И вот они уже на стоянке, большие, отливающие зеркальной полировкой машины, с гордыми, благородными формами
- Ничего не скажешь, во! - говорит Шевчук и обращается к летчику, только что вылезшему из кабины: - А как они в воздухе? В сравнении с "Чайкой", И-16?
- Никакого сравнения, - отвечает пилот, - аппарат сильный Большая высотность, огромная скорость. Хорош для боя с бомбардировщиками: достанет и догонит. Но есть недостаток - тяжел на малых высотах. Не мешало бы и оружие иметь помощнее: "ВС" и два "ШКАСа", конечно, не гром и молния.
Старательно изучаем МиГ-3. Преподаватель свой - техник звена Иван Иванович Ермошин. Он только что возвратился с завода, где изучал новую технику. Машина, несомненно, сложная. Но какова она в пилотаже? Строгая? Для летчика это один из важнейших вопросов.
Когда говорят, что самолет очень строгий, не прощает ошибок, это значит, что он, независимо от желания летчика, при его малейшей ошибке, легко срывается в штопор. А штопор опасен, особенно на малых высотах. Но если машина, вращаясь в бешеном ритме, сразу по воле пилота выходит из штопора, она прекрасна. В такой машине пилоты не чают души. За это летчики любят самолет И-16, несмотря на то, что он строг и капризен. Любят и "Чайку". Она проста и послушна, прощает ошибки, а в штопор ее, как говорят, не загонишь. Каков же МиГ-3?
- Идите сюда! - зовет нас Ганя Хозяинов. Встали на плоскость, смотрим в кабину. На приборной доске укреплена памятка летчику для вывода самолета из штопора. Все вроде обычно. "Определить направление штопора. Против вращения ногу. Вслед за ногой - вперед до отказа ручку..." Но последний абзац настораживает: "Если до высоты 2000 метров самолет не вышел из штопора, летчик обязан его покинуть".
- Миша, можем поменяться, - смеется Хозяинов, - ты оставайся в первой, а я уйду во вторую эскадрилью, к Максиму Максимовичу Кулаку.
Ганя смеется, а в глазах печаль: друга его, Мишу Питолина, переводят во вторую эскадрилью. И моего друга - Карасева Федю. Убитый горем, рядом стоит Володя Леонов - его переводят в другую часть. Ничего не поделаешь - служба. В эскадрилью дали только девять "МиГ-3", а пилотов у нас больше. Многие поэтому оказались лишними.
- Не бойся, Ганя, - шутя, успокаивает друга Питолин, - в штопор не упадешь. Для таких вот, как ты, толстокожих, предкрылки придумали. Вот он, спаситель твой. - Миша покачал и ласково погладил предкрылок на левой плоскости "мига". - Верь в него, Ганя, не подведет, предупредит о том, что в штопор срывается.
Шутка шуткой, но "Памятка летчику" нас, конечно, насторожила. Осторожничали. В первом самостоятельном вылете Иван Малолетко, опасаясь глубоких кренов, только с четвертого раза зашел на посадку. Но сел хорошо. И вообще, все вылетали неплохо, несмотря на то, что контрольные полеты получили на самолете Ути-4, учебном варианте истребителя И-16. А что общего между И-16 и "мигом"? Ничего.
В чем же тут дело? В опыте. К началу полетов на "мигах" мы немало полетали на "Чайках", а от этого только польза. Контрольные полеты по кругу каждому дал лейтенант Томилин. Взлет, построение маршрута, расчет на посадку он показал приближенно к полету на новой машине, хотя сам на ней еще не летал и ее пилотажные свойства и особенности знал только теоретически. Для Опытного инструктора этого, очевидно, достаточно. После полета, не вылезая из задней кабины, Томилин каждому из нас говорил: "Отлично, можешь лететь на "миге". Так он выпустил всех, потом вылетел сам и, как это ни странно, при посадке всех удивил: дал такого "козла", что Писанко, находящийся здесь же, на старте, присел, вскочил и, потрясая кулаком в сторону прыгающего самолета, громовым голосом прокричал:
- Вам бы на телеге ездить!
И добавил что-то еще не особо разборчиво, но не менее громко. Повернувшись к группе стоявших пилотов, спросил:
- Кто это там?
- Томилин... - ответил Шевчук, Писанко на секунду смутился; в присутствии подчиненных обругал командира. Но, освоившись, спросил:
- Ну как самолет, хорош?
- Самостоятельный, товарищ майор, - сказал Ганя Хозяинов.
- То есть?
Не моргнув глазом, Ганя пояснил:
- Не считается с рангами.
Все рассмеялись.
Через несколько дней МиГ-3 был испытан в бою с "мессерами". Неожиданно и совершенно случайно.
День стоял яркий, солнечный. Наша эскадрилья летала по кругу для отработки взлета, расчета, посадки. Ходили и в зону - на пилотаж. Чтобы не демаскировать аэродром, в воздух одновременно поднимали не более двух самолетов.
