Это было достаточно безопасно, они находились на изолированном участке поверхности, к остальной части кольца было подведено высокое напряжение. Еще имелись кислотные опрыскиватели. Когда мощная машина Гарри с ревом вывалилась из пространства Мёбиуса, жирные белые и голубые искры заплясали по металлу кольца.
У мотоцикла были могучие шины, широкие и массивные, покрытые самой лучшей резиной, поэтому тяжкий удар мощной машины весом почти в шестьсот фунтов, сорвал и сгреб в кучу рыбью чешую пластин, покрывающих кольцо. Раздался треск и грохот электрического разряда. Голубые стрелки молний пробежали по поверхности стального кольца, словно змейки, прибавляя к гортанному шуму рычащих поршней “Харлея” кафедральную акустику пещеры. А наверху в этот миг открылись заслонки.
Расчеты, которые некроскоп сделал по формулам Мёбиуса, были верны, он не раз тщательно проверил их, да и не могло ничего произойти за доли секунды.
Когда они прогуливались вместе с Лучевым (в мозгу директора) вокруг центральной пещеры, там не было пушек. Кислотные опрыскиватели должны были находиться на двадцать пять футов выше диска; требовалось какое-то время, чтобы наполнить их кислотой и привести в действие. Гарри рассчитал, что попадет в сферу Врат раньше, чем первые дымящиеся смертоносные капли скатятся на стальные плиты.
Но когда Гарри вдруг появился в сиянии пещеры, и шины “Харлея” завизжали по плитам, пытаясь найти точку опоры, тогда-то он и понял, что что-то не так. Не в его расчетах, а в самом плане. Он понял, что знал об этом плане, потому что уже видел его в действии. Видел что-то, да... когда встречался с Фаэтором там, в будущем: его неоновая с алым оттенком линия жизни повернула в сторону от оси, направленной в будущее, отскочила под прямым углом и исчезла в бриллиантовом всплеске красного и голубого огня, как бы покидая это измерение, пространство и время, и отправилась к Темной стороне.
Но только одна линия жизни достигла их. Линия самого Гарри, одного Гарри... без Пенни!
Он сбавил скорость с сорока до тридцати миль в час, чтобы мотоцикл не заносило, а колеса могли найти опору. Гарри вспомнил одно очень важное правило: никогда не пытайся прочесть будущее — оно может пойти и окольным путем. Он заново произвел расчеты, приняв во внимание уменьшение скорости, и все равно разница во времени составила всего одну секунду от расчетной, одно маленькое тик. Так что же не так?
Ответ был прост: Пенни.
Всегда ли она слушалась его? Всегда ли следовала его наставлениям? Нет, никогда! Она была его рабыней, она любила его, была околдована им, но никогда его не боялась. Он был ее любовником, но не хозяином. И при всей своей невинности, Пенни была любопытна.
— Не открывай глаза, — сказал он ей, но она не была бы Пенни, если бы послушалась его. Она открыла: их сразу же, как только они проскочили через дверь Мёбиуса в Печорск, открыла — увидела циклопическое око Врат там, где притормозил мотоцикл. Думая, что они должны неминуемо разбиться, она незамедлительно отреагировала. Они должны были въехать во Врата, проскочить их — в этом-то и заключался весь план. Ее же ничто не должно было волновать. Если бы было время, Гарри все бы ей объяснил.
Некроскоп увидел, как вскрикнула Пенни, как отпустила его, чтобы закрыть ладонями испуганное лицо...
В это мгновение задняя подвеска взбрыкнула, словно дикая лошадь... и девушка полетела кувырком. В следующую долю секунды он пробил оболочку Врат и пролетел сквозь них... но один, совсем один. В лучшем случае — вместе с Питом-Вампиром.
— Дерьмо! — мертворечь Пита воем отозвалась в мозгу Гарри. — Некроскоп, ты потерял свою подружку!
Гарри посмотрел в зеркало назад, за Врата, и увидел Пенни, медленно падающую на плиты диска. Он увидел холодные вспышки молний, которые сгущались вокруг ее тела, обрекая ее на страдания. Они опутали ее волосы и одежду паутиной голубого огня и закрутили ее тело в диком сверкающем танце. Он увидел, как кислотный дождь ринулся вниз, услышал шипение пара... Пенни скользила на спине, клочья кожи сдирались с ее тела, и кислота тут же их уничтожала, а она все продолжала катиться и катиться по стальным плитам в этом страшном танце, а капли ее кипящей крови шипели, превращаясь в дымок на этой чудовищно чадящей сковороде.
Конечно, она умерла при первой же вспышке голубого огня и ничего уже не чувствовала. Но Гарри чувствовал. Он сполна ощутил весь этот ужас. У него перехватило дыхание. Он видел, как поток приклеил ее к рыбьей чешуе стальных плит, там кислота и огонь вершили свое черное дело, превращая ее в пепел, деготь, дым. И... он ничего не мог поделать.
