большим грабителем на просторах Средиземноморья, грабил тех, кто, в свою очередь, грабил других.
А теперь ведь он снова стал моряком, если не ошибаюсь? Что ж, а почему бы и нет? Он знает море, как свои пять пальцев, и теперь выдает себя за искателя сокровищ, якобы достающего свое богатство со дна моря или выкапывающего клады на окрестных островах. Ха! Кому же, как не ему, знать, где следует их искать, если сам он и прятал эти сокровища пятьсот лет тому назад и еще раньше!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
— Л вы о Нем все знаете? — спросил он.
— Что? О ком? — не понял Эуген.
— Ну что ж, я сейчас ухожу, — сказал Гарри. — А вам, боюсь, придется остаться здесь. И вам, и Корнелиу. Ибо я уверен, что не имею права позволить вам сейчас уйти, пока, во всяком случае. А потому вы останетесь здесь в качестве почетных гостей моих друзей, до того момента, когда я благополучно выберусь из всего этого. Но как только я окажусь в безопасности, я дам знать своим друзьям, что они могут вас отпустить.
— Вы... вы дадите... им... знать? — Эугена затрясло, как в лихорадке, и он не в силах был справиться с дрожью. — Каким образом вы... сообщите им об этом?
— Я буду очень громко кричать, — невесело усмехнулся Гарри. — Не волнуйтесь, они, меня услышат.
— А что делать, если он начнет кричать первым? — окликнул Ион Захария уходящего с Кладбища Гарри.
— Заткните ему рот, — ответил Гарри. — Но постарайтесь все-таки их не убивать. Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, что жизнь — это весьма ценная штука. Так что позвольте им прожить столько, сколько им отпущено. К тому же они недостойны вечно находиться здесь, рядом с вами...
* * *
До Бухареста Гарри ехал очень аккуратно, потом поставил машину на стоянку возле аэропорта, тщательно запер ее и сунул ключи в землю большого цветочного горшка, стоявшего в зале регистрации. Всего лишь пятью минутами позже назначенного времени, он предъявил у стойки билет и багаж. Все происходило точно так же, как и по прилету: никто не обратил на него никакого внимания.
Самолет компании “Олимпия Эйрлайнз” уже через одиннадцать минут, в 12.56, оторвался от земли. Едва лайнер развернулся на юг, в сторону Болгарии и Эгейского моря, Гарри, к своему удовольствию, увидел заходящий на посадку самолет Аэрофлота. На его борту должна была быть парочка ясноглазых парней, мечтающих до него добраться. Ну и пусть себе мечтают...
Через сорок минут, когда за круглыми стеклами иллюминаторов показалось Эгейское море, Гарри мысленно направил свою мертвую речь к обитателям кладбища в окрестностях Плоешти.
— Как дела? — спросил он.
— Все хорошо, Гарри. Сюда никто не приходил, и с этой парочкой проблем у нас не было. Тот, что покрупнее, все же потерял сознание, а маленький один раз пришел в себя, огляделся вокруг и отключился снова.
— Ион, Александру и вы все, друзья мои, — обратился к ним Гарри, — у меня просто нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность.
— Тебе не за что нас благодарить. Можем ли мы теперь оставить этих двоих там, где они сейчас, и снова спрятаться под землей?
Гарри машинально кивнул головой, откинул назад спинку кресла и прислонился к ней, прикрыв глаза. Мертвые, тем не менее, хотя они и находились на кладбище, далеко в Румынии, сумели уловить это легкое движение головы и стали расходиться по местам своего последнего упокоения.
— Я вам всем очень благодарен, — еще раз обратился к ним Гарри, после чего мысленно ушел с кладбища и позволил себе наконец немного отдохнуть впервые за... во всяком случае, за последние сутки.
— Не стоит... — донесся до него ответ.
* * *
Гарри попытался пробиться к Фаэтору. Если ему так легко удается войти в контакт с другими, связаться с давно умершим родоначальником вампиров, должно быть, еще легче. Он сконцентрировался и через несколько секунд достиг цели.
— Гарри? Я вижу, что ты теперь в безопасности.
А ты очень находчивый малый, Гарри Киф!
— Ты знал, что у меня неприятности?
Фаэтор пожал плечами.
— Как я уже тебе говорил, иногда мне удается предвидеть некоторые события. Тебе что-то от меня нужно?
— Думаю, иногда мы имеем право спасать свою шкуру, — ответил Гарри. — Сейчас я совершенно ничем не занят, но вскоре я окажусь среди своих друзей, и в голове у меня будут стоять радостный гвалт и шумная суета. Не подумай только, что я жалуюсь. Просто я подумал, что сейчас, наверное, самое время послушать окончание твоего рассказа о Яноше.
— Да больше и рассказывать нечего... Но если ты хочешь...
— Я хочу.
— Хорошо, сынок, — со вздохом отозвался Фаэтор — Будь по-твоему.
* * *
Как я уже сказал, я находился в отсутствии триста лет. Три кровавых века! Великий крестовый поход послужил лишь началом. Позже я служил Чингисхану, а потом и его внуку Батыю. В 1240 году я с превеликим удовольствием участвовал во взятии Киева и в его сожжении дотла. В конце концов наступило время, когда я должен был “умереть”... и вновь вернуться, но уже под именем Ференга Черного, сына Ференга. В 1258 году я участвовал во взятии Багдада. Ах какое было время! Моря крови, грабежи, насилие!
Но сила и власть монголов шли на убыль, и на исходе века я покинул их и перешел на службу исламу. Представляешь! Я жил в Оттоманской империи! Это я-то — турок, мусульманский гази! Вот что значит быть наемником! Следующие полтора века я провел среди турок и буквально купался в крови, наслаждался видом смерти и всеми ужасами войны. Я прожил с ними слишком долго, но, в конце концов, вынужден был уйти и от них. Правда, их империя к тому времени тоже начала разваливаться.
Наконец я вернулся и, как уже тебе говорил, покончил с Тибором, после чего отправился в свои вечные и неизменные горы, чтобы найти Яноша и посмотреть, хорошо ли он содержал в мое отсутствие мой дом.
Но уши свои я постоянно держал открытыми. Будь уверен, уши Вамфири — весьма нежный и чуткий инструмент, они не пропускают мимо себя ничего. Д-а-а... а уж к любого рода слухам и новостям о моем сыне они всегда были чрезвычайно чувствительны! Это касалось как Тибора, так и Яноша. О судьбе первого тебе уже известно. А что до второго...
Если Тибор был жадным до крови, то Янош был просто жадным. Пока я странствовал за границей, он сменил множество занятий, но главным образом был вором, пиратом, корсаром. Тебя это удивляет? Напрасно: самые жестокие пираты и получались из мелких князьков, которые нажились во время войн между христианами и мусульманами, во время крестовых походов. Именно это и было наиболее прибыльным для Яноша занятием в то время, пока я отсутствовал: он был самым большим грабителем на просторах Средиземноморья, грабил тех, кто, в свою очередь, грабил других.
А теперь ведь он снова стал моряком, если не ошибаюсь? Что ж, а почему бы и нет? Он знает море, как свои пять пальцев, и теперь выдает себя за искателя сокровищ, якобы достающего свое богатство со дна моря или выкапывающего клады на окрестных островах. Ха! Кому же, как не ему, знать, где следует их искать, если сам он и прятал эти сокровища пятьсот лет тому назад и еще раньше!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158