— Что ты, нет! Но... — Предводитель Странников сузил глаза и пристально посмотрел на Гарри. — Где ты был, и что делал все это время, пока тебя не было здесь, Гарри из Адских Краев? Я вижу, тебе пришлось нелегко. — Он отвел взгляд и посмотрел по сторонам. Сперва в сад, потом вниз, на Темную сторону. — Да, и здесь тоже беда. И боюсь, что будет еще хуже.
— Беда? Может, объяснишь, в чем дело?
Лардис Лидешци был цыган. В этом мире, на Земле и вообще где бы то ни было, легко можно было догадаться, что в его жилах течет цыганская кровь. Невысокий — ростом около 5 футов 6 дюймов, он был крепок, как утес, и выглядел примерно одних лет с некроскопом. (На самом деле он был намного моложе, просто жители Темной стороны и Вамфири выглядели моложе своих лет.) Несмотря на плотное телосложение он был очень подвижен. Но главное — в каждой морщинке его выразительного лица светился ум. Открытое лицо Лардиса было обрамлено темными вьющимися волосами, седина в которых была почти незаметна; у него были низкие густые брови, приплюснутый нос и широкий рот, полный крепких, неровных зубов. В карих глазах не было злобы, они были внимательны, в них светилась мысль, и они пронизывали насквозь.
— Объяснить? — сказал Лардис, придвигаясь ближе. — Но неужели нужно что-то объяснять? — И он широким движением руки обвел сад.
— Меня не было четыре года, Лардис, — напомнил Гарри, но употребил не совсем эти слова. Он автоматически сделал необходимые преобразования; время на Темной и Светлой сторонах измерялось не годами, а зорями, периодами между восходом солнца, когда вершины горной гряды становились золотыми, и закатами, когда северное небо озарялось пляшущим светом северного сияния. — Когда я покинул эти места и вернулся в Адские Края, — он не сказал “после того как мой сын искалечил меня и изгнал”, так как прочитал в мыслях Лардиса, что тому ничего не известно об этом, — мы одержали громкую победу над Вамфири. Солнце очень сильно обожгло Обитателя, но он сумел быстро восстановить себя. Твое будущее, будущее племени Странников и трогов Обитателя было обеспечено. Так что же произошло потом? Где все? И где сам Пришелец?
— Верно, — медленно проговорил Лардис. — Все верно. — И, немного помедлив, сдвинул брови. — Когда я увидел, что кто-то объявился, — казалось, он хотел переменить тему разговора, — когда ты появился таким же образом, как появлялся и Обитатель, — Гарри непроизвольно вздрогнул, услышав, что Лардис говорит в прошедшем времени об Обитателе, — я сразу понял, что это ты. Я помню тебя, твоих Зек, Джаза, — как если бы все было вчера. И я еще помню те дни, когда все было хорошо, дни сразу же после битвы за сады. Тогда я подошел к тебе, увидел твои глаза и понял, что ты пострадал не меньше, чем сам Обитатель. Я подошел, потому что ты, Гарри, отец волка, его родной отец и потому, что у меня есть вот это ружье, заряженное серебряными пулями против воинства твоего сына. Я не испугался тебя. В конце концов, я — Лардис Лидешци, которого уважают даже Вамфири.
— И сильно уважают, — подтвердил Гарри. — Не надо умалять свои достоинства. Так что ты хотел сказать, Лардис?
— Я хотел бы узнать... — начал тот, вздохнув. — Обитатель, когда был прозрачным, упомянул...
— Был прозрачным? Какого черта? — Гарри заглянул в мысли Лардиса, но что-то подсказывало, что сейчас не время разбираться со всем этим. — Ах, так? — выпалил он.
— Может быть, и так. — Лардис щелкнул затвором, и оба ствола его ружья уставились прямо в сердце Гарри. — Ты что, их авангард?
Некроскоп образовал дверь Мёбиуса прямо под ногами и провалился в нее, а в следующее мгновение возник за спиной вождя Странников. Эхо двойного выстрела еще не затихло между высокими скалами; облачко вонючего порохового дыма еще висело в воздухе; Лардис выругался и еще дважды выстрелил вправо и влево по дуге в 180 градусов.
Гарри тронул его за плечо и, пока Лардис поворачивался на пятках, успел выхватить оружие из его рук. Он прислонил его к стене, прищурил глаза, наклонил голову и предостерегающе прорычал:
— Пойдем и поговорим, Лардис. Но впредь будь осторожен.
Цыган был похож на быка; он замер на полусогнутых ногах, глаза сужены, руки вытянуты. Но, наконец, он одумался. Гарри был Вамфиром. Идти против него? Уж лучше броситься в пропасть — это была бы более легкая и безболезненная смерть.
Теперь, когда оружие больше не угрожало ему, Гарри прочел его мысли.