Даже он, Гарри Киф.
Потому что он уже прошел сквозь Врата, а назад пути не было.
И только одно было милосердно — одинокий тихий телепатический крик Пенни слабел и с трудом до него доходил, потому что он уже перешагнул через порог в другой мир.
* * *
Некроскоп хотел умереть. Прямо здесь, прямо сейчас, он бы умер счастливым (или несчастным?). Но тварь внутри него не могла этого допустить. И Питу-Ангелу этого не хотелось. И они оба отключили Гарри, превратили его в лед, заморозили.
Он сидел без эмоций, без мыслей в свободном седле “Харлея-Дэвидсона”, и уже не он вел мотоцикл, а они.
Они вели его весь долгий путь до Темной стороны.
Когда Гарри пришел в себя, он находился в миле от каменистой равнины. Он сидел на камне возле притихшего “Харлея-Дэвидсона”. Огромная машина стояла посеребренная полной луной и призрачным звездным светом. На Земле, в демонстрационном зале, она выглядела довольно устрашающе, но здесь, на Темной стороне, казалась ненужной безделушкой. Мотоцикл был все таким же, но Гарри уже таким же не был. Он был Вамфиром, и это был его мир.
Образ Пенни был стерт из памяти алым вихрем. Но он вспомнил все. Его дыхание перешло почти в вой, он чуть не задохнулся. Потом Гарри сжал кулаки, надолго закрыл красные глаза и не открывал их до тех пор, пока навсегда не удалил ее образ из своей памяти.
Это усилие выжало его до предела, но сделать это было необходимо. Все, чем была Пенни, осталось в другом измерении. Назад пути не было, и ничего вернуть было нельзя.
— Плохи дела, парень, — тихо сказал Пит-мотоциклист. — Что же теперь, Гарри? Едем дальше?
Гарри встал, выпрямился и осмотрелся. Был закат, и на юге на острых вершинах гор уже не было золота. На востоке лежали разрушенные курганы замков Вамфири. Только один замок остался нетронутым: уродливая колонна из темного камня и серой кости, больше километра высотой. Он принадлежал леди Карен, но это было давно, а теперь Карен была мертва.
На юго-западе лежали горы, именно здесь Обитатель разбил свои сады. Обитатель, да: Гарри-младший со своими Странниками и трогами — все они были в безопасности в том раю, который он создал для них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
У мотоцикла были могучие шины, широкие и массивные, покрытые самой лучшей резиной, поэтому тяжкий удар мощной машины весом почти в шестьсот фунтов, сорвал и сгреб в кучу рыбью чешую пластин, покрывающих кольцо. Раздался треск и грохот электрического разряда. Голубые стрелки молний пробежали по поверхности стального кольца, словно змейки, прибавляя к гортанному шуму рычащих поршней “Харлея” кафедральную акустику пещеры. А наверху в этот миг открылись заслонки.
Расчеты, которые некроскоп сделал по формулам Мёбиуса, были верны, он не раз тщательно проверил их, да и не могло ничего произойти за доли секунды.
Когда они прогуливались вместе с Лучевым (в мозгу директора) вокруг центральной пещеры, там не было пушек. Кислотные опрыскиватели должны были находиться на двадцать пять футов выше диска; требовалось какое-то время, чтобы наполнить их кислотой и привести в действие. Гарри рассчитал, что попадет в сферу Врат раньше, чем первые дымящиеся смертоносные капли скатятся на стальные плиты.
Но когда Гарри вдруг появился в сиянии пещеры, и шины “Харлея” завизжали по плитам, пытаясь найти точку опоры, тогда-то он и понял, что что-то не так. Не в его расчетах, а в самом плане. Он понял, что знал об этом плане, потому что уже видел его в действии. Видел что-то, да... когда встречался с Фаэтором там, в будущем: его неоновая с алым оттенком линия жизни повернула в сторону от оси, направленной в будущее, отскочила под прямым углом и исчезла в бриллиантовом всплеске красного и голубого огня, как бы покидая это измерение, пространство и время, и отправилась к Темной стороне.
Но только одна линия жизни достигла их. Линия самого Гарри, одного Гарри... без Пенни!
Он сбавил скорость с сорока до тридцати миль в час, чтобы мотоцикл не заносило, а колеса могли найти опору. Гарри вспомнил одно очень важное правило: никогда не пытайся прочесть будущее — оно может пойти и окольным путем. Он заново произвел расчеты, приняв во внимание уменьшение скорости, и все равно разница во времени составила всего одну секунду от расчетной, одно маленькое тик. Так что же не так?