Примерно часов в двенадцать с курсом на запад над нами прошел Пе-2.
- Разведчик, - догадался Томилин.
Минут через пятнадцать, когда мы уже забыли о нем, с запада, со стороны Яропольца, неожиданно послышались гул моторов, стрельба, и на "точку" выскочили бомбардировщик и два истребителя.
- Смотрите! "Миги" гонят Ме-110, - закричал кто-то из летчиков.
Экипаж "мессершмитта" попал в тяжелое положение. Истребитель, зайдя в хвост бомбардировщику, работал будто на полигоне. Второй его прикрывал. Картина наблюдалась в профиль. Самолеты бреющим неслись над северной стоянкой и деревней Суворове.
Меня поразила легкость, с какой маневрировал истребитель около цели. Неглубокий крен в левую сторону, резкий бросок машины вправо и вверх, доворот в сторону цели, короткая, гулкая очередь. И так же опять. И опять.
- Вот как надо летать! - возбужденно крикнул Акимцев, хлопнув меня по плечу. - Но ты не завидуй Научишься! Не боги горшки обжигают...
Между тем, гремящий, стреляющий смерч унесся от нашей "точки" километра на три-четыре, и там, распуская шлейф черного дыма, бомбардировщик метнулся вверх. И сразу на фоне синего неба заколыхались три парашюта. Кто-то радостно закричал:
- Сбили! Сбили! Ура... а-а!
Все захлопали в ладоши, приветствуя победителей.
- Товарищи! - перекрывая всех, начал Акимцев. - Мы были свидетелями мастерства наших пилотов.
- Митингуете? - послышался бас командира полка. В пылу восторга мы не заметили, как он подъехал, остановился сзади нас. - По какому поводу, спрашиваю? Врагу рукоплещете?
Наступила жуткая тишина. Мы поняли. И кому кричали и чьим мастерством восторгались. Выждав, командир негромко сказал:
- "Мессершмитты" сбили Пе-2.
Однако на этом дело не кончилось. Сделав круг над местом упавшей "пешки", "мессершмитты" полезли вверх, в зону, где лейтенант Илья Бочаров осторожно прощупывал новую технику. Что и говорить, для фашистских асов это была находка. Конечно, они не знали, что лейтенант Бочаров еще ни разу не пилотировал на новой машине, но могли догадаться: опытному летчику незачем выполнять мелкие виражи. И еще, что больше всего соблазняло фашистов, советский самолет был один и расправиться с ним не составляло большого труда.
Но Бочарову на этот раз повезло. Да и сам он не оплошал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
- Ничего не скажешь, во! - говорит Шевчук и обращается к летчику, только что вылезшему из кабины: - А как они в воздухе? В сравнении с "Чайкой", И-16?
- Никакого сравнения, - отвечает пилот, - аппарат сильный Большая высотность, огромная скорость. Хорош для боя с бомбардировщиками: достанет и догонит. Но есть недостаток - тяжел на малых высотах. Не мешало бы и оружие иметь помощнее: "ВС" и два "ШКАСа", конечно, не гром и молния.
Старательно изучаем МиГ-3. Преподаватель свой - техник звена Иван Иванович Ермошин. Он только что возвратился с завода, где изучал новую технику. Машина, несомненно, сложная. Но какова она в пилотаже? Строгая? Для летчика это один из важнейших вопросов.
Когда говорят, что самолет очень строгий, не прощает ошибок, это значит, что он, независимо от желания летчика, при его малейшей ошибке, легко срывается в штопор. А штопор опасен, особенно на малых высотах. Но если машина, вращаясь в бешеном ритме, сразу по воле пилота выходит из штопора, она прекрасна. В такой машине пилоты не чают души. За это летчики любят самолет И-16, несмотря на то, что он строг и капризен. Любят и "Чайку". Она проста и послушна, прощает ошибки, а в штопор ее, как говорят, не загонишь. Каков же МиГ-3?
- Идите сюда! - зовет нас Ганя Хозяинов. Встали на плоскость, смотрим в кабину. На приборной доске укреплена памятка летчику для вывода самолета из штопора. Все вроде обычно. "Определить направление штопора. Против вращения ногу. Вслед за ногой - вперед до отказа ручку..." Но последний абзац настораживает: "Если до высоты 2000 метров самолет не вышел из штопора, летчик обязан его покинуть".
- Миша, можем поменяться, - смеется Хозяинов, - ты оставайся в первой, а я уйду во вторую эскадрилью, к Максиму Максимовичу Кулаку.
Ганя смеется, а в глазах печаль: друга его, Мишу Питолина, переводят во вторую эскадрилью. И моего друга - Карасева Федю. Убитый горем, рядом стоит Володя Леонов - его переводят в другую часть. Ничего не поделаешь - служба. В эскадрилью дали только девять "МиГ-3", а пилотов у нас больше. Многие поэтому оказались лишними.