— Не надо умирать, Лардис, — сказал он так мягко, как только мог. — И не надо убивать. Я ничей не авангард. А теперь скажи мне, что произошло, что было здесь? Расскажи вкратце.
— Много чего произошло, — проворчал Лардис, отдышавшись. — И еще многое может произойти. Если предчувствия Обитателя оправдаются.
— Где теперь Обитатель? — требовательно спросил Гарри, пристально посмотрев на Лардиса. — Ты назвал его сыном волка? И где его мать?
— Его мать? — Лардис поднял брови и быстро опустил. — А, его мать! Твоя жена, добрая леди Бренда?
— Она была когда-то моей женой, — кивнул Гарри.
— Пойдем со мной, — сказал Лардис. Он повел некроскопа сквозь сад, и Гарри сам увидел, как все здесь изменилось. Все было пусто и заброшено. Вода в прудах застоялась, теплицы были пусты, в них было холодно, дул резкий ветер, гоняя семена сорняков по голой, когда-то плодородной земле. И там, где уровень земли чуть поднимался, как предгорья поднимаются к вершинам, там была могила леди Бренды — пирамида из камней.
Гарри почувствовал всю важность момента и пустил в ход свою мертворечь. Чисто инстинктивно... как биение сердца... как дыхание... но в следующее же мгновение, вспомнив, какой она была, он захлопнулся. Она не знала его, и, даже если бы и вспомнила, это только потревожило бы ее. Лардису же он сказал, что она умерла без страданий.
— Да, — ответил цыган. — Восход солнца, тихий дождь и цветы. Хорошее время для ухода.
— Она была больна?
Лардис покачал головой.
— Только слабость. Просто пришло ее время.
Гарри повернул назад.
— Но одна, здесь...
— Она не была одинока! — запротестовал Лардис. — Троги любили ее. И мои Странники тоже. И ее сын. Он оставался с ней до конца. Это помогало ему сдерживать свою беду.
— Его беду? — повторил за ним Гарри. — Ты хочешь сказать, что он иногда не был самим собой, не был “прозрачным”? И ты назвал его сыном Волка. Я последний раз спрашиваю тебя, Лардис Лидешци, где Обитатель?
Цыган посмотрел на него, потом на полную луну, оседлавшую вершины гор, и задрожал.
— Он там, наверху, — сказал он. — Что тебе, еще нужно? Дикий, как и его братья, да. И он их вожак, там, в горных лесах, бегает вместе с ними. Или лежит в уютной пещере со своей сукой, когда солнце высоко, или охотится на лис на дальнем западе. Его видят иногда вместе со стаей... его узнают по рукам, которые у него остались вместо передних лап, и, конечно, по красным глазам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Беда? Может, объяснишь, в чем дело?
Лардис Лидешци был цыган. В этом мире, на Земле и вообще где бы то ни было, легко можно было догадаться, что в его жилах течет цыганская кровь. Невысокий — ростом около 5 футов 6 дюймов, он был крепок, как утес, и выглядел примерно одних лет с некроскопом. (На самом деле он был намного моложе, просто жители Темной стороны и Вамфири выглядели моложе своих лет.) Несмотря на плотное телосложение он был очень подвижен. Но главное — в каждой морщинке его выразительного лица светился ум. Открытое лицо Лардиса было обрамлено темными вьющимися волосами, седина в которых была почти незаметна; у него были низкие густые брови, приплюснутый нос и широкий рот, полный крепких, неровных зубов. В карих глазах не было злобы, они были внимательны, в них светилась мысль, и они пронизывали насквозь.
— Объяснить? — сказал Лардис, придвигаясь ближе. — Но неужели нужно что-то объяснять? — И он широким движением руки обвел сад.
— Меня не было четыре года, Лардис, — напомнил Гарри, но употребил не совсем эти слова. Он автоматически сделал необходимые преобразования; время на Темной и Светлой сторонах измерялось не годами, а зорями, периодами между восходом солнца, когда вершины горной гряды становились золотыми, и закатами, когда северное небо озарялось пляшущим светом северного сияния. — Когда я покинул эти места и вернулся в Адские Края, — он не сказал “после того как мой сын искалечил меня и изгнал”, так как прочитал в мыслях Лардиса, что тому ничего не известно об этом, — мы одержали громкую победу над Вамфири. Солнце очень сильно обожгло Обитателя, но он сумел быстро восстановить себя. Твое будущее, будущее племени Странников и трогов Обитателя было обеспечено. Так что же произошло потом? Где все? И где сам Пришелец?