Ответ был прост: Пенни.
Всегда ли она слушалась его? Всегда ли следовала его наставлениям? Нет, никогда! Она была его рабыней, она любила его, была околдована им, но никогда его не боялась. Он был ее любовником, но не хозяином. И при всей своей невинности, Пенни была любопытна.
— Не открывай глаза, — сказал он ей, но она не была бы Пенни, если бы послушалась его. Она открыла: их сразу же, как только они проскочили через дверь Мёбиуса в Печорск, открыла — увидела циклопическое око Врат там, где притормозил мотоцикл. Думая, что они должны неминуемо разбиться, она незамедлительно отреагировала. Они должны были въехать во Врата, проскочить их — в этом-то и заключался весь план. Ее же ничто не должно было волновать. Если бы было время, Гарри все бы ей объяснил.
Некроскоп увидел, как вскрикнула Пенни, как отпустила его, чтобы закрыть ладонями испуганное лицо...
В это мгновение задняя подвеска взбрыкнула, словно дикая лошадь... и девушка полетела кувырком. В следующую долю секунды он пробил оболочку Врат и пролетел сквозь них... но один, совсем один. В лучшем случае — вместе с Питом-Вампиром.
— Дерьмо! — мертворечь Пита воем отозвалась в мозгу Гарри. — Некроскоп, ты потерял свою подружку!
Гарри посмотрел в зеркало назад, за Врата, и увидел Пенни, медленно падающую на плиты диска. Он увидел холодные вспышки молний, которые сгущались вокруг ее тела, обрекая ее на страдания. Они опутали ее волосы и одежду паутиной голубого огня и закрутили ее тело в диком сверкающем танце. Он увидел, как кислотный дождь ринулся вниз, услышал шипение пара... Пенни скользила на спине, клочья кожи сдирались с ее тела, и кислота тут же их уничтожала, а она все продолжала катиться и катиться по стальным плитам в этом страшном танце, а капли ее кипящей крови шипели, превращаясь в дымок на этой чудовищно чадящей сковороде.
Конечно, она умерла при первой же вспышке голубого огня и ничего уже не чувствовала. Но Гарри чувствовал. Он сполна ощутил весь этот ужас. У него перехватило дыхание. Он видел, как поток приклеил ее к рыбьей чешуе стальных плит, там кислота и огонь вершили свое черное дело, превращая ее в пепел, деготь, дым. И... он ничего не мог поделать.
Даже он, Гарри Киф.
Потому что он уже прошел сквозь Врата, а назад пути не было.
И только одно было милосердно — одинокий тихий телепатический крик Пенни слабел и с трудом до него доходил, потому что он уже перешагнул через порог в другой мир.
* * *
Некроскоп хотел умереть. Прямо здесь, прямо сейчас, он бы умер счастливым (или несчастным?). Но тварь внутри него не могла этого допустить. И Питу-Ангелу этого не хотелось. И они оба отключили Гарри, превратили его в лед, заморозили.
Он сидел без эмоций, без мыслей в свободном седле “Харлея-Дэвидсона”, и уже не он вел мотоцикл, а они.
Они вели его весь долгий путь до Темной стороны.
Когда Гарри пришел в себя, он находился в миле от каменистой равнины. Он сидел на камне возле притихшего “Харлея-Дэвидсона”. Огромная машина стояла посеребренная полной луной и призрачным звездным светом. На Земле, в демонстрационном зале, она выглядела довольно устрашающе, но здесь, на Темной стороне, казалась ненужной безделушкой. Мотоцикл был все таким же, но Гарри уже таким же не был. Он был Вамфиром, и это был его мир.
Образ Пенни был стерт из памяти алым вихрем. Но он вспомнил все. Его дыхание перешло почти в вой, он чуть не задохнулся. Потом Гарри сжал кулаки, надолго закрыл красные глаза и не открывал их до тех пор, пока навсегда не удалил ее образ из своей памяти.
Это усилие выжало его до предела, но сделать это было необходимо. Все, чем была Пенни, осталось в другом измерении. Назад пути не было, и ничего вернуть было нельзя.
— Плохи дела, парень, — тихо сказал Пит-мотоциклист. — Что же теперь, Гарри? Едем дальше?
Гарри встал, выпрямился и осмотрелся. Был закат, и на юге на острых вершинах гор уже не было золота. На востоке лежали разрушенные курганы замков Вамфири. Только один замок остался нетронутым: уродливая колонна из темного камня и серой кости, больше километра высотой. Он принадлежал леди Карен, но это было давно, а теперь Карен была мертва.
На юго-западе лежали горы, именно здесь Обитатель разбил свои сады. Обитатель, да: Гарри-младший со своими Странниками и трогами — все они были в безопасности в том раю, который он создал для них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135