- Не бойся, Ганя, - шутя, успокаивает друга Питолин, - в штопор не упадешь. Для таких вот, как ты, толстокожих, предкрылки придумали. Вот он, спаситель твой. - Миша покачал и ласково погладил предкрылок на левой плоскости "мига". - Верь в него, Ганя, не подведет, предупредит о том, что в штопор срывается.
Шутка шуткой, но "Памятка летчику" нас, конечно, насторожила. Осторожничали. В первом самостоятельном вылете Иван Малолетко, опасаясь глубоких кренов, только с четвертого раза зашел на посадку. Но сел хорошо. И вообще, все вылетали неплохо, несмотря на то, что контрольные полеты получили на самолете Ути-4, учебном варианте истребителя И-16. А что общего между И-16 и "мигом"? Ничего.
В чем же тут дело? В опыте. К началу полетов на "мигах" мы немало полетали на "Чайках", а от этого только польза. Контрольные полеты по кругу каждому дал лейтенант Томилин. Взлет, построение маршрута, расчет на посадку он показал приближенно к полету на новой машине, хотя сам на ней еще не летал и ее пилотажные свойства и особенности знал только теоретически. Для Опытного инструктора этого, очевидно, достаточно. После полета, не вылезая из задней кабины, Томилин каждому из нас говорил: "Отлично, можешь лететь на "миге". Так он выпустил всех, потом вылетел сам и, как это ни странно, при посадке всех удивил: дал такого "козла", что Писанко, находящийся здесь же, на старте, присел, вскочил и, потрясая кулаком в сторону прыгающего самолета, громовым голосом прокричал:
- Вам бы на телеге ездить!
И добавил что-то еще не особо разборчиво, но не менее громко. Повернувшись к группе стоявших пилотов, спросил:
- Кто это там?
- Томилин... - ответил Шевчук, Писанко на секунду смутился; в присутствии подчиненных обругал командира. Но, освоившись, спросил:
- Ну как самолет, хорош?
- Самостоятельный, товарищ майор, - сказал Ганя Хозяинов.
- То есть?
Не моргнув глазом, Ганя пояснил:
- Не считается с рангами.
Все рассмеялись.
Через несколько дней МиГ-3 был испытан в бою с "мессерами". Неожиданно и совершенно случайно.
День стоял яркий, солнечный. Наша эскадрилья летала по кругу для отработки взлета, расчета, посадки. Ходили и в зону - на пилотаж. Чтобы не демаскировать аэродром, в воздух одновременно поднимали не более двух самолетов.
Примерно часов в двенадцать с курсом на запад над нами прошел Пе-2.
- Разведчик, - догадался Томилин.
Минут через пятнадцать, когда мы уже забыли о нем, с запада, со стороны Яропольца, неожиданно послышались гул моторов, стрельба, и на "точку" выскочили бомбардировщик и два истребителя.
- Смотрите! "Миги" гонят Ме-110, - закричал кто-то из летчиков.
Экипаж "мессершмитта" попал в тяжелое положение. Истребитель, зайдя в хвост бомбардировщику, работал будто на полигоне. Второй его прикрывал. Картина наблюдалась в профиль. Самолеты бреющим неслись над северной стоянкой и деревней Суворове.
Меня поразила легкость, с какой маневрировал истребитель около цели. Неглубокий крен в левую сторону, резкий бросок машины вправо и вверх, доворот в сторону цели, короткая, гулкая очередь. И так же опять. И опять.
- Вот как надо летать! - возбужденно крикнул Акимцев, хлопнув меня по плечу. - Но ты не завидуй Научишься! Не боги горшки обжигают...
Между тем, гремящий, стреляющий смерч унесся от нашей "точки" километра на три-четыре, и там, распуская шлейф черного дыма, бомбардировщик метнулся вверх. И сразу на фоне синего неба заколыхались три парашюта. Кто-то радостно закричал:
- Сбили! Сбили! Ура... а-а!
Все захлопали в ладоши, приветствуя победителей.
- Товарищи! - перекрывая всех, начал Акимцев. - Мы были свидетелями мастерства наших пилотов.
- Митингуете? - послышался бас командира полка. В пылу восторга мы не заметили, как он подъехал, остановился сзади нас. - По какому поводу, спрашиваю? Врагу рукоплещете?
Наступила жуткая тишина. Мы поняли. И кому кричали и чьим мастерством восторгались. Выждав, командир негромко сказал:
- "Мессершмитты" сбили Пе-2.
Однако на этом дело не кончилось. Сделав круг над местом упавшей "пешки", "мессершмитты" полезли вверх, в зону, где лейтенант Илья Бочаров осторожно прощупывал новую технику. Что и говорить, для фашистских асов это была находка. Конечно, они не знали, что лейтенант Бочаров еще ни разу не пилотировал на новой машине, но могли догадаться: опытному летчику незачем выполнять мелкие виражи. И еще, что больше всего соблазняло фашистов, советский самолет был один и расправиться с ним не составляло большого труда.
Но Бочарову на этот раз повезло. Да и сам он не оплошал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55