— Верно, — медленно проговорил Лардис. — Все верно. — И, немного помедлив, сдвинул брови. — Когда я увидел, что кто-то объявился, — казалось, он хотел переменить тему разговора, — когда ты появился таким же образом, как появлялся и Обитатель, — Гарри непроизвольно вздрогнул, услышав, что Лардис говорит в прошедшем времени об Обитателе, — я сразу понял, что это ты. Я помню тебя, твоих Зек, Джаза, — как если бы все было вчера. И я еще помню те дни, когда все было хорошо, дни сразу же после битвы за сады. Тогда я подошел к тебе, увидел твои глаза и понял, что ты пострадал не меньше, чем сам Обитатель. Я подошел, потому что ты, Гарри, отец волка, его родной отец и потому, что у меня есть вот это ружье, заряженное серебряными пулями против воинства твоего сына. Я не испугался тебя. В конце концов, я — Лардис Лидешци, которого уважают даже Вамфири.
— И сильно уважают, — подтвердил Гарри. — Не надо умалять свои достоинства. Так что ты хотел сказать, Лардис?
— Я хотел бы узнать... — начал тот, вздохнув. — Обитатель, когда был прозрачным, упомянул...
— Был прозрачным? Какого черта? — Гарри заглянул в мысли Лардиса, но что-то подсказывало, что сейчас не время разбираться со всем этим. — Ах, так? — выпалил он.
— Может быть, и так. — Лардис щелкнул затвором, и оба ствола его ружья уставились прямо в сердце Гарри. — Ты что, их авангард?
Некроскоп образовал дверь Мёбиуса прямо под ногами и провалился в нее, а в следующее мгновение возник за спиной вождя Странников. Эхо двойного выстрела еще не затихло между высокими скалами; облачко вонючего порохового дыма еще висело в воздухе; Лардис выругался и еще дважды выстрелил вправо и влево по дуге в 180 градусов.
Гарри тронул его за плечо и, пока Лардис поворачивался на пятках, успел выхватить оружие из его рук. Он прислонил его к стене, прищурил глаза, наклонил голову и предостерегающе прорычал:
— Пойдем и поговорим, Лардис. Но впредь будь осторожен.
Цыган был похож на быка; он замер на полусогнутых ногах, глаза сужены, руки вытянуты. Но, наконец, он одумался. Гарри был Вамфиром. Идти против него? Уж лучше броситься в пропасть — это была бы более легкая и безболезненная смерть.
Теперь, когда оружие больше не угрожало ему, Гарри прочел его мысли.
— Не надо умирать, Лардис, — сказал он так мягко, как только мог. — И не надо убивать. Я ничей не авангард. А теперь скажи мне, что произошло, что было здесь? Расскажи вкратце.
— Много чего произошло, — проворчал Лардис, отдышавшись. — И еще многое может произойти. Если предчувствия Обитателя оправдаются.
— Где теперь Обитатель? — требовательно спросил Гарри, пристально посмотрев на Лардиса. — Ты назвал его сыном волка? И где его мать?
— Его мать? — Лардис поднял брови и быстро опустил. — А, его мать! Твоя жена, добрая леди Бренда?
— Она была когда-то моей женой, — кивнул Гарри.
— Пойдем со мной, — сказал Лардис. Он повел некроскопа сквозь сад, и Гарри сам увидел, как все здесь изменилось. Все было пусто и заброшено. Вода в прудах застоялась, теплицы были пусты, в них было холодно, дул резкий ветер, гоняя семена сорняков по голой, когда-то плодородной земле. И там, где уровень земли чуть поднимался, как предгорья поднимаются к вершинам, там была могила леди Бренды — пирамида из камней.
Гарри почувствовал всю важность момента и пустил в ход свою мертворечь. Чисто инстинктивно... как биение сердца... как дыхание... но в следующее же мгновение, вспомнив, какой она была, он захлопнулся. Она не знала его, и, даже если бы и вспомнила, это только потревожило бы ее. Лардису же он сказал, что она умерла без страданий.
— Да, — ответил цыган. — Восход солнца, тихий дождь и цветы. Хорошее время для ухода.
— Она была больна?
Лардис покачал головой.
— Только слабость. Просто пришло ее время.
Гарри повернул назад.
— Но одна, здесь...
— Она не была одинока! — запротестовал Лардис. — Троги любили ее. И мои Странники тоже. И ее сын. Он оставался с ней до конца. Это помогало ему сдерживать свою беду.
— Его беду? — повторил за ним Гарри. — Ты хочешь сказать, что он иногда не был самим собой, не был “прозрачным”? И ты назвал его сыном Волка. Я последний раз спрашиваю тебя, Лардис Лидешци, где Обитатель?
Цыган посмотрел на него, потом на полную луну, оседлавшую вершины гор, и задрожал.
— Он там, наверху, — сказал он. — Что тебе, еще нужно? Дикий, как и его братья, да. И он их вожак, там, в горных лесах, бегает вместе с ними. Или лежит в уютной пещере со своей сукой, когда солнце высоко, или охотится на лис на дальнем западе. Его видят иногда вместе со стаей... его узнают по рукам, которые у него остались вместо передних лап, и, конечно, по красным глазам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135