Негаре в сопровождении зурны и трубы должен ежедневно приветствовать заход солнца. Считается, что этот старый обычай, возникший, вероятно, еще в древности, приносит счастье. Поэтому-то персидские шахи имели и имеют свой негаре-хане, т. е. оркестр, который каждый вечер до захода солнца, расположившись на террасе или возвышении, так немилосердно терзает слух европейца своей игрой.
Негаре-хане является необходимым атрибутом государственной власти на Востоке, неотъемлемым спутником шахов - независимо от того, живут ли они в своей резиденции или находятся в пути.
Все сказанное здесь о музыке доказывает, что мистическому воздействию инструмента придавалось большее значение, нежели восприятию его звучания. Кулсун-нене советует всем молодым девушкам учиться игре на дайре и добавляет, что, за неимением такого инструмента, они могут использовать любые предметы, которые имеются под рукой. И на самом деле, персидские девушки рано привыкают механически подражать игре на инструменте, и многие из них занимаются целыми днями тем, что обрабатывают пальцами и ладонью оконную раму.
Для игры рекомендуются также скрипка, гитара и другие инструменты, хотя они и не имеют того благотворного влияния, как вышеупомянутые.
В десятой главе говорится об отношении жены к своему мужу.
Против этой главы особенно озлоблены персидские мужья. И следует признать, что, несмотря на все наше уважение к чистоте намерений авторов женского кодекса, они слишком решительны для своего пола, стремясь вопреки традициям Востока и Корана непозволительными приемами лишить мужчину власти над женщиной.
Мало того, что они стремятся ни с кем не делиться любовью и доброжелательностью супруга или, скорее, желают завладеть этими чувствами, они к тому же хотят иметь и полную свободу действий. Мать, сестры и вообще вся женская половина родственников супруга рассматриваются как докучливые шпионы и естественные враги. "Борьба без передышки, война до смерти, указывает кодекс, - между замужней женщиной и ее свекровью! Не давать передышки! Пусть они ожесточатся друг против друга! Пусть они ногтями и зубами рвут друг друга! То, что говорит и делает одна, другая должна мгновенно отрицать и делать наоборот". Ничто не может дать нам лучшего примера морального унижения, до которого это несчастное существо доведено недостатком воспитания и образования. Что касается супруга, то пока он имеет жену и дает ей столько денег, сколько ей необходимо на туалеты и мелкие расходы, законодательницы ручаются за ее верность и, возможно, любовь. Муж не должен препятствовать жене делать четыре вещи, а именно: идти в баню, на спектакль во время мохаррема, в дом своих родственников и на прогулку. Если он это делает, жена вправе не повиноваться ему. Здесь следуют слова Кулсун-нене: "Жена - зеркало мужа. Если он хочет, чтобы его собственное счастье отражалось в ней, то он должен относиться к ней так, чтобы она не знала заботы и горя, чтобы ее душа и лица расцветали от счастья. Муж, который готов на все ради своей жены, будет пользоваться всеми благами на том свете. Звания мудрого заслуживает тот супруг, который берет себе только одну жену". Следующая из пяти законодательниц говорит: "Женщина - это букет. Хочешь быть опьяненным его благоуханием и красотой, не давай ему увянуть. Разреши ему (т. е. жене) вкушать удовольствия одно за другим".
После этих общих рассуждений переходят в случае необходимости к действиям. Если муж упрям и строптив, то его нужно заставить покинуть жену. Существует много способов добиться этого: третировать детей, бить прислугу, ломать мебель, а если и это не поможет, проклясть и околдовать тирана.
Одиннадцатая глава посвящена поварскому искусству или, скорее, мистическому влиянию, которое может оказать потребление различных блюд на счастье или несчастье женщины. К нему прибегают в том случае, если речь идет о клятвенном обещании. Блюдо семину и суп ааш-бехлул играют при этом главную роль. Впрочем, эта глава не представляет большого интереса для тех, кто не испытывает желания испробовать на себе действие всех этих специй.
В двенадцатой главе описываются средства против дурного глаза. Существует по крайней мере 41 средство, одно сильнее другого. Здесь и мистические буквы на амулетах, раковинах, когтях диких зверей, рогах антилоп и бог знает на чем еще, что пришивается на платья, надевается на руки и шею или закладывается в браслеты, которые носят женщины и дети. Зачастую прибегают и к окуриванию. К мангалу, на который высыпают 140 зерен растения исфенд (один из видов руты), сбегаются молодые женщины. Действия дурного глаза избежит та, на которую попадет больше всего дыма от этих зерен. Но для этого нужно быть веселой. Раздаются звуки тамбурина. Молодые женщины смеются, играют, обнимаются и начинают танец. Движения, повороты и позы рассчитаны на то, чтобы благословенный дым по возможности проникал в складки одежды и обволакивал все тело. Впрочем, нет ничего проще, так как женская персидская одежда очень просторна. При этом необходимы пение и заклинания: "О, пусть лопнут глаза завистника! О, пусть будут они растоптаны нашими ногами!"
Говорят, и мы очень верим этому, что нет ничего привлекательнее танца, исполняемого группой красивых молодых девушек.
Тринадцатая глава объясняет и различает мехремов, т. е. привилегированных мужчин, которые могут свободно и без препятствий общаться со всеми женщинами, и немехремов, т. е. тех, которым это запрещено. Эти правила персов известны своей строгостью.
Сначала пророк Мухаммед не возражал против того, чтобы женщины правоверных ходили с открытым лицом и даже принимали гостей в гареме. Причин, побудивших его изменить своему убеждению, мы не знаем; известно лишь, что архангел Гавриил вдруг растолковал ему суру (раздел Корана), в которой в сильных выражениях порицаются женщины, не закрывающие лицо в присутствии чужого. С тех пор стало практически невозможным для отца видеть свою дочь, для брата - сестру, особенно если она находилась в гареме ревнивого господина. Другие родственники могут иногда общаться с ней, но она должна оставаться с покрывалом на лице под присмотром евнуха. К матери могли свободно входить только ее дети, другие же жены хозяина должны были при них закрывать лицо.
Чтобы смягчить это жестокое насилие, Кулсун-нене предписывает следующее: "Мои дорогие! Вы должны прежде всего рассматривать как немехрем каждого мужчину, который носит тюрбан, мулл, ученых-теологов и всех тех, кто имеет дело с мечетью или медресе; бойтесь их как чумы. Но если у мулл есть молодой красивый сын, вежливый и веселый, то вы можете оказать почтение его отцу, приподняв немного покрывало и показав глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128